Книга Скорость побега. Чародей поневоле - Кристофер Сташеф

— Но… как же вы определяете, кто победил?

— А с помощью копий, — сказал Дар. — Их наконечники изготовлены из мягчайшего мела. Стоит только коснуться этим наконечником противника, и он оставляет на нем весьма заметную отметину.

Мимо них пробежал солдат, а за ним по пятам мчался вольмарец, вопя благим матом. Неожиданно солдат присел, кувыркнулся и резко выпрямился. Его копье чиркнуло по груди вольмарца и оставило на ней длинную белую полосу. Вольмарец мгновенно застыл как вкопанный и от огорчения закусил губу. Затем физиономия его помрачнела, и он, размахивая копьем, пошел на солдата.

— Время от времени кто-то теряет самообладание, — пробормотал Дар.

Но тут оглушительно прозвучал свисток, и к дерущимся бросился офицер-терранин.

— Ну все, все, будет вам! Ты, вольмарец, выбываешь из боя, это белым по лиловому написано у тебя на груди! Ступай, ступай, или я позову кого-то из твоих командиров.

— Угнетатель бедные беззащитные дикари! — разбушевался вольмарец. — Мы, значит, восставать! Мы, значит, скидывать вы на фиг!

— Это можно, это можно, давай, приходи завтра. А сейчас отойди в сторонку, будь хорошим мальчиком, вот так! — И офицер знаками повелел вольмарцу удалиться.

Тот не трогался с места. На его физиономии застыло злобное, мстительное выражение. Но вот он все-таки, буркнув, швырнул наземь свое копье и нехотя направился к стоявшей в стороне от поля брани группе, состоявшей из вольмарцев и терран. То явно были выбывшие из «боя».

Офицер кивнул.

— Ну, вот и славно, — улыбнулся он вслед вольмарцу и поспешил к другим бойцам.

К Дару, пошатываясь, подошел солдат, выигравший поединок с вольмарцем. Он ухмылялся и помахивал копьем.

— Ну, как я разрисовал этого «хорошего мальчика»?

— Превосходно. И еще десяток УЕ заработал! — крикнул ему в ответ Дар. — Ты молодчина, солдат!

Солдат осклабился, помахал Дару рукой и снова бросился в бой.

— Десять кредиток? — выпалила Сэм и побледнела. — Не хочешь же ты сказать, что ваш генерал платит солдатам вознаграждение?

— Нет-нет, что ты! Не генерала же пометили мелом! Заплатит вольмарец.

— Что?! Что ты сказал?

— Так и будет, уверяю тебя. Как только бой закончится, офицеры переведут десять кредиток со счета помеченного мелом вольмарца на счет этого солдата. Должен же хоть какой-то элемент риска существовать!

— Ну да, — кивнула Сэм. — Риска. Понятно. — И тут в глазах ее вспыхнули веселые огоньки. — Слушай… а ведь эти… раненые, они там, похоже, просто-таки веселятся!

— Да?

Дар прищурился и присмотрелся к сгрудившимся в кучу вольмарцам и терранам. Те дружелюбно болтали, чокаясь большими пивными кружками. Посреди толпы сновали двое рядовых и трое вольмарских воинов с подносами, разнося пиво и собирая деньги.

Дар обернулся к девушке.

— А почему бы, собственно, и нет? Надо же как-то убивать время.

— Ну да, — обескураженно кивнула та. — Почему бы и нет, действительно.

Но тут сразу несколько офицеров дунули в свистки, и все сражавшиеся замерли на месте и опустили копья с меловыми наконечниками. Лица у большинства бойцов выражали глубочайшее отвращение.

— Хватит! — проревел один из офицеров.

— Хватит война! — эхом отозвался один из вольмарских вождей.

Соперники начали расходиться. Слышались оживленные разговоры.

— Непрерывная война… Вот она, оказывается, какая… — пробормотала Сэм.

Дар прислонился к стене и принялся насвистывать развеселый мотивчик.

Тут с запада появились две впечатляющие фигуры — полковник-терранин при полном параде и вольмарец в ярком плаще и с замысловатой прической.

— Это верховные главнокомандующие, — внес ясность Дар. — Они же — уполномоченные для ведения мирных переговоров.

— Стало быть, спортивные судьи, — заключила Сэм.

Каждый из офицеров отобрал бойцов, получивших меловые отметины, — тех, кто сам оных отметин на себе не заметил. Большинство из них этим обстоятельством были весьма удивлены, а некоторые искренне удручены.

Офицеры направили их к группе «раненых», пробавлявшихся пивком, после чего им было велено выстроиться в шеренги, что они и сделали, продолжая причем прихлебывать пиво. Офицеры прошлись каждый вдоль шеренги «противника», посчитали «раненых» по головам, после чего поменялись местами и произвели подсчеты собственных «пострадавших» на поле брани. Затем они отошли в сторонку, дабы обсудить результаты «боя».

— Моя, значит, получились двадцать девять, а твоя, значит, тридцать две.

— У меня тоже так получилось, старина. Спорить не стану.

Вольмарец осклабился и протянул терранину руку:

— Деньги на бочка давай!

Полковник вздохнул, вытащил чековую книжку и подписал чек. Вольмарец с ослепительной улыбкой убрал его в карман.

Затем к ним подошли терранский лейтенант и один из вождей вольмарцев. Каждый из них нес кипу бумаг. Главнокомандующие взяли у них бумаги и быстро просмотрели. Оказалось, это были некие жалобы со взаимными претензиями.

— Многовато сегодня. Но поровну, верно ведь? — проговорил полковник, подравнивая края стопки бумаги. — Вот только эта лишняя, что сверху.

Вольмарец кивнул:

— Моя та же самая.

— Ну, так давай сверим… О’Шварцкопф!

— Сэр!

Из шеренги вперед шагнул, выразительно покачиваясь, некий капрал. Надо отдать ему должное — кружку с пивом он держал крепко.

— Этот воин… значит… как его… Кслитплокс… он утверждает, что пометил тебя. Это так?

— Так, сэр.

— Кслитплокс! — рявкнул вольмарский главнокомандующий.

— Моя здесь! — хлебнув пива, выступил вперед вольмарец.

— О’Шварцкопфы утверждать, значит, что они тебя пометить.

— Они пометить, значит, — кивнул и осклабился вольмарец.

— Могли же они друг на дружку налететь, — заметил полковник.

Вольмарский вождь пожал плечами:

— Какой разница? Вычеркивай оба, значит. Будет по нули, ничья, значит.

Полковник кивнул.

— Хотят обменяться десятикредитками, так это их личное дело. Ну, что же… — Полковник поднял вверх зажатые в руке бумажки и помахал ими вольмарцам. — Сразу передам в банк.

— Моя, значит, тоже, — торжественно кивнул вольмарец и ловко подхватил с подноса две пенные пивные кружки. — Выпивать по такой повод?

— Не возражаю, — широко улыбнулся полковник, взял у вольмарского вождя кружку и приветственно поднял ее: — За революцию!