Книга Кто убьет любимую? - Иван Жагель

Несмотря на возраст, она сохранила больше энергии и жизнелюбия, чем многие двадцатилетние девчонки, а ее совсем чуть-чуть располневшая фигура недвусмысленно показывала, какой щедрой может быть природа. Если же к этому добавить живой, острый ум Лучанской, ее прекрасное чувство юмора, веселый характер, то становилось понятным, что она могла бы составить счастье многим мужчинам.

Однако, то ли потому, что ее жизненные пути проходили совсем не там, где надо, то ли в силу фатального невезения, то ли из-за высокой требовательности к противоположному полу, Лариса Михайловна так и не смогла найти себе достойную пару. И исправить эту ужасную ошибку судьбы у нее уже практически не было возможности, так как с утра до ночи она просиживала на работе, а подходящих ей по возрасту мужчин в компании «Ист-Вест-инвест» просто не встречалось. В такой ситуации у любой женщины выработается вздорный, язвительный характер.

Поприветствовав Есехина с неприкрытым подобострастием, Лучанская тут же ехидно заметила:

— Дмитрий Юрьевич, так хорошо выглядеть просто неприлично! Своим цветущим видом вы будете угнетать подчиненных. А кое-кому из них и так несладко — работают на вас с утра до ночи.

— Что за странные разговоры о моих несчастных подчиненных?! — пребывая в хорошем расположении духа, вступил Дмитрий в шутливую перепалку с секретарем. — Не иначе как в мое отсутствие в коллективе вызрела крамольная мысль о повышении зарплаты.

— Я уже не девочка, чтобы мечтать о несбыточном, — парировала Лариса Михайловна.

— Не наговаривайте на себя. Вы, конечно, не девочка, но наверняка у многих мужчин вызываете романтические мысли… А какие у нас новости?

— Новость только одна: наш главный вышел на работу!

— Учту, — засмеялся Дмитрий.

— Как вы отдохнули?

— Прекрасно, но мало.

Вопрос об отпуске немедленно вызвал у него мысли о Варе. Впрочем, он вспоминал о ней и в субботу вечером, разбирая дома сумку с теннисными ракетками, мячиками, кроссовками и прочим спортивным инвентарем, и в воскресенье во время семейного обеда, на котором присутствовали Ольгины родители. За столом жена стала рассказывать что-то о турецком побережье Средиземного моря, а в его памяти сразу возникла картинка, как Варя входит в воду, осторожно ступая по гальке и ракушкам, а потом решительно бросается в волну.

А сегодня утром, направляясь на работу, Дмитрий вдруг подумал, что она может позвонить ему из Турции, не дожидаясь возвращения в Москву. На это вполне способна женщина, перепрыгнувшая через ограждение теннисного корта. Он даже решил предупредить Лучанскую, чтобы та обязательно соединила его с Варей, независимо от того, когда она объявится и кто в тот момент будет у него в кабинете. Однако вспомнив об этом во время разговора с секретаршей, Есехин вдруг разозлился на себя за прямо-таки юношеское нетерпение и перешел на дела.

— Бершадский и Прядко уже появились? Если да, то скажите им, что я на месте.

— Хорошо, Дмитрий Юрьевич, — откликнулась Лучанская и тут же взялась за телефон.

Уже через пять минут в кабинете Есехина собрались его замы и партнеры по бизнесу Илья Бершадский и Максим Прядко. Правило начинать день с коллективного обсуждения всех самых важных вопросов они ввели четыре года назад, еще организовывая свою инвестиционную компанию, и не нарушали его практически никогда, разве что кто-то из них болел, был в командировке или в отпуске.

Коллеги подготовили для Дмитрия короткую справку о финансовых итогах работы «Ист-Вест-инвеста» за прошедшую неделю, и теперь они терпеливо ждали, когда он закончит ее просматривать. На лице невысокого, полного и успевшего существенно полысеть в свои тридцать четыре года Бершадского блуждала ироничная ухмылка. Он словно говорил: «Ну, давай, дочитывай и начинай нас хвалить».

Зато самый молодой из компаньонов — двадцативосьмилетний Прядко — как всегда был невозмутим и даже мрачен, словно он не видел поводов для веселья. По своей натуре Макс был молчуном и никогда не спешил высказывать свою точку зрения. Бывало, на утренних совещаниях, обсуждая какую-нибудь проблему, Есехин и Бершадский успевали разругаться вдрызг и опять помириться, а он все еще задумчиво теребил свой длинный нос, рассеянно прислушиваясь к аргументам коллег. Зато его суждения были очень взвешенными и позволяли принять правильное решение. Но особенно устраивало Дмитрия то, что чаще всего Макс становился на его сторону.

Впрочем, за последние четыре года взгляды компаньонов на различные проблемы во многом сблизились, они научились понимать друг друга с полуслова, так что поводов для серьезных конфликтов становилось все меньше и меньше. Да и ничто так не располагает людей к компромиссам, как успехи в делах. А втроем они добились многого.

Это были уже не те молодые люди в потертых пиджаках, которые арендовали свой первый офис в плохо отапливаемом особняке в районе Таганки, а потом бегали по разным фирмам, предлагая посреднические услуги на фондовом рынке. Теперь совладельцы «Ист-Вест-инвеста» имели дорогие машины, хорошие квартиры, дачи, на них работало более пятидесяти человек, и им было что терять.

— По-моему, неплохо, — сказал Есехин, закончив просматривать справку.

— А, по-моему, ты — зануда! — вспылил экспрессивный Бершадский. — Как говорил мой бывший сосед по двору дядя Сеня Грингаус, который на дому шил мужские штаны, работа сделана не просто хорошая, а отличная! — Илья вырос на окраине Одессы и помнил всех, кто окружал его в детстве, всегда цитируя этих людей или приводя поучительные примеры из их жизни. — Пока ты загорал на берегу Средиземного моря, активы компании увеличились почти на три процента. И это всего за пять рабочих дней!

Дмитрий еще раз пробежался по финансовому отчету, задумчиво посмотрел куда-то вдаль. Пауза получилась достаточно продолжительная.

— Ну, что ж, — наконец кивнул он, — признаю, я и в самом деле зануда. Результаты не просто хорошие, а отличные.

Все засмеялись. Издал какой-то кашляющий звук даже скупой на эмоции Макс.

Бершадский поудобнее устроился в черном скрипучем кожаном кресле. Прихлебывая кофе, который принесла им Лучанская, он явно ощущал себя человеком, способным обстряпывать грандиозные, миллионные дела. И это было очень приятно.

— Все словно посходили с ума! — сказал он. — Если раньше мы с боем выбивали у инвесторов каждую копейку, то теперь меня буквально умоляют пристроить деньги на фондовом рынке. Целый день звонят родственники, знакомые, а также знакомые моих знакомых — вы знаете, сколько их у меня — и спрашивают: акции каких компаний надо покупать? — Он изобразил в лицах, как задают подобные вопросы. — Иногда даже удивляешься, как они раньше могли без этого жить.

— Откуда такой снисходительный тон? — усмехнулся Дмитрий. — Наши собственные деньги крутятся на том же самом фондовом рынке.

— Ты прав, — тут же согласился Илья. — Но это меня как раз и радует. Обидно было бы не участвовать в таком деле.

Со стороны могло показаться, что Бершадский — добродушный весельчак, балагур и вообще милейший человек. Однако Есехин знал, что у его компаньона железная хватка и очень неуступчивый характер. Илья способен был пахать сутками и, если это было надо, брался за любую, даже самую черную работу.