Книга Благородный разбойник - Маргарет Макфи

Нед знал, как вести эту игру. Он понимал, чтó нужно, чтобы добиться успеха в делах и влияния в политике.

— Я не могу ничего обещать, — сказал министр.

— Я и не прошу вас это делать, — ответил Нед.

— А какой порядок цен вы предполагаете?

— Разумный.

— Думаете, это получится?

Нед кивнул.

— Вы рискуете не меньше нас, а учитывая, что деньги ваши, возможно, даже больше.

— Чем выше риск, тем больше прибыль.

— Но если нас не поддержат и билль провалится…

— Вы это переживете.

— А вы? — спросил министр.

— О, это уже не ваша проблема. — Несколько секунд Нед смотрел прямо на министра, пока тот, в конце концов, не кивнул.

— Я завтра же пущу в дело свои рычаги.

— Значит, решено. — Нед протянул руку для рукопожатия.

Министр сглотнул. Его взгляд затуманила тень сомнения. Одно дело — говорить, другое дело — ударить по рукам. После рукопожатия на кону оказывалась честь мужчины.

В наступившей тишине все почувствовали себя неловко. Все, кроме Неда. В такие моменты, когда ему удавалось воспользоваться в своих целях неловкостью, вызванной у джентльменов его сомнительным происхождением, он испытывал какое-то порочное удовольствие.

Остальные трое в нервном напряжении ждали, что сделает министр.

Нед продолжал смотреть ему прямо в глаза. И не убирал руку. Оба стояли не шелохнувшись.

Наконец министр улыбнулся и пожал руку Неда.

— Вы меня убедили, сэр.

— Я рад это слышать.

Было уже больше шести вечера, когда ланч наконец закончился, и четверо мужчин, считавшихся одними из самых влиятельных в стране, покинули дом на Кавендиш-сквер.

Дворецкий и два лакея вернулись в столовую и встали спиной к стене. Они смотрели прямо перед собой, сосредоточившись на какой-то удаленной точке. Неда поражало, что джентльмены могли обсуждать самые секретные детали бизнеса в присутствии слуг, как будто не считали их за людей, которые могли видеть и слышать то, что происходит у них на глазах. Нед так не считал и никогда не допускал подобных ошибок.

Он сидел за столом в одиночестве, держа в руке бокал, до половины наполненный вином. В солнечных лучах, которые, проникая из окон, окрашивали портвейн в темно-красный цвет, на поверхности бокала вспыхнула выгравированная монограмма — «С».

Министр колебался, но в конечном итоге дело было сделано. И теперь Нед испытал чувство мрачного удовлетворения.

Дворецкий откашлялся и подошел к нему сбоку.

— Еще вина, сэр?

— Нет, спасибо, Кларксон. — Нед подумал, что стал бы делать Кларксон, если бы он вдруг попросил портер. Но нет, джентльмены из Мейфэра не пили пива. Ни в дорогих заведениях, ни даже в собственных домах. И Нед должен был держать марку.

Однако портер напомнил ему об Уайтчепеле, о «Красном льве»… и об Эмме де Лайл. Ему вспомнились темные проницательные глаза, то живое тепло и радостная уверенность, которые исходили от нее.

Нед посмотрел из окна на солнце, на проезжающий мимо экипаж и почувствовал, как прохладный воздух свежей волной проник сквозь висевший в столовой сигарный дым.

У него были и другие дела. Но не сегодня.

Нед поставил свой изящный хрустальный бокал на стол и встал.

Рядом с ним снова возник дворецкий.

— Я ухожу, Кларксон.

— Хорошо, сэр. Должен ли я распорядиться насчет экипажа?

— Нет, экипаж мне не понадобится. — Там, куда он собирался, уж точно. — Сегодня приятный вечер. Я прогуляюсь пешком.

Нед переоделся в свою старую кожаную куртку и сапоги.

В душной застывшей атмосфере «Красного льва» жар с кухни смешивался с горячим воздухом летнего дня. Все окна и двери харчевни были открыты, но это почти ничего не меняло.

Воспользовавшись этой жарой, Нэнси заставила прислугу вытащить несколько столов на улицу, чтобы посетители могли сидеть там и наслаждаться пивом в прохладной тени.

— Три кувшина эля! — крикнула Нэнси.

Эмма поспешила на зов. Она чувствовала, как пот стекает каплями у нее по спине и между грудей. Эта смена казалась ей особенно долгой. У нее разболелись ноги, а ступни, казалось, горели огнем. Она подняла поднос и, попытавшись отбросить упавшие на глаза пряди, выбившиеся из прически, торопливо пошла по комнате к выходу как раз в тот момент, когда Нед Стрэтхем входил в харчевню.

Эмма наткнулась на него и едва не уронила поднос. Неду пришлось поддержать ее, не давая кувшинам соскользнуть на пол.

— Нед Стрэтхем, — сказала она, чувствуя, словно внутри вспорхнула стайка скворцов, устремившихся к закатному небу. — Работали два вечера подряд?

Эти голубые-голубые глаза встретились с ней взглядом и задержались на секунду дольше.

— Вы считали?

— Можно подумать, у меня было время считать.

Нед сделал шаг в сторону, давая ей пройти, и она заметила в его глазах довольный блеск.

Эмма не оглядывалась назад. Она вышла на улицу и стала разносить кувшины по столам посетителей. Но все это время она чувствовала, что он там, внутри. Слишком остро чувствовала. Эмма криво усмехнулась сама себе и продолжила убирать со столов, а потом пошла назад к бару.

Все места в зале оказались заняты, и Нед устроился у стойки. Удобно облокотившись на нее, он уже потягивал свой портер. Обилие народа, казалось, ничуть не беспокоило его, как и жара и отсутствие стола или стула.

— Шесть портеров, два маленьких пива и одно крепкое, Эмма! — выкрикнула Полетт и грохнула последние кружки на деревянную поверхность стойки рядом с Недом.

Эмма быстро подошла к бару и, разгружая свой поднос, скользнула взглядом в сторону Неда Стрэтхема.

— Сегодня у вас много работы, — заметил он.

— В доки зашла шхуна. И вся команда торчит у нас с самого ланча.

— Это же хорошо.

— Да, но не вовремя. Том сегодня не вышел. Нэнси приходится работать на кухне вместо него. — Говоря это, Эмма ставила на поднос новые кружки с портером.

— Бьюсь об заклад, что она так и дышит нежностью, — усмехнулся Нед.

— Вы хорошо ее знаете.

В это самое время в окошке показалось багровое от жары, залитое потом лицо Нэнси. Она шлепнула на стойку три тарелки.

— Три мяса на гриле! — Нэнси сверкнула недовольным взглядом в сторону Эммы.

— Где моя чертова еда?! — крикнул кто-то с противоположного конца зала.

— Еще одно слово — и она будет на твоей чертовой заднице! — крикнула в ответ Нэнси и бросила на мужчину такой взгляд, которым могла бы пробить дырку в стене.