Книга Грехи и грешницы - Сьюзен Одо

Анна и остальные, однако, были склонны повесить Майка за яйца и держать так до тех пор, пока эти сверхактивные органы не почернеют и не отвалятся. А потом подруги достигли неписаного соглашения никогда больше не обсуждать происшедшее. Было невыносимо видеть, как Дженет защищает его, как выражает свое понимание. Настоящее предательство по отношению к ним, к их женской солидарности!

Мэнди наклонилась к Анне, обдала ее ухо теплым дыханием:

— О чем задумалась?

— Так, размышляла.

— О чем?

— О сексе, о детях, о жизни. В общем, как обычно.

Задумчиво посмотрев на Анну, Мэнди кивнула:

— Это случается в нашем возрасте, верно? Грустишь о том, чего не успел в молодости.

— Например?

— Например… ну, например, о том, о чем мы только что говорили. О детях. Знаешь, я вот сейчас смотрю на тебя и думаю: ты своего не ценишь, Анна Николе. Сделала карьеру, и на твоем пути не стояли дети. Я хочу сказать, ведь они отравляют всю сексуальную жизнь, губят фигуру, привязывают к себе лет на двадцать, а потом отчаливают! Если бы можно было начать все сначала…

— Вероятно, ты сделала бы то же самое.

— Пожалуй, — улыбнувшись, согласилась Мэнди. — Но не с Питом. — Она немного помолчала. — Жалею, что невозможно раздвоиться. Тогда одна я рожала бы детей, а другая бродила бы по свету.

— Беда в том, — отозвалась Анна, — что наверняка именно ты была бы привязана к дому. И может быть, получилось бы еще хуже — знать, что твой двойник где-то развлекается?! Ты бы еще и ревновала.

Внимательно посмотрев на нее, Мэнди рассмеялась.

— Знаешь, я никогда об этом не думала. О том, что можно ревновать к самой себе. — На миг эта идея полностью овладела ею, но вот выражение лица Мэнди снова изменилось. — Просто иногда на меня что-то находит.

По правде говоря, довольно часто. И тогда… ну, я начинаю на них злиться.

— Ну что ты! — Анна осторожно взяла ее за руку.

Мэнди заглянула ей в глаза.

— Не то чтобы я их не любила. Просто… ну, иногда я чувствую себя так, будто жизнь проходит стороной. Вот взять, к примеру, тебя. У тебя все хорошо. С самого начала. Ты никогда не была чьей-то игрушкой. Нет! Ты знала, чего хочешь, и шла к своей цели. А парни… ну… — Она засмеялась. Знаешь, я тебе всегда завидовала. Ты никогда не попадала на крючок — у тебя была хорошая работа, ты ездила по свету, была свободна и делала что хотела.

А я… что получила я?

— Питера Эванса, — громко сказала Сюзи, и все — включая Мэнди засмеялись.

— У него совсем нет фантазии, — кивнула Мэнди. — Знаете, как он представляет себе прелюдию? — спросила она, обращаясь уже ко всем сразу.

Сюзи внезапно заинтересованно покачала головой:

— Нет. Скажи нам как…

— Ну, прежде чем забраться наверх. Пит спрашивает, нравится ли мне секс!

— По крайней мере хоть интересуется, — сказала Линдсей, в голосе которой звучала горечь. — Единственная причина, по которой оба мои ребенка родились в сентябре, — это то, что Дерек считает, будто сексом надо заниматься только в дни рождения и на Рождество!

— Не волнуйся, Линде. Санта-Клаус скоро спустится к тебе по дымоходу! Сюзи весело засмеялась от радости: наконец-то можно отпустить шутку и в адрес сестры.

— Когда доходит до дела, все они не так уж хороши, — печально произнесла Карен. — Эгоисты.

— Я не согласна, — сказала Дженет. — Есть и приятные парни.

— Где? — спросила Линдсей. — За углом?

Словно призывая собрание к порядку, Сюзи постучала ножом по бокалу.

— Минутку внимания! Лично мне мужчины нравятся.

— Естественно! — саркастически заметила Линдсей. — И лучше сразу двое.

Прищурившись, Сюзи со злостью посмотрела на сестру, затем, улыбнувшись, перевела взгляд на остальных.

— Я хочу сказать, что, несмотря на все их недостатки, они все, что у нас есть — благослови их Господь! Без них… ну, я просто не смогла бы прожить остаток жизни одна.

Знаете, я на прошлой неделе была в «Сэйнзбериз», стояла у кассы и смотрела, как один мужик разгружает свою корзинку. Там были маленькие баночки с бобами, знаете, такие — на одну порцию, а потом он вытащил один за другим прозрачные пакетики с овощами — одна морковка, одна луковица, одна свеколка. Я стояла и думала: «Бедный ублюдок!» Нет уж, мне совсем не хочется остаться одной.

— Все зависит от того, насколько ты отчаялась, — сказала Карен.

Сюзи тотчас повернулась к ней:

— А этот твой новый парень, Крис — он что, тоже ублюдок?

— Я не имела в виду…

— Ну а что тогда? Через два дня я выхожу замуж. Если бы я не верила, что Джо… если бы не думала, что на этот раз у меня есть шанс — ну, я бы, я бы… застрелилась!

— Может, и так, — не стала настаивать Карен. — Просто… — Она улыбнулась. — Ведь может быть, а? Во всяком случае, я надеюсь, что тебе повезет.

— Ну да, — вмиг усмехнулась Сюзи. От ее недавнего гнева не осталось и следа. — Впрочем, открою маленький секрет.

Откликаясь на заговорщический тон Сюзи, все пятеро разом придвинулись к ней.

— Какой?

— Когда мы с ним занимаемся сексом, мне так хорошо, как никогда!

Прошло два часа. В центре стола уже высились семь пустых бутылок. Анна как раз рылась в сумочке в поисках ручки, чтобы записать новый адрес Сюзи, когда молодой официант принес еще четыре бутылки — одну с красным вином и три с белым. Поставив их на стол, он искоса взглянул на Анну и, широко улыбнувшись, подмигнул ей, а затем вновь вернулся к своей работе.

Она опустила взгляд, одновременно смущенная и взволнованная этими знаками внимания. Анна не вполне понимала, какие чувства испытывает к этому парню. Нет, конечно, она польщена — ведь он по меньшей мере лет на десять ее моложе, хотя некоторым молодым людям такое нравится. Они тогда чувствуют себя… зрелыми.

Правда, она почти не встречала тех, кого можно было бы назвать действительно зрелым. Отметив, что официант время от времени на нее посматривает, Анна вновь обратилась к Сюзи:

— Так где это?

Та повторила свой адрес.

— Я работаю по соседству. — Анна сунула ручку и блокнот обратно в сумку. — Как-нибудь заскочу вечерком.

— Разрешите наполнить ваш бокал?

Вздрогнув, она обернулась. Почтительно склонившись, он стоял рядом. Одеколоном пахло сильнее, чем прежде.

— Да, конечно… — нарочито равнодушно ответила она. — «Шардоннэ»…

— Я знаю, — шепнул он, наклонившись к самому ее уху. Глядя, как бледная, прозрачная жидкость льется в бокал, Анна чувствовала, что он рядом, дышит в ее плечо. По спине ее пробежала нервная дрожь.