Книга Даю тебе честное слово - Ингрид Нолль

На другой день Максу также представился случай самолично убедиться, что выздоровление и мобилизация дедушки идут быстрыми шагами. Дождавшись, когда соседа по палате повезли на контрольное обследование, старик набросился на товарища по несчастью:

– У человека вообще никакого воспитания! У него отвратительная манера плеваться, когда он говорит, так что мне приходится чем-нибудь прикрываться. Я считаю дни, когда смогу отсюда удрать!

– Дедушка, господин Шефер все-таки не так ужасен, как ты говоришь. А как ты справляешься с медсестрами?

– Одну я называю Цербером. Но та, которая приходит убирать палату, – сущий ангел. Азиатка с очаровательной попкой! Это единственный проблеск света в долине тьмы![11]– Старик ненадолго умолк, видимо, захваченный фантазиями, но все-таки продолжил: – Кроме тебя, разумеется.

Старик глядел на внука с умилением. На Максе был коричневый свитер с капюшоном, джинсы и кеды. Темные волосы были коротко подстрижены, худое лицо, когда он улыбался, вытягивалось в длинный острый треугольник.

– Дедушка, в скором времени ты поправишься и станешь как прежде. Чуть не забыл: Мицци передает тебе привет.

– Как поживает звезда моих очей?

Макс пожал плечами. Он с ног сбился ради дедушки, в то время как сестра палец о палец не ударила и в лучшем случае ограничивалась передачей привета.

– У нее все хорошо, она собирается замуж!

Старик просиял от радости:

– И кто этот счастливчик?

– Ее подруга Ясмин, – как о чем-то будничном сообщил Макс.

Старик хихикнул. Макс решил пока этим ограничиться. С невозмутимым видом дед перешел к запланированным делам: нужно было позаботиться о тренировочном костюме, который скорее всего лежал в комоде в спальне, и прикупить кроссвордов.

– Я почти все заполнил, – сообщил старик и предъявил внуку доказательства.

Макс бегло взглянул на брошюрки. Действительно, все клетки были заполнены, хотя составленные слова были ему незнакомы. Выступающая часть здания: зинрак, прочитал он, порода азиатского дикого быка: кя[12].

У Макса на душе остался нехороший осадок. Все-таки старик принял известие о свадьбе Мицци за шутку. Однако если он хорошенько подумает, то, возможно, до него дойдет. Даже девятнадцатилетний пацан и то не настолько оторван от реальности, чтобы не уметь сложить дважды два и сделать вывод. В сущности, Макс любил сестру, хоть и желал ей, бывало, всяческих напастей. В отличие от него Мицци прилежно училась в школе, по окончании сразу получила место в вузе, теперь вот собирает материал для дипломной работы. Но дома фактически перестала показываться и переложила на Макса обязанности по поддержке родителей. Вообще женщины из их семьи не больно-то горели желанием разделять семейные обязанности: тетя Карин жила в Австралии, его сестра – в Берлине. Только его мать была из другого теста. Но и она каждый день по шесть часов пропадала в своей книжной лавке. Правда, придя домой, она бойко справлялась с домашним хозяйством, но на сына редко находила время.

В некотором смысле в их семье сохранялась преемственность. У дедушки было двое детей – сын и дочь, у его отца – тоже. У обоих дочери рано покинули дом и стали жить самостоятельно, оба считали своих сыновей не совсем удачными. Его отец обворовывал потихоньку собственного родителя, Макс, в свою очередь, тоже был не прочь подзаработать на них обоих. Это какое-то проклятье, против которого они были бессильны. Надо думать, кого-то из их предков вздернули на виселице за воровство, и он из мести возрождается в генах потомков снова и снова.

Права Мицци, что не хочет заводить детей. Макс был почти уверен, что и он поостережется иметь потомство. Ну, там видно будет. Едва дождавшись восемнадцатилетия, он обратился к врачу и попросил сделать стерилизацию, однако, врач использовал тысячу аргументов, чтобы отговорить от этого шага.

В это время дня ни отца, ни матери никогда не бывало дома. У Макса же возникла острая потребность поговорить с кем-нибудь, ну хотя бы с сестрой. Недолго думая, он набрал ее номер. Мицци ответила сразу.

– Мицци, мне нужно кое-что тебе сказать… – начал он.

Она рассмеялась:

– Ну и в чем твоя проблема?

– Папа запретил говорить о тебе с дедушкой.

– Ну и? Ты собираешься всю жизнь плясать под его дудку? Ладно, в следующий раз я сама с ним об этом поговорю.

Макс с облегчением сменил тему:

– Как продвигается твоя дипломная работа?

Мицци выбрала тему, связанную с эпохой Аденауэра и господствовавшими в то время среди лесбиянок жизненными принципами.

– Непросто, – призналась сестра. – Вначале пришлось разыскать тех немногих пожилых женщин, которые согласились со мной поговорить на эту тему и ответить на вопросы. И все они – явление исключительное в своем роде. Наверное, мне нужно дать подзаголовок «Стена молчания». Но он звучит недостаточно научно.

Максу в самом деле было интересно то, над чем работала Мицци. Он рассказал еще немного о дедушке, но она не проявила интереса к этой теме. Никак не прокомментировала даже то, что в ближайшем к ним доме престарелых для деда обещали зарезервировать место.

У папы на работе снова неприятности. В городском управлении по подземному строительству никак не могли прийти к единому мнению о сооружении подземной парковки, строительство которой было запланировано несколько лет назад.

– Как мама? – поинтересовалась Мицци, откровенно позевывая.

– Она хочет организовать чтения и в данный момент ни о чем другом думать не в состоянии. Да, чуть не забыл… – Макс остановился, подыскивая нужные слова: – Твоя комната на веки веков останется пустовать или ты подумываешь когда-нибудь все-таки вернуться в семейное гнездышко?

– Ты с ума сошел? Можете делать с моей комнатой все, что хотите. Если я когда и загляну на Рождество или проездом, то переночую, как все гости, в папином кабинете. А к чему ты вообще завел об этом разговор?

– Ну, в твоей комнате есть балкон, и она, собственно говоря, самая красивая в доме. Я подумал, не поменяться ли нам.

– Ну ты даешь! Разве я когда-нибудь была против? Но подумай еще раз хорошенько: у тебя в подвале – собственный душ, и к тому же гости могут попадать к тебе напрямую через гараж, притом что родители ничего не узнают.

Тем не менее как раз отдельный вход в комнату имел свои недостатки. Не так давно Макс оставил незапертой гаражную дверь, и один, мало сказать непрошеный, гость внезапно возник перед его кроватью и потребовал еженедельную сумму платежа. Но об этом он ни за что не станет распространяться. Вместо этого Макс сказал другое: