Книга Музыка любви - Мара Фицчарлз

— Я не говорю, что это просто. Вопрос в целеустремленности и преданности избранной мечте.

— У меня есть амбиции, порой они помогают мне настоять на своем.

— Если вы и дальше будете находить оправдания, вы ничего не добьетесь. Только вы, Ханна, можете осуществить ваши мечты. Только вы, и никто другой! Вы не должны ждать поддержки от других. Вам следует проявить инициативу, взять ее в свои руки.

— Я так и сделала. Я приехала сюда, подгоняемая одним желанием — приступить к осуществлению своего проекта. Даже не заметила, что гроза надвигается. С головой ушла в работу. И вот… я здесь. Еще есть советы?

Ее миндалевидные зеленые глаза встретились с его непроницаемым стальным взглядом. Ханна ничего не могла поделать с ощущением, что она медленно тонет в глубинах яростного водоворота… Чувство было ни на что не похожее и невероятно сильное. Как будто он проник в самые сокровенные глубины ее души. И снова она поразилась, как этот мужчина действует на нее.

Наконец после долгого молчания он сказал:

— У меня есть бумага, разумеется, самая простая, но я уверен, вы сумеете сделать наброски. — Он покосился на окно. — Мы не сможем выбраться отсюда, пока не утихнет шторм. Отличная возможность для вас заняться любимым делом. А я почитаю, пожалуй, — добавил он сухо. — Мешать не буду. Когда я за книгой, считайте — меня нет.

Ханна поднялась и, собрав грязную посуду, направилась к мойке.

— Должна заметить, я удивилась, увидев здесь столько книг, учитывая размеры комнаты… — Ее голос затих, растворившись в уютной тишине коттеджа.

— Чтение соответствует моему стилю жизни, — усмехнулся он. — Все очень просто — книги легко переносить с места на место. А вы любите читать?

Она поставила грязную посуду в мойку. Он подошел и встал рядом, и она снова почувствовала себя маленькой и беззащитной. Это странное ощущение было столь непривычным, что не на шутку взволновало ее. Она невольно ощутила присущий только ему запах, чуть горьковатый аромат сандалового дерева.

В конце концов, она отдавала себе отчет в том, что происходит. С ее стороны это была отнюдь не простая заинтересованность. Чувства, которые были мертвы уже несколько месяцев, снова ожили, будучи разбужены этим большим, сильным мужчиной. Она не могла не признать его неотразимую привлекательность. И это открытие одновременно и радовало и пугало ее.

— Вы позволите мне помыть посуду? — спросила Ханна, поворачивая кран.

Он накрыл ее руку своей большой теплой ладонью.

— Вы не ответили мне, — заметил Майкл, словно не слыша ее вопроса.

Он был так близко. Совсем рядом. Ханна поглубже вздохнула, стараясь призвать на помощь свое обычное спокойствие, но это оказалась задача не из легких.

— Вы абсолютно правы, я опять витаю в облаках, это один из моих недостатков, — улыбнулась она. — Вы не повторите еще раз? — С замиранием сердца она следила, как его длинные теплые пальцы едва заметно поглаживают ее руку. Ощущение, охватившее ее, было настолько приятно, что она чуть было не пропустила его вопрос мимо ушей.

— Я спросил, любите ли вы читать, — повторил он, на этот раз четко выговаривая каждое слово.

— Да-да, конечно, — поспешила ответить она. — Когда есть возможность. Уберите руки и позвольте мне заняться посудой, — добавила она, наконец овладев собой. — Моя кузина — писательница. Родители прививали нам любовь к чтению еще с детских лет. Но с тех пор как Эмили начала писать, мы стали проявлять к литературе еще больший интерес.

— У вас большая семья? Вы говорили о братьях и кузенах. — Он убрал руку, повернулся и подошел к миниатюрному письменному столу.

Ханна понимала, что невольно следит за каждым его движением. Украдкой поглядывая через плечо, она увидела, что он достал из ящика стола стопку бумаги. С трудом оторвав взгляд от его широкой спины, она сосредоточилась на раковине и, опустив руки в воду, с преувеличенным старанием начала мыть посуду.

— Двое братьев и трое кузенов, которые выросли рядом с нами. А у вас?

— Два брата.

— А сестры? — Она замолчала, ожидая ответа. — Нет? Какая жалость! Все братья должны иметь младших сестер, чтобы руководить ими и защищать. — И беспокоиться, подумала она про себя. — Жаль, что у вас нет телефона. Дома будут волноваться…

— Да, телефона нет, — перебил Майкл. — Я понимаю ваше беспокойство, но ничто не заставит меня снова выйти из дома в такую погоду. Расскажите-ка мне лучше о своей семье. Мне кажется, это доставляет вам удовольствие, и потом, ничего более интересного нам все равно не придумать.

Ханна подняла тарелку из мыльной пены.

— Смотрите, как бы не пожалеть… Я могу рассказывать бесконечно.

— Да? — Он недоверчиво взглянул на нее.

— Маркус — самый старший, — начала она. — Нет, на самом деле кузен Таннер старше… правда, на две недели. Но все равно он не позволяет никому из нас забывать об этом. Мой второй брат — Мэтью. У него часовая мастерская вместе с моим дядей Вилли. Когда-то это было хобби дяди, но потом он и Мэт превратили это в бизнес. Дальше идет моя кузина Эмили. Она для меня скорее как старшая сестра, нежели кузина. Она та самая — Э.М. Джемисон.

— Та, что пишет детективы? — переспросил Майкл. — Я читал «Полночную тайну» и «Смерть на рассвете».

— А «Молчание сестер»? — поинтересовалась Ханна, беря в руки другую тарелку.

Прежде чем Майкл успел ответить, звучный удар грома потряс коттедж, и Ханна почувствовала, как пол качнулся у нее под ногами. Стекла в окнах задребезжали, и все это так сильно испугало ее, что тарелка выпала из рук и плюхнулась в воду. Когда брызги пены плеснули ей в лицо, она вскрикнула от неожиданности.

Широкая улыбка осветила лицо Майкла. Поймав растерянный взгляд Ханны, он разразился смехом и сразу стал простым и дружелюбным.

Теперь его близость уже не вызывала в Ханне былой скованности, напротив, на душе стало легче. А его смех прибавил ей смелости. Теперь она не сомневалась в том что ей нечего бояться. Майкл Девлин просто предложил ей укрыться от бури, только и всего.

Кончиками пальцев он смахнул оставшиеся брызги с ее щек. И Ханна незамедлительно почувствовала, как ее тело отозвалось на это невинное движение. Она невольно отпрянула.

— Все хорошо, спасибо.

— Промойте глаза холодной водой, — посоветовал он. — Я домою посуду. А вы лучше берите бумагу и карандаш, устраивайтесь поудобнее, — кивком головы он указал на кушетку, — и начинайте работать.

Когда она подошла, чтобы взять бумагу, ее рука нечаянно соприкоснулась с его пальцами. Внутри все закипело, но ей удалось сдержаться.

— Вы ничего не имеете против, если я устроюсь в этом углу?

— Делайте, как вам удобнее. Мне кажется, маловато света? — Поправив лампу, он остановился у окна, наблюдая за непогодой.