Книга Поворот налево - Нэнси Уоррен

Вскоре после этого дамы разошлись. Джо чувствовал себя как жених на смотринах. Каждая подошла к нему и попрощалась за руку, проворковав комплимент.

Бетси Кармайкл сказала ему, что он сладенький и милый мальчик. Мадам Диор хлопнула в ладоши и предложила заглянуть к ней на огонек как-нибудь. Джералдина Маллет поцеловала его в щеку и прошептала на ушко: «До пятницы». Мисс Тревельен подала ему свою мягкую ладошку и поблагодарила за приятную компанию.

Ее лицо раскраснелось как от быстрой прогулки, а сумка разбухла до невообразимых размеров.

Насколько он понял, за чай никто не расплатился. Что это за бизнес такой? И раз уж об этом зашла речь, то где остальные гости? «Интимные целительницы» на пенсии жили здесь, и он сомневался, что они платили за пансион.

Его вдруг осенило, что он единственный постоялец, что было не очень хорошо для Эмили, зато для компании, пославшей его, это была прекрасная новость.

Когда гостьи разошлись, Эмили начала убирать со стола. Тетушки попытались помочь, но она лишь отмахнулась:

– Скоро начнется ваше любимое шоу. Расслабьтесь.

– «Шестьдесят минут»? – предположил Джо.

– «Остров соблазнов».

Джо удивил на сей раз сам себя, взяв тяжелый чайник и стопку тарелок.

– Вам не обязательно помогать мне, – запротестовала Эмили.

Он бы ни за что не стал помогать убирать там, где с него взяли деньги, но здесь все получалось иначе, в таких местах он еще ни разу не останавливался. Ему хотелось провести еще немного времени в компании Эмили, и, кроме того, нужно было доложить о краже, свидетелем которой он стал.

Джо не мог оторвать взгляд от покачивания складок ее юбки и всего прочего, что там еще у женщин покачивается при ходьбе, когда шел за ней следом на кухню.

Едва он переступил дубовый порог кухни, как понял, что это место идеально подходит Эмили. Старомодное в сочетании с современным. Кухня была огромной, с черной и белой плиткой на полу, старыми дубовыми сервантами со стеклянными дверцами и эркером, за которым виделся пышный сад. В эркере стояли круглый дубовый стол и стулья, которые провели там уже, по меньшей мере, столетие. Но разделочный стол был гранитным, а все кухонные приспособления – из нержавеющей стали в индустриальном стиле.

– Вы, должно быть, любите готовить, – сказал он, осматриваясь.

– Люблю, – сказала она с улыбкой. – Вы не должны мне помогать, вы постоялец.

– Да, наверное. Но мне необходимо поговорить с вами с глазу на глаз.

Эмили кивнула:

– О мисс Тревельен?

– Так вы тоже видели? Я так и думал. – Джо припомнил то, как женщина складывала серебро себе в сумочку. – Она украла кое-что из вашего… – Он не знал толком, как назвать весь этот утиль. – Кое-что из вашей утвари. Пожалуй, пару вещей.

– Да, я знаю. Но она не нарочно, бедняжка. Она завтра все мне вернет.

– Вернет? В Нью-Йорке кража серебра рассматривается как незначительное правонарушение. Думаю, это приравнивается к судебно наказуемому проступку категории «Б».

Эмили тихо рассмеялась:

– Это Бивертон, Джо. Я знаю, что она не права, но она не в состоянии контролировать себя. Брать красивые вещи для нее счастье, и она всегда возвращает их. Если хотите, можете пойти завтра со мной. Сами увидите, она вернет то, что принадлежит мне.

Монткриф озадаченно покачал головой. У него совершенно не было времени слоняться без дела по городу. Нужно было оценить недвижимость, и все же…

– Не могу устоять. И как именно мы это сделаем? Оденемся в черное и совершим кражу со взломом?

Она загадочно улыбнулась:

– Подождите и все увидите.

Боже, а она прелестна! Ее глаза были огромными и голубыми, ее ресницы – до абсурда длинными и черными. Ее взъерошенные волосы были темно-медового цвета, а рот выглядел так, словно весь день говорил правильные вещи, зато ночью шептал непристойности.

Уже давно женщины не казались ему загадочными. Но сейчас этому не мешали даже ее смешной передник и окружение из чокнутых старух, у которых были сомнения относительно его сексуальных подвигов.

Джо удивился своей симпатии к ней. Наверное, это из-за того, как она пахнет, из-за имбиря и корицы. Пожалуй, так должно было пахнуть домашнее печенье его бабушки, если бы его бабушка не была вечно занята, выигрывая теннисные турниры в своем загородном клубе. В одном он был уверен: он хотел провести какое-то время в компании этой женщины, ее помешанных на сексе тетушек и ее бутербродов с огурцом.

Когда Монткриф вернулся в гостиную, чтобы собрать оставшиеся тарелки, там уже никого не было. Он взял тарелку и чашку мисс Тревельен. Она аккуратно свернула салфетку и не уронила мимо ни крошки, но, несмотря на это, она обокрала хозяйку прямо у него на глазах.

На обратном пути ему в голову пришла неожиданная мысль. Тетушка с волосами как сахарная вата сказала, что они открыли двери и объявили всех исцелившимися, когда санаторий закрыли.

– А мисс Тревельен тоже была пациенткой доктора Бивера? – спросил он, возвращаясь на кухню.

Эмили не спешила с ответом, раскладывая маленькие рассыпчатые печенья на старинном блюде.

– Санаторий Бивертона уже давно закрыт, – сказала она наконец.

Джо еще больше зауважал девушку за такую преданность; кроме того, уже само ее нежелание говорить ответило на его вопрос.

– А местные представители закона знают о маленьком хобби мисс Тревельен? Жемчужные бусы у нее на шее стоят целое состояние.

Эмили с удивлением посмотрела на него:

– Вы разбираетесь в женских украшениях?

– Я о многом знаю по чуть-чуть. Так что? Знают?

– Послушайте, Джо, семья мисс Тревельен была очень богата. Этот жемчуг уже много поколений хранится в семье. Она не воровка.

– Просто местная клептоманка, которую не долечили, когда закрыли психушку?

Она сжала губы.

– Не надо, – сказал он. – Не говорите. Можете ответить все, что угодно.

– Не могу, вы же постоялец.

– Поверьте, ничего из того, что вы можете сказать, не заставит меня убежать на ночь глядя. Мне здесь нравится. И мне любопытно.

– Ладно. Санаторий не был психушкой, и вообще это совершенно бестактное слово.

– Бьюсь об заклад, ваша тетушка Олив думает иначе. Я сам слышал, как она всех жителей города называла психами.

Эмили развернулась и с вызовом посмотрела на него.

– Тетушке Олив восемьдесят три года, и воспитали ее в суровые годы. У нее есть оправдание.

– Хорошо, я никому, кроме вас, не буду говорить про психушку.

– Идет. – Она хотела уже отвернуться, но передумала. – Джо, Бивертон – очень необычное место. Едва ли существует еще один такой город. Люди здесь помогают друг другу и по большей части живут счастливо в гармонии с миром и окружающими. Мы знаем соседей по именам и стараемся ладить.