Книга Гостья из тьмы - Тамара Маккинли

Руки Матильды сжались в кулаки, когда она вспомнила те два года, которые отец провел дома в постели. Мать безропотно ухаживала за ним, получая в ответ оскорбления и побои, если повязка была затянута слишком туго или когда он требовал выпивку. Его возвращение сразу изменило атмосферу в Чуринге. Все в усадьбе – от матери до последнего мальчишки-аборигена – радовались, когда он садился на лошадь и уезжал пьянствовать в Уэллаби Флатс. В гневе он был страшен, а если хотел выпить, вспыхивал, как порох. Но, к сожалению, он всегда возвращался, и скоро Матильда поняла, что их жизнь изменилась навсегда…

Несмотря на жару, Мервина бил озноб. Ярость от унижения и вероломства жены уже не бурлила на поверхности, а спряталась глубоко внутри, превратившись в ледяной ком. Мервин ехал в Чурингу.

Ночь он провел, раскатав одеяло и подложив под голову седло, на голой земле. Небольшой костер почти не грел его, но ему было не до этого. Он уставился невидящим взглядом на широкую полосу Млечного Пути, от которой на землю струился свет, превращая карликовые деревья в призрачные, таинственные фигуры. Но Мервин не обращал внимания на эту фантастическую красоту. Совсем не об этом он мечтал, мучаясь в окопах, и не этого заслуживает герой войны, награжденный Крестом. Будь он проклят, если позволит какой-то паршивой девчонке отобрать у него то, что Патрик обещал, когда подсовывал ему свою дуру дочь!

Солнце же клонилось к закату, медленно спускаясь за гору, название которой дало имя этой проклятой ферме. Мервин сплюнул на засохшую, потрескавшуюся землю. Аборигены считают это место священным, защищенным горой-амулетом Тджурингой, которая появилась тут с незапамятных времен, когда зарождался мир. Идиоты! Как бы то ни было, на него их колдовство не действует. Чем скорее он избавится от этой земли, тем волшебнее будет его жизнь!

Дом стал виден, когда Мервин закрыл за собой последние ворота. Из трубы вился едва заметный дымок, во дворе удлинялись тени. Солнце медленно исчезало за верхушками деревьев. Двор оказался пустым – ни звона молотов из кузни, ни блеянья овец и криков овчаров, ни лая собак. Стрижка, очевидно, закончилась.

Мервин с облегчением вздохнул. Матильда уже наверняка расплатилась со стригалями, а остаток припрятала. Интересно, куда она на этот раз засунула деньги? В принципе, он знал все ее тайники, но за две недели она могла придумать что-то новое. «Нет, пришло время научить ее уму-разуму, – решил Мервин. – Соплячка должна знать свое место и не совать свой нос куда не следует!» Он заставит ее отдать все деньги, покажет, кто здесь хозяин, а потом найдет способ отобрать у нее Чурингу. Он ее отец, черт побери, а она несовершеннолетняя!

Расседлав лошадь, Мервин пустил ее пастись на выгон, взвалил на плечи тяжелые седельные сумки и направился к веранде. Толкнув здоровой ногой входную дверь, он вступил в полумрак кухни. Запах тушеной крольчатины ударил в ноздри, вызвав болезненное урчание в животе.

Тишина в доме давила. Тени в углах кухни, куда не попадал свет керосиновой лампы, угрожающе надвинулись на него.

– Где ты, Матильда? Вставай, паршивка, и помоги распаковать сумки!

Он уловил краем глаза почти неуловимое движение. Вот она! Стоит в дверях своей комнаты темным силуэтом. Только синие глаза блестят и слегка золотится над головой пышная шевелюра в свете последних солнечных лучей, проникающих сквозь ставни. Казалось, ее фигура высечена из камня, настолько неподвижно она стояла.

На какой-то миг ужас окатил Мервина с головы до ног. Ему показалось, что это Мэри встала из могилы, чтобы наказать его. Но в этот момент Матильда вступила в круг света, и он с облегчением перевел дыхание.

– Чего это ты так крадешься? – громко спросил он, но визгливые нотки выдавали пережитый страх.

Матильда молча ухватилась за ручки седельных сумок и потащила их по полу к плите. Она достала мешок с мукой и пакет сахара и отнесла их в кладовку. Спички и свечи последовали на полку, туда же отправилась коробочка с чаем и жестянка с табаком.

Мервин снял шляпу и метнул ее на крючок за дверью. Затем, заметив, что она натерла полы, специально отодвинул стул от стола так, чтобы остались следы.

Матильда никак не отреагировала на это, и он снова вспомнил ее мать. Мэри была красивой женщиной, пока болезнь совсем не скрутила ее. Худовата, на его вкус, но недостаток веса восполнялся темпераментом. Если бы она не была такой упрямой, из нее получилась бы прекрасная жена. И Матильда становится очень похожей на нее. Может, будет не такой сильной, но такой же самоуверенной. Проклятые О'Конноры! Это все их заносчивая кровь!

– Хватит копаться! – прикрикнул он. – Я хочу есть!

Мервин испытал удовольствие, увидев, как она от испуга порвала пакет с солью и просыпала ее мимо старой жестянки от чая. Для пущего эффекта он стукнул кулаком по столу и захохотал, видя, как она роняет куски жаркого на пол.

– Придется еще раз мыть, да? – усмехнулся он.

Девочка молча поставила перед ним дымящуюся миску. Подбородок ее был высоко задран, щеки покраснели, но он заметил, что она боится смотреть ему в глаза.

Тут из темного угла возле кладовки появился Блю и стал уплетать кусочки жаркого на полу. Мервин крепко схватил Матильду за руку.

– Что этот чертов пес здесь делает? Я запретил тебе пускать его в дом! – Он с такой силой пнул Блю здоровой ногой, что тот отлетел к двери и жалобно заскулил. – Скажи спасибо, что ты не собака, а то бы и тебя так!

Впрочем, вскоре Мервину надоели эти игры. От миски шел такой запах, что у него опять заурчало в животе и рот заполнился слюной. Он погрузил ложку в гущу и отправил ее в рот, заедая свежим хлебом. Только съев половину миски, он обратил внимание, что девочка не ест.

– Я не голодна, – быстро ответила Матильда на его вопросительный взгляд. – Я уже поела.

Мервин подобрал хлебом остатки подливки со дна миски и отправил его в рот. Затем откинулся на стул, рыгнул и, поигрывая монетами в кармане, изучающе уставился на дочь.

Она была невысокого роста, но фигура ее уже утратила угловатость, делавшую всех подростков похожими на новорожденных жеребят. Веснушки скрылись под ровным загаром, на фоне которого ярче засияли огромные синие глаза, а ее длинные непокорные пышные волосы были закручены в пучок на затылке, как у взрослой. Он заметил, как ласкает ее длинную шею выбившийся из пучка пушистый завиток…

То, что увидел Мервин, потрясло его. Это была уже не слабая, похожая на мальчишку девчонка, которую он нещадно лупил ремнем. Это была настоящая маленькая женщина! И с таким же самообладанием, как у матери. Он понял, что ему надо срочно менять стратегию и тактику, иначе она быстренько найдет себе мужа, и Чуринга уплывет от него навсегда.

– Послушай, сколько же тебе лет? – в конце концов спросил он.

– Мне сегодня исполнилось четырнадцать, – с вызовом заявила Матильда, глядя ему прямо в глаза.

Мервин отвел глаза в сторону.