Книга А счастье пахнет лавандой! - Бернадетт Стрэхн

Так и получилось, я живу теперь здесь, на теплом первом этаже, а жильцы мои обитают в квартирах наверху. Не сочти меня глупой старой сплетницей, но они все мне очень дороги. С того самого дня, как я первый раз отправила в местную газету открытку с объявлением о сдаче квартир, я поняла, что ко мне стали приходить именно те люди, которые и должны были прийти.

Поэтому, вступив в право владения домом, ты берешь на себя ответственность за его жильцов. Ни один из них не может быть выдворен из дома, а сам дом не может быть продан до тех пор, пока последний из них не покинет его по собственному желанию.

Я понимаю, что плата за квартиры низкая, поэтому ты можешь повышать ее на свое усмотрение. Постарайся только принимать в расчет особые обстоятельства каждого из проживающих.

Ну вот, я уже устала и должна отложить ручку. Надеюсь, ты примешь мой подарок. Я от всего сердца желаю, чтобы он помог тебе.

Любящая тебя вне зависимости от того, где я сейчас нахожусь,

Белл О'Брайен.

Бриджит открыла было рот, но муж одарил ее одним из тех взглядов, к которым прибегал только в случае крайней необходимости; рот пришлось закрыть, не издав ни звука.

— Ясно, она о тебе беспокоилась, Иви, — сказал Джон. — И что ты теперь собираешься делать? Как думаешь, справишься ты с домом, полным жильцов?

— Да. — Убежденность, прозвучавшая в этом ответе, удивила даже саму Иви. — Да, да, да… Не могу понять, почему… — запинаясь проговорила она, — но я справлюсь.

Она на самом деле не знала, почему. Одна подававшая надежды, но не хватавшая звезд с неба, преданная театру, немного сумасшедшая актриса взывает к другой через преграду лет, через границу, отделяющую жизнь от смерти. Это был вотум доверия.

Бриджит нельзя было заставить молчать долго.

— Все это продолжение того же самого глупого представления, — объявила она, возвращаясь к своей излюбленной теме. — Если ты продашь дом, то будешь материально независима и сможешь приобрести другую профессию. Например как Бет.

— А я даже и не знала, что у Бет ученая степень Супруги Дантиста, — пробурчала Иви, засовывая письмо в набитый битком замшевый карман своей сумки.

— Можно подумать, что ты не знаешь, что Бет — адвокат высокой квалификации, — сказала Бриджит. — Может, послушаешь меня хоть раз в жизни и продашь этот чертов сумасшедший дом?

И когда ты начнешь меня слушать? К Иви вновь вернулось мрачное воспоминание об условии Белл.

— Есть некое дополнительное распоряжение (не знаю, правильно ли я употребляю этот термин): если я не принимаю условия Белл, то дом передается в ведение местной администрации с условием защиты прав его жильцов.

— Удачи тебе! — сказал отец, поднимаясь. — Тебе и старушке Белл. Сейчас я принесу немного шерри и выпьем за вас обеих.

Бриджит вздохнула, когда ее муж наполнил три миниатюрных бокала ликером из доисторической бутылки, составлявшей гордость бара Крампов.

— Джон, — мрачно заметила она, — что-то твой аппетит очень разгулялся.

Не так-то просто было выудить из Бриджит хоть какую-то информацию, но после того как Иви все же выяснила, что полученное известие о похоронах было оставлено без внимания, она решила сходить на могилу Белл.

— Не имею ни малейшего представления, где была похоронена Белл О'Брайен, — заявила Бриджит.

Но после того, как ее бокал несколько раз искусно наполнили до краев, она выболтала не только адрес кладбища, но и рассказала, где расположена могила. (Если уж Бриджит кого-то не любила, то делала это с размахом: она не просто игнорировала человека, а игнорировала всю имеющуюся о нем информацию. Это было профессиональное презрение.)

Еще одна станция метро, еще одна спешащая толпа, но на этот раз в Эрлз Корт. Если верить Бриджит, Белл заранее позаботилась об этом местечке в католическом уголке Бромптонского кладбища. Бриджит усмотрела в этом какую-то патологию, а Иви — практичность и мудрость. Естественно, что привлекательной молодой актрисе хотелось, чтобы ее тело, в свое время заслужившее столько аплодисментов, покоилось не где-нибудь, а в самой шикарной части города. Южный Кенсингтон был районом богемным на французский манер; причем богема, нашедшая здесь свое последнее пристанище, отличалась и туго набитыми кошельками.

Почему на кладбище так тихо? Оказавшись здесь, Иви невольно подумала, что весь лихорадочно снующий за стеной транспорт вдруг встал на цыпочки. Она рассмотрела план для входящих сюда впервые и уверенно направилась по асфальтовой дорожке, поблескивающей от июльской жары. Прижимая к груди букет пыльных роз в хрустящем целлофане, Иви миновала плачущих над Библией ангелочков, каменные, скорбные фигуры. Бромптонские постояльцы не любили себя ограничивать. Личности, бесспорно, незаурядные — не простые смертные, думающие о заработке — они могли позволить себе такие надгробия.

В уголке, под тенью старых тисов, Иви обнаружила свежую могилку. Она замедлила шаги. Нельзя сказать, что кладбище — ее стихия. Иви не часто посещала могилы дедушки и бабушки. Это даже было поводом к ссорам с Бриджит. Но в этот раз все было по-другому: она шла сказать «спасибо» старому другу. Это было не так просто. Ведь старый друг сейчас разлагается вот под этим холмиком земли. Она подошла ближе. Очень уж жарко! Дорога, грохочущие машины, автобусы, все эти дома, полные нормальных живых людей… Все это так далеко… Даже если убежать отсюда…

— Боже мой, я никуда не собираюсь убегать! — взывала Иви к своему актерскому дару, чтобы он помог ей справиться с этой вполне мирной сценой.

Она встала на колено. Никакой надгробной плиты, никаких украшений, только сухие кладбищенские венки и букеты, чьи выцветшие краски оживлялись трепетными тенями широкого доброго тиса.

— Привет, Белл.

Глупое чувство неловкости. Но оно не уходило. «Ты же все дни проводишь в костюме Барсука, распевая детские песенки в ритмах рэпа, — напомнила сама себе Иви. — А тут не можешь справиться с простенькой благодарственной речью». Она откашлялась и заговорила:

— Это я, Иви. Я стала немножко старше. — Она помолчала, не зная, как продолжить. — Мне очень жаль, что ты умерла. — «Боже! Что за глупость! Насколько социально корректно, — подумала Иви, — затрагивать тему смерти в разговоре с мертвым? Все равно, что говорить с немцем о войне!» — Это такое тихое местечко, здесь так хорошо лежать… покоиться… — поспешно добавила Иви. — Я пришла сюда, чтобы поблагодарить тебя, Белл. Поблагодарить от всего сердца. Я понимаю, почему ты оставила мне дом, и постараюсь быть достойной. А о жильцах не беспокойся. Со мной они будут в полном порядке.

Иви нагнулась и положила розы. Их бледно-розовый цвет замечательно сочетался с другими чахлыми букетиками.

— О! — Там лежал еще один свеженький подарок. Маленький букетик лаванды, неловко перевязанный тоненькой ленточкой, какие вплетают в косы младшие школьницы; голубой лентой, разрисованной улыбающимися желтыми мордашками. Иви отбросила комок земли с прикрепленной к лаванде записочки. «Мне не хватает тебя», — прочитала она.