Книга Барклай-де-Толли - Сергей Нечаев

Разведка доложила, что противник сильно укрепился у Пардакоски и Керникоски, а его правый фланг надежно прикрыт с фронта быстрой, незамерзающей речкой Керни. Озера же, несмотря на апрель месяц, были сплошь покрыты льдом.

Согласно диспозиции, русские войска для проведения атаки были разделены на три колонны и должны были действовать следующим образом: первая колонна под командованием бригадира В. С. Байкова, предназначенная для атаки левого фланга противника, должна была наступать через Солкис к Пардакоски; вторая колонна генерал-майора П. К. Сухтелена — атаковать шведов с фронта; третья колонна генерал-майора П. Ф. Берхмана, прикрывая Савитайполь, составляла резерв.

18 (29) апреля генерал О. А. Игельстром приказал начать наступление.

Первая колонна, приблизившись на рассвете к деревне Пардакоски, смело пошла в атаку на вражескую батарею, однако противник встретил русских убийствственным огнем, а потом энергично перешел в наступление во фланг и тыл русской колонны. Несмотря на свое упорное сопротивление, отряд В. С. Байкова вынужден был с большими потерями отступить к Солкису.

В это же время в атаку двинулись и войска генерала П. К. Сухтелена, но, приблизившись к речке Керни, остановились перед разобранным мостом. После отступления колонны бригадира Байкова шведы сосредоточили все внимание на Сухтелене, и его атака также была отбита с большим уроном.

Бой явно пошел по неудачному для русских сценарию, и вскоре уже все наши войска начали отступать к Савитайполю. «Впрочем, русские не были разбиты в этом сражении, как говорится, наголову: они отступили в таком порядке, что неприятель не осмелился их преследовать» [82. С. 268].

Потери русских в тот день были значительны: около двухсот убитых и более трехсот раненых, были потеряны две пушки. Урон, понесенный противником, определить трудно, но, по заключению русских начальников, он был примерно равен нашему — хотя по шведским источникам указывались только 41 убитый и 173 раненых.

Главная причина неудачи при Пардакоски заключалась в том, что в условиях сильно пересеченной местности — при отсутствии нормальных карт и надежных проводников — штурмовые колонны прибыли в назначенные места намного позже намеченного срока, а затем, не поддерживая между собою связи, атаковали противника в разное время, тем самым позволили разбить себя по частям.

М. А. Гарновский, в возрасте девятнадцати лет от роду служивший адъютантом у Г. А. Потемкина, пишет об этом сражении:

«21-го апреля 1790 года шведы заняли Пардакоски. Судя по донесениям, от господина Игельстрома поступившим, то важный сей пост потеряли мы от оплошности господина подполковника Петровича, с егерями стражу в оном содержавшего. Приключение сие обратило вдруг все наше внимание на Пардакоски. <…> Сейчас прибежал курьер; депеш, привезенных оным, я не читал, но… <…> слышал от Бенкендорфа, что покушение достать Пардакоски обратно в наши руки, произведенное под предводительством господина Игельстрома, было весьма неудачно. Потеряв с 200 человек, мы отступили назад. Байков ранен и принц Ангальт и весьма опасно» [39. С. 429].

В самом деле, принц Виктор-Амедей был ранен в правую ногу пушечным ядром. Чувствуя приближение смерти, он подозвал к себе Барклая-де-Толли и, вручая ему свою шпагу, завещал употребить ее на пользу и во славу России. С этой шпагой, полученной от такого человека и при подобных обстоятельствах, Михаил Богданович никогда не расставался.

Согласно донесению генерала О. А. Игельстрома, сменившего принца, Барклай-де-Толли вел себя в деле при Пардакоски с необыкновенной храбростью и присутствием духа. После этого «барон Игельстром, представляя об отличившихся в сем важном деле… <…> не преминул в числе оных рекомендовать и дежурного секунд-майора Барклая-де-Толли, который за сие и был произведен 1 мая 1790 года в премьер-майоры» [141. С. 119].

После этого до самого окончания войны Михаил Богданович находился при генерале Игельстроме, числясь в Тобольском пехотном, а затем — батальонным командиром в Санкт-Петербургском гренадерском полку.

Счастливый брак

22 августа (2 сентября) 1791 года Барклай-де-Толли женился на Хелене-Августе фон Смиттен, дочери Гейнриха-Йоганна фон Смиттен и Ренаты-Хелены фон Стакельберг. Ей был двадцать один год, а ему — тридцать три.

Мать Михаила Богдановича, Маргарета-Элизабет фон Смиттен, была родной сестрой Гейнриха-Иоганна фон Смиттен. Таким образом, Михаил Богданович был женат на своей кузине — двоюродной сестре. Соответственно, тесть доводился Барклаю-де-Толли родным дядей. Подобные браки не были тогда чем-то необычным: на двоюродной сестре был женат и брат Михаила Богдановича, и многие другие люди его круга. В основном они заключались из имущественных соображений — таким образом в одной семье сохранялись фамильные имения и земли, но бывали и счастливые исключения, когда в основе союза лежали взаимные чувства.

Брак оказался удачным: супруги любили и уважали друг друга, жена заботилась о Михаиле Богдановиче. Сохранились многие свидетельства ее внимательного отношения к мужу: она, например, всегда посылала ему лекарства и наставляла адъютантов, как и когда давать эти целительные снадобья. Письма Михаила Богдановича жене и ее ответные послания полны любви, заботы и нежности.

* * *

Хелена-Августа была почти на тринадцать лет младше своего мужа, и пережила его она на десять лет.

О ней сохранилось немало отзывов, правда, чаще всего не самых лестных. Например, утверждается, что Хелена-Августа была «маленькая и толстая, обладавшая к тому же и крутым неженским характером» [8. С. 109].

На фоне большого слегка обрюзгшего лица маленькие карие глазки лишь подчеркивали ее излишнюю полноту. Именно такой она предстает в словесных портретах, написанных тогда, когда ей уже перевалило за тридцать. При этом она имела на мужа очень сильное влияние и Барклай-де-Толли, как отмечал один из его адъютантов, В. И. Левенштерн, «был кроток, как ягненок, во всем, что касалось его жены» [144. С. 100].

За время своего супружества Хелена-Августа родила нескольких детей, но в живых остался лишь один сын Эрнст-Магнус, которого на русский манер звали Максимом. Еще в доме Барклая-де-Толли воспитывались три кузины Максима — Екатерина, Анна и Кристель, а также некая Каролина фон Гельфрейх[8]. Родители этих кузин были родственниками Барклаев-де-Толли и фон Смиттенов, и, таким образом, Михаил Богданович как бы платил долг за то добро, каким пользовался в юности, когда жил и воспитывался в доме Вермеленов.

Венчание Михаила Богдановича и Хелены-Августы состоялось в лютеранской церкви Тарвасте близ Бекгофа, лифляндского имения рода фон Смиттен, но почти сразу же после свадьбы молодожены уехали в Санкт-Петербург. Там премьер-майору Барклаю-де-Толли предстояло продолжить службу в Санкт-Петербургском гренадерском полку.