Книга Две головы лучше - Светлана Алешина

В неприятно-зеленоватом освещении ее лицо показалось мне неестественно-бледным, а глаза расширившимися от неведомого мне страха.

Впрочем, на ее губах тут же появилась дежурная улыбка, вернувшая ее облику человечность, и она с сожалением спросила:

– Уже уходите?

– Да, мне пора, – развела я руками. – Надеюсь, мы еще как-нибудь встретимся…

– Надеюсь, – согласилась Марина.

– Пока, и удачи вам на творческом поприще!

Я пошла к выходу. Но успела услышать тихий вопрос Аристова:

– Маринка, что случилось? На тебе лица нет!

Я остановилась, думая, не вернуться ли мне, но потом решила, что это их личные дела, а они к моему делу никоим образом не относятся.

Правда, на пороге я оглянулась.

Они сидели, склонившись друг к другу. Сережка держал Марину за руку, а она что-то ему говорила быстро и горячо, и, судя по его глазам, слышать это ему было не очень-то приятно. Он покусывал губы, но сдерживался, продолжая успокаивать свою встревоженную возлюбленную мягкими поглаживаниями руки.

В принципе, они красивая парочка, отметила я. Наверное, этот Барышников, который, судя по Сережиному рассказу, очень неприятный тип, имеет наглость приставать к очаровательной Марине с грязными намерениями.

Мне стало грустно. Я вспомнила свою клиентку и мрачно усмехнулась.

Надо же быть такой напыщенной индюшкой, чтобы подозревать в дурных умыслах людей, одетых беднее, чем ей хочется!

На мой взгляд, Марина и Сергей способны были вызвать куда меньше подозрений в преступных умыслах, чем «респектабельный» сосед Ирины Тимофеевны.

Впрочем, равно как и сама моя клиентка.

Глава 3

К Ларикову я приехала страшно уставшей. Уже начинало смеркаться, и погода ухудшилась, поэтому я предстала перед ним довольно расстроенной и злой.

– Вот, – отдала я ему пленку. – Можешь выяснять, кто эти люди. Мне удалось установить только две личности, но думается мне, именно они вызывали стойкие подозрения в посягательстве на собственность Ирины Тимофеевны…

– И чего мы так злимся? – миролюбиво спросил босс.

– Сам бы там посидел, как кретин, – огрызнулась я. – По счастью, тип в рваной куртке оказался моим знакомым и даже напоил меня кофе. Чего вовеки не сделала бы Ирина Тимофеевна…

– Может быть, она бы разорилась и на коньяк, – смело предположил Лариков.

– Сейчас, – усмехнулась я. – Судя по ее физиономии, ей и корочки хлеба жалко для нищего!

Он поднял на меня глаза и покачал головой укоризненно.

– Сашка! Нельзя же так раздражаться! Что она тебе сделала?

– Ничего, – пожала я плечом. – Только вынудила торчать около ее дурацкого дома, наблюдая за ее дурацкими соседями и чувствуя себя при этом полным «чайником»!

– Ну, хотя бы не пустым, – попробовал пошутить Лариков.

– Плоско, сударь, – холодно отрезала я. – Если не умеешь чего-то делать, не берись. Это касательно твоего остроумия… Если тебе сказали, что оно свойственно твоей натуре, тебя обманули.

После сей словесной эскапады я сочла себя вполне удовлетворенной и с гордым видом отчалила на кухню, где сварила себе еще кофе; хотя, пока я его варила, немного поостыла и пришла к выводу, что на Ларчика я налетела зря.

Наверное, еще через несколько мгновений я была бы готова попросить у него прощения за свое отвратное поведение, но в дверь позвонили, и он подал голос:

– Саша! Открой, пожалуйста!

Ну, конечно! Как открывать дверь, так это только Саша. Сидеть в кустах, наблюдая за особенностями жизни толстосумов, – это тоже только Саша. В общем, всю грязную работу валят на меня, унижая мое женское достоинство.

Поэтому я процедила сквозь зубы:

– Сейчас…

Вложив в это шипение всю степень своего презрения.

Открыв дверь, я увидела внушительную фигуру Ирины Тимофеевны.

– Сашенька, девочка моя, – радостно пропела она, пытаясь придать своему коровьему лицу выражение, свойственное представительнице королевской династии. – Ну, и как у нас дела?

– Проходите, – проговорила я, пытаясь скрыть свои чувства за вежливой улыбкой.

– Но успехи-то есть? – тревожно поинтересовалась она.

– Смотря чего вы от этого ожидали, – сказала я. – Никаких подозрительных личностей я там не обнаружила. Впрочем, посмотрите фотографии сами… Может быть, сегодня «воры в законе» решили не собираться на сходку в квартире господина Барышникова?

– Леля сказала, что опять крутились весь день, – развела руками моя клиентка. – Но давайте-ка взглянем, что там за люди были…

Смело предположив, что я и была той самой подозрительной личностью, которая весь день, как ворон, ожидающий добычи, кружила над уютным миром загадочной Лели, я достала фотографии и сразу показала на Сережу Аристова и Марину.

– Вот этих ребят я знаю. Парень – филолог, помогает Барышникову править тексты. Девушка – музыкант. Так что они сразу отпадают. Хотя к Барышникову ходят именно они. Вы про них говорили?

– Нет, – покачала она головой. – Леля, правда, боялась вот этого паренька, – она ткнула в Сережу, – но я говорила не только о нем.

Она внимательно просмотрела фотографии и вытянула из стопки фотографию девицы в коже.

– Вот эта баба мне не нравится. И она, выходит, сегодня снова тут была…

– А мужчина?

– Ну, это Виктор Сергеевич Таманцев. Он живет в нашем доме, так что… Нет, я говорила про эту вот дамочку. Несколько раз я ее заставала в нашем подъезде. Она просто стояла у окна и курила… Я ее спросила, к кому она. Она сказала, что это не мое дело. Я пригрозила милицией. Тогда она сообщила мне, что пришла к Барышникову. Вы о ней что-нибудь узнали?

Я покачала головой:

– Нет… Думаю, с этим придется подождать до завтра. Может быть, Андрею Петровичу удастся что-нибудь выяснить? Если вам это так нужно, что вас не остановит необходимость выложить еще двести баксов…

О, как я надеялась, что она оставит эту свою затею! Ну, пожалуйста, взмолилась я, наблюдая за ее душевной борьбой, пусть жадность победит! Сделай так, господи, и я возлюблю всех своих ближних, даже этих!

– Тем более что вряд ли эта женщина представляет собой угрозу обществу, – добавила я.

– Да ладно, – махнула она рукой.

Из моей груди уже вырвался вздох облегчения, но радость моя оказалась преждевременной.

– Что мне на эти баксы-то смотреть? – усмехнулась Ирина Тимофеевна. – Вы все-таки проверьте эту мадамочку. Не нравится она мне, видит бог, не нравится! Того и гляди произойдет в нашем доме беда, а я вроде как проглядела…