Книга Духи и сигареты - Юлла Островская

— Нет, Кристина. Я уезжаю далеко и, полагаю, надолго. Давайте сделаем так. Раз уж Алесандру так нужны его вещи, вот вам ключи от квартиры. — Жанна взяла с комода связку ключей и подала Кристине. — Вы спокойно соберете вещи Алесандра или отдадите ключи ему, а он сам возьмет все необходимое, когда ему будет удобно. Когда я вернусь, то позвоню вам. — Женщина достала из сумочки записную книжку и карандаш и протянула собеседнице. — Напишите здесь, пожалуйста, ваш телефон. Я позвоню, мы встретимся, и вы отдадите мне ключ. Договорились? А сейчас извините, меня ждут.

Кристина растерянно посмотрела на Жанну и записала свой номер телефона и адрес.

— Жанна, а вы не боитесь вот так отдать ключи от квартиры, совершенно незнакомому человеку? Может, я аферистка, и пока вы в отъезде, я продам вашу квартиру или, не знаю, сдам ее каким-нибудь уголовникам, или… ну, я не знаю…

— Кристина, если всего и всех бояться и думать, кто аферист, а кто нет, то жить будет совсем не интересно. — Жанна забрала у Кристины записную книжку и карандаш, положила их обратно в сумочку и надела темные очки. — Всего доброго. Пожалуйста, если вам не трудно, когда будете уходить, откройте форточку, а то здесь будет очень душно.

И Жанна ушла.

Кристина стояла посреди комнаты, держа в руках ключи от чужой квартиры. Она подошла к окну. Жанна шла по двору к арке. Сейчас она выйдет на улицу и повернет в сторону метро. Она шла все дальше и дальше, затем вошла в арку, и больше Кристина ее не видела.

Девушка отошла от окна. Открыла верхний ящик комода. Фотоальбом.

«Только давай между нами. Когда пойдешь домой к Жанне, раздобудь там ее фотку, а потом отдай мне», — вспомнила она слова брата. И с ужасом для себя поняла, почему Валера, всего несколько секунд видевший эту женщину, уже готов был вечно носить с собой ее фотографию.

Меньше всего Алесандр хотел снова встретиться с Кристиной Лавровой. Он бы вполне обошелся без своего барахла. Да что там ценного, в самом деле? Двадцать-тридцать тусовочных костюмов, тетрадка со стихами, паспорт и телефон с ненужными номерами? Ну, еще деньги, которых и хватит-то разве что на билет до Питера да на бутылку шампанского в дорогу. И, кстати, он ведь послал за своими вещами этого мальчишку (как его там — Вова?.. Влад?..), а не его белобрысую тощую сестру.

— Вроде бы ничего там не оставила. Ну, поправляйтесь.

— Спасибо.

«Да, отлично, замечательно. Я рад и благодарен. Но не пора бы тебе свалить с глаз моих?»

— А вот и я! — раздался визгливый голос Анжелики Витальевны.

В этот раз под белым халатом на ней был уродливый зеленый топик в обтяжку, заляпанные снизу грязью серые джинсы, кроссовки и шляпа а-ля посмешище.

Алесандр вздохнул и посмотрел в окно. Ну до чего же тупы люди, а! Если уж не дана тебе красота от природы, так сделай тогда хоть что-нибудь, дабы симулировать эффектную внешность. Ведь существует масса способов, позволяющих достигнуть этой цели, и самый беспроигрышный из них — одеться если уж не стильно, то хотя бы со вкусом. Нет, люди не размениваются на такие «мелочи». Как же Алесандру все это было противно! Эта безвкусная манера одеваться, эта грязная Москва, эти визгливые голоса…

— Кристина, тебя ни о чем нельзя попросить, ни о чем! Только представь себе, Саша, она забыла один пакет. Понятия не имею, что там лежит — не заглядывала. Я вообще никогда не…

— Меня зовут Алесандр. Это что, так сложно запомнить?

Молодой человек снова отвернулся к окну, бросив всего лишь короткий взгляд на пакет. В нем Жанна однажды принесла в дом ту самую картину французского художника. Большой, с пластиковыми ручками, прозрачный пакет стоял сейчас на полу рядом с кроватью Алесандра.

— Да, мам, спасибо. То, что в сумку не вместилось, я положила в пакет, а потом про него даже и не вспомнила. Хорошо, что ты его заметила и принесла.

— Конечно, хорошо! Саша, если что-то будет нужно, лучше просите меня. Потому что просить о чем-то моих детей — это все равно что…

— Мам, его зовут не Саша, а Алесандр. Ну, как Александр, только без «к». Понимаешь?

На той картине были изображены черные кошки, которые смотрели на закат. Глаза у них ярко светились. Они застыли в неподвижных позах, готовые в любой момент сорваться с места. Создавалось впечатление, что эти кошки очень хотели, но безумно боялись войти в догорающее небесное зарево. Одна из них присела на задние лапы, другая приготовилась к прыжку, третья агрессивно раскрыла пасть, а еще одна выпустила загнутые длинные когти… Казалось, стоит только закатному зареву перейти в черноту ночи, как хищные животные тут же набросятся на заснувшее солнце и разорвут его в клочья. В первый раз картина показалась Алесандру уродливой и бессмысленной. Но теперь, все чаще и чаще представляя ее перед глазами и силясь вспомнить мельчайшие детали, он отчетливо понимал, что заходящее солнце — это он, закат — его жизнь с Жанной, кошки — все эти бездарные и банальные люди, что населяют Землю и все время ходят рядом с ним. Как было бы сейчас волшебно очутиться на каком-нибудь маленьком острове, где растут финики и кокосы и живут экзотические птицы, где можно танцевать танго, пить коктейли, быть любимым и никого не любить.

Алесандр закрыл глаза, отвернулся от окна и снова открыл глаза.

— Спасибо за помощь, — произнес он. — Рад был снова увидеться. Привет…

Он попытался вспомнить имя того мальчика: Вова… Валера… Витя…

— Привет вашему сыну, — улыбнулся Алесандр Анжелике Витальевне одной из своих отрепетированных улыбок.

— Что вы, Алесандр, мы еще никуда не уходим.

— Мам, по-моему…

— Не перебивай, когда мать разговаривает! Алесандр, я принесла вам пирожные и виноград. Кристина, быстро сходи помой виноград.

— Я не ем виноград.

— Мам…

— Кристина, да что ж это такое! Ты научишься когда-нибудь не перечить матери или нет? С таким характером тебе будет трудно, очень трудно! Не пойму, что я упустила в твоем воспитании? Ты ведь уже не маленькая. А ну быстро пошла и помыла виноград! Или ты хочешь, чтобы Алесандр ел его немытым и подцепил какую-нибудь заразу? Да этот виноград трогали сотни рук! На рынке его перелапал каждый, кому не лень…

— Ой, все, мам, успокойся. — Кристина взяла пакет с виноградом и вышла в туалетную комнату.

— Извините, я забыл ваше имя.

— Анжелика Виталь… Да ну что мы с вами как неродные! Просто Анжела.

— М-гм. Анжела…

— Ой, Алесандр, вы не представляете! Еду я сейчас в метро и вдруг вижу…

Алесандр вздохнул, натянул одеяло и отвернулся к окну. Не было сил выгонять, спорить, грубить. Но как же они все надоели! Все одинаково навязчивые, тупые, без чувства стиля и такта. А вот интересно, некоторые люди (да большинство!) столь болтливы оттого, что ощущают свою ущербность, отсутствие самодостаточности и пытаются обрести в других то, чего нет в них самих, или же от недостатка внимания? Но почему эти люди вьются вокруг Алесандра именно здесь и сейчас? И дернуло же его попросить этого пацана, который даже в седле держаться не умеет, принести оставленное у Жанны барахло! И какого черта он перепоручил эту просьбу своей безмозглой сестре, которая еще и умудрилась забыть дома злосчастный мешок, из-за которого теперь притащилась сюда эта Анжела со своим виноградом и вонючими пирожными?! И всему виной вспыльчивость Алесандра, неумение сдержать навязчивую идею и страстное желание сразу, незамедлительно совершить то, что пришло ему в голову!