Книга Кузен Марк - Элизабет Эштон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Точно не знаю… но, думаю, что сейчас ему должно быть где-то около сорока.
— Вот это да! — Ответ явно ошеломил его, но затем он все-таки взял себя в руки и продолжал развивать свою мысль: — Неужели вы не понимаете, что лишь последний подлец может согласиться на эту дурацкую сделку и воспользоваться вашей невинностью и неопытностью в подобных вещах ради получения титула и права на владение поместьем.
— Никакая это не сделка, — с достоинством ответила Дамарис, — и к тому же мне нравятся взрослые мужчины.
— Но детка, ты же совсем еще не видела жизни, а он… гм… наверняка, скажем так, уже повидал ее во всех ее проявлениях.
Девушка недоумевающе покачала головой.
— Не понимаю, что вы имеете в виду, но дедушка наверняка знал, что делает. Он был уверен, что так будет лучше для меня, и говорил, что кузен Марк позаботится обо мне.
Юноша нетерпеливо заерзал на своем камне.
— Так что, вы готовы к тому, чтобы вас передали от одного старика к другому? — с горячностью спросил он. — Взрослой, самостоятельной женщине не нужны опекуны. Она сама крепко стоит на ногах.
Они оба невольно взглянули на ее худенькие, босые ноги; они казались по-детски хрупкими на фоне серого песка. Можно сказать, это было даже довольно мило, но, похоже, их вид лишь вызвал у него новый приступ раздражения.
— Почему вы не носите туфли? — коротко спросил он. — Ведь камни такие острые, вы можете поранить ноги.
— Да, мои сандалии остались вон там, — она неопределенно взмахнула рукой, — но если я не выйду замуж за кузена Марка, то мне придется уехать из Рейвенскрэга, и тогда мое сердце будет безнадежно разбито.
— А в вашу милую головку никогда не приходила такая простая мысль, что ваше сердце может оказаться разбитым как раз в том случае, если вы все-таки выйдете замуж за этого своего кузена? — довольно грубо поинтересовался он.
Она изумленно вскинула на него глаза.
— Но почему?
— Да потому что он не любит вас, а если он женится, руководствуясь чувством долга, то счастливы с ним вы все равно не будете.
Она смотрела на него широко распахнутыми глазами.
— Но почему он должен меня не любить? Неужели я такая безобразная?
— Нет, конечно же нет, но любовь не приходит по приказу, а брак по расчету может сделать глубоко несчастными обоих.
Она недоверчиво улыбнулась.
— А вы сами женаты?
— Упаси Бог! Я слишком дорожу своей свободой.
— Тогда вряд ли вас можно считать авторитетным экспертом по этой части, — заметила она. — Вы, скорее всего… эээ… — Дамарис на мгновение задумалась, подыскивая нужное слово, подходящее для его обозначения, и снова ее выручила любовь к чтению, — вы — Дон Жуан! — торжественно заключила она.
Похоже, для молодого человека подобное заявление с ее стороны оказалось полнейшей неожиданностью, и ему стоило немалых усилий, чтобы ничем не выказать это. Он сидел, прислонясь спиной к скале и лениво разглядывая ее из-под полуопущенных век. Да уж, наверное, думал он про себя, не сладко придется этому кузена Марку, хотя, с другой стороны, если тот запасется терпением и не будет торопить события, то, возможно, и сумеет добиться весьма неплохих результатов. Сам же он, похоже, не относил себя к числу людей терпеливых. В выражении его лица появилось нечто странное, отчего Дамарис стало несколько неловко. Она смущенно потупилась и отвернулась.
— Послушайтесь моего совета, — неожиданно нарушил он затянувшееся молчание, — выбросьте из головы всю эту детскую блажь о… эээ… престарелом кузене, идите в мир, к людям, заведите себе друзей среди сверстников и влюбитесь в какого-нибудь юного, длинноволосого мальчика, такого же неопытного, как вы сами.
Он говорил об этом с некоторой горечью.
— Но для этого мне пришлось бы уехать из Рейвенкрэга. К тому же я не собираюсь ни в кого влюбляться. Меня вполне устраивает кузен Марк. Надеюсь, он будет добр ко мне.
— Добр! — презрительно фыркнул он. — Вас что, ничего кроме доброты в вашем будущем супруге не интересует?
— Для меня это важнее всего, — с горячностью заговорила она. — Я очень надеюсь, что он окажется таким же, как дедушка, и я буду заботится о нем так же, как заботилась о дедушке.
— То есть заливать горячую воду в грелку и греть его тапочки? — Ее собеседник поднял с земли камешек и резким жестом, как будто даже с остервенением, запустил им в скалу. — Боже мой, какое вы еще дитя! Вы страдаете от отцовского — точнее сказать, от дедовского комплекса.
Никогда раньше не слышавшая о психоанализе Дамарис восприняла это сообщение довольно равнодушно, но его движение привлекло ее внимание к наступающему приливу.
— Если мы не хотим вымокнуть до нитки, то нам лучше поскорее уйти отсюда, — сказала она, вставая со своего места. — Я покажу дорогу наверх.
Дамарис подобрала с земли сандалии, и грациозно зашагала прочь. Задумчиво нахмурившись, он последовал за ней. Девушка была наивна и не имела никакого понятия о прозе жизни, будучи одержима стремлением во что бы то ни было исполнить последнюю волю горячо любимого деда. Она была очень ранима и беззащитна, и ему не хотелось даже думать о том, каким образом это может отразиться на ее дальнейшей судьбе. Она была еще совсем ребенком, забавным, бесспорно талантливым, но все-таки ребенком.
Дамарис свистнула, подзывая собак, которые стремглав бросились на призыв хозяйки, и затем, ни слова ни говоря, зашагала вверх по склону, на который вела едва различимая на земле тропа. Она пролегала по каменным выступам, скрытым за огромной скалой, своими размерами и формой напоминавшей грузовик, что делало дорогу наверх практически незаметной для глаз непосвященного наблюдателя. На вершине скалы, поросшей дикой гвоздикой, усыпанная мелкими камешками, нападавшими сверху, тропка терялась среди зарослей низкорослого кустарника и жимолости, продолжая свой извилистый путь дальше, уже по новому склону. Дамарис шла впереди, уверенно прокладывая путь наверх, следом за ней лениво трусили собаки. Ее душу терзали смутные сомнения.
Этот незнакомец поколебал ее уверенность в будущем. Неужели она и в самом деле воспринимала Марка, как заботливую няньку, готовую принять эстафету у сэра Хью? А что если он на деле окажется совсем другим? И вдруг он, подобно вот этому молодому человеку, который в прямом смысле слова упал к ее ногам, тоже решит, что она еще ребенок, находящийся на попечении у гувернантки, а потому не годится на роль хозяйки поместья? Затем она вспомнила, что ее спутник принадлежал к тому поколению, от контактов с которым ее до сих пор предостерегали, а потому в своих рассуждений он просто наверняка руководствуется совсем иной системой ценностей. Он не имеет никакого понятия о том, что на самом деле значит поместье и его традиции для нее и кузена Марка — это общее наследство, которое должно будет связать их судьбы. Ведь Марк тоже наверняка даже помыслить не посмеет о том, чтобы пойти против воли ее дедушки, и уж он-то поймет, что она тоже не может поступить иначе. Что же до предложения окунуться в водоворот современной жизни и завести себе друзей-сверстников, то эту мысль она со страхом и негодованием отвергла, зная наперед, что в их компании будет чувствовать себя неуютно. Нет, уж лучше сдаться на милость престарелого кузена и уповать, на то, что он окажется таким же добрым и заботливым, как покойный сэр Хью.