Книга Одри Хепберн. Откровения о жизни, грусти и любви - Софья Бенуа

Так выглядит война «изнутри»…

Глава 4

Одри. Балет как страсть в условиях войны и голода

Несмотря на неблагоприятную обстановку, матери Одри удалось поддержать увлечение дочери, она установила перекладину для балетных упражнений в доме своей знакомой и наняла учителя для Одри и нескольких других девочек. Но занятия в таком составе были недолгими. И вскоре подросток Одри сама начала давать уроки танца младшим детям.

– Я сама придумывала для себя танцы. У меня была подруга, которая играла на фортепиано, а мама шила мне костюмы. Все это было чистым любительством – но в то время у людей совсем не было развлечений. Они с радостью пользовались возможностью послушать музыку. Концерты проходили в частных домах, окна и двери плотно закрывали.

В другой раз Одри призналась:

– Я хотела танцевать сольные партии. Я страшно хотела исполнять эти роли потому, что они дали бы мне возможность выразить себя. А у меня не было такой возможности, когда я стояла в ряду из двенадцати других девочек и должна была синхронизировать свои движения с их движениями. А я не желала ни под кого подстраиваться. Я хотела сама добиться своей славы.

Балет был не просто страстью Одри, он был ее единственным развлечением в те суровые годы. В просторной комнате в доме соседей, за окнами, закрытыми плотными шторами, изящная хрупкая девочка в войлочных тапочках вместо истертых балетных туфель исполняла классические па под аккомпанемент фортепьяно. Кто-то из биографов (скорее всего, эту роль исполнил платный биограф киностудии) придумал сказочно-героическую версию о том, что «Иногда, если под окнами проходил немецкий патруль и мог заметить, что в доме собралось гораздо больше людей, чем позволялось по закону о военном положении, ей приходилось танцевать в полной затаенных восторгов тишине. Деньги, собранные в ходившую по кругу шляпу по окончании ее сольных концертов, шли в казну Сопротивления. Одри брала лишь небольшую сумму на нужды семьи»; «Сопротивление врагу со стороны Одри находило более практическое выражение. Она помогала распространять антифашистские листовки и копии нелегальных передач Би-би-си или подпольных голландских радиостанций. Она прятала эти листки в туфлях». Впрочем, чему удивляться: в Голливуде работали не меньшие мастера печатного слова, чем пресловутые советские идеологи, писавшие о толпах мальчишей-кибальчишей и отважных девочек, бросавшихся на целые взводы противника и погибавших (или не погибавших) смертью храбрых.

Вот и о брате Одри, 18-летнем Яне, говорят, что он вступил в движение Сопротивления в 1942 году, когда учился в Утрехте. Сначала парень распространял листовки, поддерживавшие соотечественников и помогавшие им противостоять деморализующей тактике оккупантов. И о матери – что баронесса Элла ван Хемстра активно сотрудничала с движением Сопротивления и даже укрывала подпольщиков в своем доме.

Деятельность Одри в военное время – словно риф кораллами – обросла красочными мифами. А иначе как пробиться талантливой девушке с прошлым, запятнанным «фашистской репутацией родителей»?!

Тем не менее, нельзя думать, что военные годы прошли для Одри совсем уж безоблачно. В их семье – как и во многих голландских семьях – в 1944-м, в конце войны, стала остро чувствоваться нехватка продуктов. Все чаще в рационе подростка появлялись водянистый суп из дикого салата и трав с суррогатом «хлеба», который делали из перемолотых гороховых стручков. Не хватало свечей, топлива, мыла, чистой питьевой воды, лекарств и других насущных вещей.

Редкое фото – маленькая Одри дурачится с братьями Яном и Александром

Из-за быстрого роста организма в условиях скудной пищи у Одри стали проявляться первые последствия хронического недоедания: девочка стала страдать от малокровия, у нее начали распухать ноги от болезненных отеков. О танцах пришлось забыть.

– В те дни я часто говорила себе: если это когда-нибудь закончится, я никогда больше не буду ворчать и капризничать, я буду всем довольна.

* * *

К осени 1944 года стало очевидным, кто выигрывает, а кто проиграет войну. Немцев вытеснили из Франции, и им пришлось отступать. Но это не спасло семью Растон от страшного происшествия, которое могло стать причиной гибели юной Одри.

После перелома военных действий в пользу Красной армии союзники наконец вступили в войну, став планировать вполне реальные широкомасштабные военные действия. Тогда, в 1944-м, командующий британскими войсками в Европе генерал Бернард Монтгомери и американский генерал Дуайт Эйзенхауэр и спланировали большое наступление, в рамках которого предполагалось высадить более 30 000 солдат на планерах и парашютах, которые должны были захватить и удержать переправу через Рейн у Арнема, открыв союзным армиям прямой путь в Германию. Однако план полностью провалился (тем не менее, западные историки смело называют этот план «блистательным» и «гениальным»). В ходе кровавых боев блестели разве что бляхи на ремнях да пуговицы на формах 17 000 убитых и раненых солдат и офицеров (кроме них, погибло еще и 5000 жителей Арнема).

В ответ немецкое командование приказало всем уцелевшим жителям города покинуть Арнем к 8 часам утра. Нам указывают, что так проявилась «ужасная месть немцев»; на самом деле, немцы убирали мирное население с территории боев – ведь по воле западных военачальников городок Арнем стал стратегическим направлением. Хотя, конечно, беженцам от всего этого не легче.

Простые бельгийцы встречают союзников

В ту ночь Одри месте с матерью, сводным братом, тетками, дядьями и друзьями, которые с ними прятались в подвале во время бомбардировок, спешно собирали чемоданы, тюки и рюкзаки, укладывая предметы первой необходимости. После чего влились в длинную колонну из примерно 100 000 беженцев из города. Семейству ван Хемстра посчастливилось, они нашли убежище в Вельпе, деревушке неподалеку от Арнема, в особняке, принадлежавшем деду Одри. «Еды не было вообще никакой», – вспоминала о том чудовищном времени Одри. Вместе с другими юными беженцами из Арнема она ходила в поле и выкапывала из промерзлой земли оставшуюся репу, а заодно и цветочные луковицы. («Несколько лет спустя, когда Одри смотрела в Лондоне «Унесенные ветром», она инстинктивно прижала к себе мать, увидев на экране, как Вивьен Ли в роли Скарлетт голыми руками раскапывает когда-то плодородную землю разграбленного поместья в поисках чего-либо съедобного для себя и своей семьи. Эта сцена напоминала Одри те дни отчаяния, когда она сама почти умирала от голода».)