Книга Личные враги - Шэна Эйби

— Зачем ты это сделал? — спросила она.

Юное лицо мальчика на миг омрачила совсем взрослая горечь.

— Не спрашивай. Иди.

— Зачем? — настойчиво повторила она.

Воцарилось долгое молчание. Глаза мальчика отчужденно потемнели, губы сжались. Лорен думала, что так и не услышит от него больше ни слова, но он заговорил — и слова его падали, как глухие удары камня.

— Не думай, что я поступил так ради тебя, Макрай. Я спасал мою сестру. Я спасал Нору. Она, должно быть, решила, что ты нам опасна — не знаю уж, почему. Ты была единственным заложником дяди, и тебя должны были обменять на одного из наших. От мертвого заложника никакого проку.

Он помрачнел еще сильнее, и Лорен на миг увидела лицо мужчины, в которого со временем превратится этот мальчик, — лицо чеканное и мужественное, суровое и беспощадное. Зловещая тень замка, высившаяся за его спиной, казалась самым подходящим фоном для этого лица.

— Я не могу все время следить за ней. Скорее уж я рискну освободить тебя, чем допустить, чтобы сестру наказали за твою смерть — пускай ты даже и Макрай. А теперь иди. И никогда больше не возвращайся, иначе я сам тебя убью.

Лорен повернулась и бросилась бежать по усыпанной палыми листьями тропе, которая уходила в непроглядную тьму ночи.

2.

Остров Шот, 1177 год

— Он не умрет. — Лорен Макрай откинулась на спинку кресла, потянулась, разминая ноющее после недавней схватки плечо, и прибавила: — А жаль.

Вторая женщина, сидевшая в комнате, отозвалась негромко, не поднимая глаз от вышивки:

— Будь милосердней к нему. Точно так же и он мог бы спасти нас.

— О, не думаю! И даже скажу тебе почему. — Лорен вдруг вскочила с кресла и принялась раздраженно шагать по комнате. — Если бы нас вчера утром убивали на берегу викинги, Морган попросту не стал бы вмешиваться. Он позволил бы северянам сделать за него грязную работу, и он был бы им очень благодарен. Наша гибель избавила бы его от очень многих хлопот — и не думай, что он этого не знает!

— Ты слишком сурова к нему.

Лорен пожала плечами, но ничего не ответила, потому что на языке у нее вертелись одни только резкости. Ханна ее лучший друг во всем мире, и Лорен не хотелось обижать ее. Поэтому она подошла к окну отцовской комнаты, откуда открывался замечательный вид на остров — по мнению Лорен, самый лучший.

Темные густые леса, подернутые зеленой таинственной дымкой.

Холмы, волной перетекающие в горную гряду, где в изъеденных временем скалах мерцают блестки гранита и кварца.

Пологий, обманчиво мирный песчаный берег.

И море — ледяное, бескрайнее и бездонное, отливающее глубокой синевой, зеленью, серебром.

И все это принадлежит ей, Лорен. Ей и ее сородичам. Остров Шот — собственность клана Макрай, и так было с сотворения мира. Никакой английский эдикт, никакой английский дьявол этого не изменят. Что бы там ни говорили англичане, клан Макрай пришел сюда первым. Это так же незыблемо, как вечен мерный рокот прибоя, в котором заключен ритм самой жизни. Порой бывают приливы, порой — отливы, но море существует и продолжает существовать.

К несчастью для Лорен, сейчас в жизни острова наступил зловещий отлив. Опасность нашествия уже ослабила дух островитян. Но она не сдастся, никогда не сдастся и не отступит.

— Как он себя чувствует? — негромко спросила Ханна. Голос ее, как всегда, был ровен и ласков.

Лорен обернулась и недоуменно уставилась на нее.

— Наш гость, — мягко напомнила Ханна, поднимая глаза от вышивания. — Граф Морган.

— А-а. — Лорен опять отвернулась к окну. — Неплохо. Элиас сказал, что он выздоровеет. Для меня этого достаточно.

— Конечно, достаточно, — согласилась Ханна. — Но, может быть, тебе лучше убедиться в этом самой?

Умница Ханна, как всегда, отыскала ее уязвимое место. Она знает, что Лорен старается лишний раз не заходить к англичанину. Сейчас он наверняка уже пришел в себя и захочет задать немало вопросов.

Лорен приложила ладонь к стеклу, провела пальцем по свинцовой оплетке. Пусть подождет. Пусть помучается неизвестностью. Пока.

— В конце концов, — помолчав, сказала Ханна, — он ведь защищал нашу землю. И едва не погиб.

— Ты же знаешь — он считает, что это его земля, — немедленно вскипела Лорен.

— А ты знаешь, что это не так. И что с того? Он пролил кровь за Шот. Он и его сородичи.

— И мои тоже! — Лорен оторвалась от окна и вновь принялась расхаживать по комнате, громко топая ногами — только так она могла излить свой гнев.

— Ох, Лорен, Лорен, — с грустью проговорила Ханна. — Смерть твоего отца была страшным ударом для всех нас, но не думаешь ли ты, что пора бы уже позабыть о старинной распре с Морганами? Нам угрожает новая опасность. Мы должны сражаться с новым врагом. Не Морганы убили твоего отца и ранили Квинна. Это сделали викинги.

Лорен упрямо наклонила голову, не желая признавать убийственную правоту этих слов.

Недели еще не прошло, как ее отец погиб от рук чужаков. Квинн, ее двоюродный брат и новый предводитель клана, в той же стычке был тяжело ранен. Так тяжело, что вряд ли выживет.

Лорен всегда была непохожа на других девочек. Она никогда не мечтала о тихой, уютной, безопасной жизни. Лорен была дочерью Хеброна Макрая, самого лучшего из всех лэрдов, что когда-либо возглавляли клан. Мать умерла, когда девочка была совсем еще мала. Лорен росла под отцовской рукой, играла вволю в диких островных лесах, училась охотиться и рыбачить и даже ввязывалась в драки с мальчишками. Не для нее были хитрости вышивания и тканья, уроки стряпни и жизнь взаперти за стенами замка Кейр. Стрелять из лука она умела не хуже мужчин и справедливо считалась самой быстроногой бегуньей во всем клане. И самой безрассудной, добавлял обычно отец, со смехом наблюдая за подвигами дочки.

Лорен казалось, что она привыкла к смерти, что готова встретиться с ней лицом к лицу. Она считала смерть естественной частью своего мира. Каким же она была наивным ребенком, даже когда повзрослела! Она-то была уверена, что она закалена телом и духом, что готова к любому повороту своей судьбы. И все же неделю назад Лорен поняла, что до сих пор жила в придуманном, укрытом от невзгод мирке, словно до этого рокового дня бродила в зачарованном блаженстве волшебного эльфийского круга. Неделю назад Лорен вышла наконец за его пределы и ступила в новый, жестокий, настоящий мир.

Когда ее сородичи вернулись в замок Кейр, неся с собой окровавленное тело своего лэрда, Лорен охватил страх, а вслед за ним пришла глубокая, неукротимая ярость.

Отец убит. Убит.

— Война, родная моя, не разбирает, чью кровь пролить, — продолжала Ханна, словно читая ее мысли. — Твой отец понимал это. Ты же знаешь: он сделал бы все возможное, чтобы защитить тебя, защитить наш дом. Погляди правде в глаза: вчера новый граф Морган и его люди столкнулись с врагом, который угрожал всем нам, и бросились в бой, чтобы остановить его. Что же в этом дурного?