Книга Фаина Раневская. Психоанализ эпатажной домомучительницы - Элла Вашкевич

Да, я знаю, и в те времена женщины работали. Но — какие женщины? Только низшие классы! Работа от нищеты, а не ради самоудовлетворения, самореализации. Прачки, горничные, уборщицы, продавщицы в модных магазинах… Правда, в продавщицы нужно было еще пробиться. В общем, работа унизительная и мало оплачиваемая. И потом, стирать тоже нужно уметь. А что умела я? Вышивать крестиком, да еще и кривобоким… Девушек моего круга воспитывали совершенно не приспособленными к жизни. Собственно говоря, наша приспособленность выражалась лишь в умении удачно выйти замуж, а все практические вопросы должен был решать муж.

А гордость! Это очень, очень существенно. Я, не просто грамотная, но читающая стихи наизусть, плачущая над рассказами Чехова, знающая иностранные языки, тонко чувствующая натура и так далее — и в прачки?! Рядом с простыми бабами, которые вместо подписи ставят крестик?! Нет, они мне нравятся, эти бабы. Я уважаю их тяжкий труд и жалею их несчастные жизни. Но я всегда чувствовала, что способна на большее. Может, это была не гордость, а та самая гордыня, от которой предостерегает Библия, не знаю. Но поверьте, графине, оставшейся без средств к существованию, проще пойти на панель, чем стать прачкой. В качестве шлюхи она может воображать, что мстит всему миру, своему классу, в конце концов. А в качестве прачки нет и такого утешения. Но я-то и в шлюхи пойти не могла — не та внешность. Одно дело — дорогая проститутка для элитного общества, содержанка, дама полусвета. Другое дело — шлюха в рабочем квартале, чьи клиенты неграмотны, дурно пахнут, дурно одеваются и никогда не слышали о Пушкине. Это та же проблема, что и с прачкой…

Как видите, для меня просто не находилось никакого места в этом мире. Ни в сердцах родителей — все было занято, ни где-то в другом месте — я оказалась ненужной и неподходящей. Может, я потому и стала актрисой, что ни на что другое попросту не годилась…

Кстати, если верить вашим пирамидальным часам, мне уже давно пора уходить. Подруга обещала прийти в гости. Так что уж простите, но я побежала…

Нелюбимый ребенок

Психолог тасовал картонные прямоугольники, а затем раскладывал их на столе, все время изменяя порядок. Старые фотографии напоминали ему гадальные карты, и, вглядываясь в изображения, подернутые рыжиной времени, он, подобно гадалке, пытался прочесть по ним прошлое и будущее, угадать настоящее.

— Не понимаю! — воскликнул Психолог. — Ну не доходит до меня! Тупой я совсем, что ли?

Где-то в здании громыхнуло, будто кто-то хлопнул тяжелой дверью, послышался нежный звон бьющегося стекла, с настольной лампы порхнула маленькая фиолетовая молния. Психолог усмехнулся.

— Ты не можешь без эффектов. Нет чтоб тихо и мирно войти, сесть в кресло… Так будешь стекла бить!

Бес перебросил длинный хвост через кресельный подлокотник, сморщил пятачок усмешкою.

— Да ладно тебе, на этот раз я ничего не разбил. Только звуковое сопровождение, чтоб предупредить тебя о визите.

— Совершенствуешься, — заметил Психолог.

— Noblesse oblige, — Бес торжественно поднял когтистый палец и помахал им для пущей убедительности. — То бишь положение обязывает.

— Латынь изучать начал? — удивился Психолог.

— Да ну, какую там латынь… — Бес немного смутился, пошаркал копытцами под креслом. — Нашел, понимаешь ли, книжицу. Латинские цитаты, афоризмы… ну и заучил оттуда кое-что. К месту вставленная цитата делает чудеса, сам знаешь.

— Знаю, знаю, — покивал Психолог и только в этот момент заметил, как парадно выглядит старый приятель. — А что это ты такой напомаженный? Прямо как этот… кот ученый, что все ходит по цепи кругом.

Бес и в самом деле выглядел очень импозантно. Дорогой костюм-тройка из настоящей шерсти, из-под бритвенно отглаженных брюк выглядывали лакированные копытца, а воротничок белоснежной рубашки аж похрустывал при соприкосновении с узлом модного широкого галстука. Прическа — аккуратно подстриженные и уложенные кудряшки, в которых при наклоне лобастой головы видны были полированные рожки. В общем, красавец.

— У тебя настолько презентабельный вид, что твою голову немедленно хочется повесить на стену в качестве охотничьего трофея, — буркнул Психолог.

— Ну, друг, надо же соответствовать! — довольно засмеялся Бес. Он был польщен комплиментом. — Недавно меня пригласили для консультации к Самому. Ты ж понимаешь, какая это ответственность!

— Смотри, ответственность и в самом деле велика, — предостерег Психолог. — И ежели что напортачишь, то и отвечать придется не по-детски.

— Дальше преисподней не сошлют, — пошутил Бес и тут же придал своей игривой физиономии строгое выражение. — Давай все же вернемся к нашим баранам. Чего это ты не понимаешь? Да так громко не понимаешь, что даже я там у себя услышал.

— Баран-то один, и это я, — признался Психолог. — А не понимаю… Ну да вот, посмотри сам, — он бросил Бесу пачку фотографий, которую тот легко поймал внезапно удлинившимися пальцами. — Смотрю и не могу сообразить, с чего она взяла, что некрасива?

— Мало ли что вам, людям, приходит в голову, — философски заметил Бес. — Тебя вообще не должны интересовать такие вопросы. Красива, некрасива… Да какая разница?

— Разобраться хочу, — Психолог взъерошил и без того торчащие в стороны волосы. — Понять хочу, как это человек исхитрился заплевать собственную жизнь, исходя из ложного убеждения.

— Это как раз легко. Было бы убеждение, а уж изгадить жизнь — это как пописать под душем. Легко и просто.

— Да ты на фотографии хоть посмотри, — Психолог вздохнул. — Ну да, нельзя сказать, что у нее идеальная внешность. На девушку с конфетной коробки она не похожа. Нос, опять же, несколько подводит. Носом она в отца пошла. Но вот какая штука… Была у меня одноклассница, так у нее нос — всем носам нос! Чистый орел, да еще и красноватая шишечка на конце. Но ей же этот нос замуж выйти не помешал! Трое детей, муж пылинки с не сдувает! Встречаемся иногда, живем-то по соседству, — счастливый человек! У однокурсницы такое косоглазие было, что без слез не взглянешь. Да еще и бифокальные очки. Наши красавицы ее очень жалели. И пока они жалели, она благополучно выскочила замуж. И тоже — счастливый человек! А этой что помешало? Ведь она куда как красивее моих соучениц. А главное — гораздо интереснее. Да и вообще, если бы для счастливого брака требовалась идеальная внешность, человечество уже давно вымерло бы!

Бес развернул фотографии веером, вгляделся.

— Да, не Мона Лиза. Но что-то в ней есть. Неудержимо привлекательное, — согласился он. — Но дело ведь не в этом. Кстати, я помню те времена. Тогда требования к внешности были несколько иными. Это уже потом ваша Мухина со своей скульптурой «Рабочий и колхозница» испортила мужчинам вкус. А до того в моде были девушки миниатюрные, стройненькие. А эта твоя как бы великовата.

— Можно подумать, что только миниатюрные замуж выходили, детей рожали, — фыркнул Психолог. — И почему Мухина? А как же Некрасов? Слона на скаку остановит, горящую избу снесет… Стройненькая и миниатюрная как-то не вписывается.