Книга Твердыня тысячи копий - Энтони Ричес

– Кажется, я сроду не испытывал такой радости при виде твоего лица, примипил.

На это старший по званию лишь угрюмо усмехнулся и жестом потребовал отойти подальше, освобождая путь очередной центурии, с грохотом взбегающей по настилу, откуда легионеры соскакивали на землю и устремлялись в бой. Друг Марка и офицер-соратник по имени Руфий подмигнул товарищу, не опуская жезла, которым приказывал Шестой центурии идти на приступ. Голосом, охрипшим за четверть века, отданные римской армии еще до службы среди тунгров, Руфий не мешкая разворачивал строй.

Из-за нащечников шлема примипила Фронтиния торчал лишь нос да подбородок. Старший центурион вглядывался в варварское становище, где огонь перекидывался с одного шалаша на другой под градом все новых зажигательных горшков. Пламя пожара метало отсветы на толпу сельговов, сгрудившихся для отражения атаки.

– Неплохая работенка, центурион Корв. Сейчас мы прикончим это синеносое отребье раз и навсегда. Твоим ребятам тоже есть дело. Принимай вон тот холм, сомкнешься там с левым флангом предыдущей центурии. А пока что наши «топоры» займутся этим заборчиком, чтобы даже трусливым дорогостроителям из Шестого легиона[6]было не боязно к нам присоединиться. А-а, вон и твоя сотня пожаловала…

Он показал на расчищенный участок между тыном и лесом, и Марк, проследив за его вытянутой рукой, увидел свою Девятую центурию. Сбоку от ауксилиев размашисто вышагивал одноглазый начальник караула – тессерарий, чей посох с бронзовым набалдашником принадлежал на самом деле Кадиру, заместителю Марка. Во главе центурии, как и полагается, шел Морбан, бессменный знаменосец-сигнифер Девятой. Марк отсалютовал примипилу и, ответив на приветствие тессерария, принялся раздавать указания солдатам. Кадир, в свою очередь, забрал посох и занял привычное место позади центуриона.

– Отлично сработано, Циклоп. Всем подтянуться! Принимаем влево и двигаемся вдоль частокола, пока не сомкнемся с соседями справа. Затем разворачиваемся и наступаем единой шеренгой с ними!

Он рысцой припустил в голову центурии и повысил голос, силясь перекричать грохот солдатских сандалий[7]по бревенчатому настилу:

– Морбан! Веди их влево! На холм!

Сигнифер резким кивком показал ему, что понял, и в свою очередь проорал долговязому трубачу, который не отставал от него ни на шаг:

– Дуй, сукин ты сын!

Пронзительная нота заставила всех вскинуть глаза, и Морбан наклонил штандарт влево. Марк вновь перешел в голову центурии, обернулся лицом к солдатам и выставил гладиус, показывая направление.

– За мной!

Он спрыгнул с настила, присматривая за тем, как Морбан ведет людей на холм. Убедившись, что направление взято верно, Марк развернулся, набрал полные легкие воздуха и что было духу сам припустил по склону, обгоняя фронтальную шеренгу. Он решил сделать вид, что не замечает, как Циклоп самовольно покинул строй, чтобы бежать следом. Главное сейчас – разглядеть сквозь дым предыдущую центурию, а с защитными инстинктами, которые Циклоп питал к своему командиру, все равно никакой бранью не совладаешь.

Пробираясь по полю боя, затянутому вонючими клубами дыма, Марк вдруг выскочил на свежий воздух и потрясенно замер. Та центурия, что захватывала холм перед ними, напоролась на многосотенную варварскую орду. Явно обреченные ауксилии отчаянно отбивались от рассвирепевших врагов, которые врубались в уже поддающийся строй. Солдаты один за другим падали в размокшую глину, где их добивали мечами и копьями. На глазах Марка центурион-соратник, чьи черты скрывал дым, с яростным ревом бросился в первые ряды, сражаясь за спасение своего отряда. В горле у Марка хрипло заклокотало от гнева, и он сжал рукоять спаты.

– Нет!

Марк обернулся и встретил суровый взгляд одноглазого тессерария.

– Нет смысла. Ему уже не помочь, да и себя погубишь. Лучше бросить ребят вон на тот край, спасем хотя бы оставшихся.

Марк медленно кивнул и повернулся спиной к кровавой сцене. Когда он заговорил, голос его был вновь полон твердости:

– Ладно, Циклоп. Возвращайся в строй.

Он побежал сквозь дым вниз по склону и за суматохой мыслей едва не сшиб с ног подскочившего Морбана.

– Через двадцать шагов уводи их вправо и разверни лицом к высотке. Но сигналить молча, без рожков!

Сигнифер кивнул и заторопился дальше вверх, а Марк выдернул за плечо какого-то солдата из марширующей шеренги и прокричал ему на ухо:

– Гони к подножию, найдешь там примипила! Скажешь, мол, у нас тут центурию порвали, пусть срочно шлет подкрепление! Пошел!

Он толкнул парня в спину, а сам обернулся к марширующей колонне. Морбан, еле видный сквозь дым, держал свой сигнум горизонтально над макушкой на вскинутых руках, показывая металлическим древком вправо.

– Шрамолицый! Проследи за их разворотом!

Ветеран браво отсалютовал и бегом присоединился к Морбану, чтобы замереть на месте, когда знаменосец наконец развернет Девятую по фронту напротив врага, коль скоро в колонном строю центурия была особенно уязвима с флангов. Солдаты послушно делали крутой поворот вправо, понятия не имея, в чем дело. Тем лучше, подумал Марк, секунд через десять сами все поймут. Он обернулся к своему заместителю и показал рукой в сторону затянутой дымом верхушки холма.

– Кадир, в сотне шагов от нас с полтысячи варваров, одну центурию уже смяли. Как только мы выйдем за дымовую завесу, они накинутся на нас будто псы на сырое мясо. Так что давай-ка мне посох, а сам со своими людьми берись за луки. Валите любого, кто мало-мальски похож на начальника, в особенности если на нем что-то из золота или он орет на других больше обычного.

Рослый хамианец отдал Марку двухметровый шест опциона с бронзовым набалдашником, снял с плеча лук и буркнул какую-то команду на арамейском, обращаясь к десятку своих соплеменников, которые маршировали в рядах Девятой центурии. Марк мельком оглядел колонну, дождался, пока последний из ауксилиев не сделает поворот, и уже тогда выкрикнул в полный голос:

– Девятая-я… СТОЙ!

Колонна замерла. Людей все больше затягивало густым дымом от пожарища; раздался кашель, многие принялись отплевываться.

– Нале-ВО! В боевую линию… СТРОЙСЯ!

Солдаты выравнивали шеренги. Фронтальный ряд вскинул щиты и выставил копья, задняя цепь подтянулась ближе к впереди стоящим, чтобы, ухватившись за их пояса, сформировать подпорную стенку, если вдруг начнется рубка.