Книга Черные псы - Марина Серова

Эвелина побледнела и нервно облизала губы. Я незаметно, но с возрастающим интересом наблюдала за красавицей женой Андрея Баскера.

- Приходите к ужину непременно, - наконец выговорила она, - без вас не начнем.

- А во сколько ужин?

- Часов в девять, - ответил Соловьев.

- У-У-У, сейчас еще без четверти семь, - протянул Бельмов, взглянув на свои часы.

- А двадцать минут восьмого не хочешь? - озадачил его Солодков. - Твои встали, когда ты нырнул в них в бассейн.

- Ну, или так... - Бельмов смешно пожевал губами, всем видом напоминая кадр передачи "В мире животных" под названием "Из жизни горных горилл".

- Лена, пообещай мне, что придете к ужину! - обратилась Эвелина к сестре. - На мужиков я не надеюсь, они безалаберные. Таня, и вы тоже.., постарайтесь привести их к ужину.

Хорошо?

На лице ее было столько трогательной заботы и тревоги, что я с готовностью кивнула.

- Ну конечно!

- А почему она так волновалась, словно мы и в самом деле идем ночью на Гримпенскую трясину, "когда силы зла властвуют безраздельно"? - по памяти процитировала я, когда мы вышли из дома.

Все промолчали, и лишь Лена, вздохнув, коротко ответила:

- Так, может, она думает, что на самом деле... На самом деле.

- Болота зовут вас! - хрипло заключил Бельмов. - Нас...

* * *

Так называемые болота мы, спустившись в низину, преодолели по гряде низеньких холмиков, по навершиям которых проходила узкая тропа. Справа, к Волге, тянулась болотистая равнина, покрытая затянутыми ряской грязными озерцами, самое большое из которых было в длину метров пятнадцать и шириной не более трех. Равнина местами поросла ивняком и имела вполне мирный и невинный вид. На самом высоком холме гряды стояли те самые два каменных столба, которые обсуждали Баскер и Аметистов. Это был обычный серый строительный камень, разумеется, искусственного происхождения. Правда, кому и зачем понадобилось водружать эти столбы высотой не менее двух с половиной - трех метров здесь, я не понимала.

Я высказала все эти соображения вслух и не услышала ни слова в ответ. Подойдя вплотную к столбам, я обняла обеими руками один из них и приложила щеку к уже остывшему камню.

- Колоритное место, - заметила я.

- Пойдем, - кивнул архитектор.

Я обогнула столбы и пошла за своими спутниками.

- Да пойдем же, - повторил Солодков.

Я обернулась, чтобы последний раз оглядеть столбы, и кровь застыла в моих жилах - от изумления и, как ни странно, от почти суеверного страха.

С обратной стороны столба на отшлифованной поверхности был четко вырезан барельеф. Изображение было необычайно искусным, а главное невероятно живым. Это было изображение злобно оскалившегося пса, его хищный силуэт четко вырисовывался на неровной поверхности столба, и казалось, что окаменевший в немой злобе огромный пес вот-вот сорвется с холодного камня и прорежет холодеющий вечерний воздух протяжным жутким воем...

- Ты на пса, что ли, уставилась? - крикнул уже издали Солодков. - Еще успеешь посмотреть, не последний раз видишь!

Я пробурчала что-то невнятное и поспешила за бодро карабкавшимися по подъему четой Солодковых и Бельмовым.

Весь путь через болота занял у нас не более двадцати минут.

* * *

Мы без труда нашли кузнецовскую дачу.

По-моему, ее обнаружил бы даже слепой, глухой и увечный инвалид, потому что какофония жутких звуков разносилась по всем окрестностям, а разноцветные салюты из ракетницы были видны издали.

Кузнецовско-казаковская компания сидела на веранде и меланхолично пожирала шашлыки. Меланхолия та охватила большую часть собравшихся, и ее причина коренилась в непомерном количестве винно-водочных бутылок, валявшихся там и сям на столе, под столом и на лужайке перед дачей. Последнее обстоятельство было справедливо и для троих молодых людей, мирно прикорнувших неподалеку.

Впрочем, остальные, особенно девушки, были бодры, и остатки алкогольно-депрессивного оцепенения не замедлили слететь с них, когда они увидели наш квартет.

- Ба! - заорал Кузнецов, спрыгивая с веранды. - Бельмов!!! А это кто с тобой? Никак Иванова? Ну точно, привет, Танька, сколько лет!..

Он полез обниматься, дыша обычным своим нервно-паралитическим перегаром, тотчас перезнакомился с Филом и Леной и сунул нам "штрафные".

Подскочил Казаков, и все завертелось...

Час пролетел, как одна минута, и, если бы не Лена, взглянувшая на часы, наше пребывание на даче старых, с позволения сказать, друзей могло затянуться.

- Ну, нам пора, - Лена поднялась, - нам еще идти долго.

- Да какое там! - возмутился Кузнецов. - Зачем идти, я подвезу!

Я посмотрела на выписывающего пассы руками и ногами Костю, но промолчала. Впрочем, мне не пришло в голову усомниться, что Кузнецов не выполнит данного обещания.

- Докуда вас везти?

- Знаешь дачу Баскера? - спросил Бельмов. - Вот мы там.

- А, знаю! - обрадовался Кузнецов. - Мы там даже в бассейне купались, когда хозяев не было!

- Там еще такая "волына" отпадная была, - влез Казаков, - я потом узнал, что это и есть хозяйка, жена Баскера. Она вроде как стулом двинутая.

- Ну да, - добавил Кузнецов, - жидким.

А вы-то какими судьбами там?

- Вообще-то я строил эту дачу, я как бы архитектор, - сказал Солодков.

- А я сестра вот этой, с позволения сказать, двинутой жидким стулом, отчетливо произнесла Лена.

В первый раз мне довелось увидеть, как Кости смущаются. Кузнецов деликатно потупил нахально поблескивающие глазки, а Казаков сконфуженно замурлыкал под нос какую-то песенку, сильно смахивающую на похоронный марш.

- Просто о них с недавних пор всякие истории рассказывают, пробормотал Кузнецов, - всякий маразм... Вот у нас Суворик с Пидерманом, например...

- А! - недоверчиво махнул рукой Бельмов. - Им чего только не придет в голову. - Про собак, что ли?..

- Ага.

- Ясно. Ну что, Кузнецов, подвези, если обещал.

- Позвольте, - вмешалась я, - это какие еще истории про собак? Тут что, на самом деле инсценируют Конан Доила?

- Суворик, поди-ка сюда! - позвал Кузнецов и вскоре представил пред ясны очи кудрявого небритого молодого человека в очках и рваной белой майке.

- Ну, опять, что ли? - протянул он, из чего я поняла, что он рассказывает историю в тысячу первый раз.

Из неторопливого рассказа новоявленной Шахерезады я с некоторым усилием смогла уразуметь следующее.