Книга Поцелуй виконта - Маргарет Мур

— В самом деле?

— Да, милорд. Я рассказал ей про тот случай, как вы правили моими лошадками, а потом мы говорили про вашу книгу.

Нелл робко подняла глаза и нашла, что лорд Бромвелл выглядит еще более неотразимым, в распахнутой у ворота рубашке, с взъерошенными ветром густыми шелковистыми волосами и с начинавшими отрастать бакенбардами, подчеркивающими благородные черты его лица. Однако сейчас это красивое мужественное лицо хранило серьезное выражение, серо-голубые глаза смотрели загадочно, а полные губы, так нежно ее поцеловавшие, были твердо сжаты.

— Я и не знала, что вы — знаменитый лорд Бромвелл, — нерешительно призналась она.

— Прошу простить мою неучтивость, мне следовало сразу вам представиться. А вы?..

— Элеонора Спрингфорд, милорд, — краснея от стыда за свою ложь, ответила Нелл.

— А еще, милорд, мы говорили про вашу татуировку, — с добродушной усмешкой поделился кучер.

— Обычай украшать тело татуировками очень распространен у островитян, — невозмутимо пояснил лорд Бромвелл, будто речь шла о светском обычае вроде чаепития. — А вот и коляска Дженкинса!

И он зашагал навстречу двуколке, оставив Нелл гадать, как отнесется к ней этот человек, если когда-нибудь узнает правду.

Глава 3

Полагаю, ученого отличают от обычных людей пытливый склад ума и неуемная любознательность. Он не находит удовлетворения в созерцательном отношении к окружающему миру. Любой механизм вызывает в нем желание выяснить, как он устроен, каким образом работает: И если он — натуралист, то каждое живое существо вызывает в нем стремление досконально изучить его, понять движущие им инстинкты, заставляющие его вести тот или иной образ жизни.

Лорд Бромвелл. Сеть паука

— Ужин будет подан через полчаса, милорд, — сообщил Дженкинс, стоя в дверях еще меньшей комнаты, которую занял Бромвелл после возвращения с места происшествия, предоставив более удобную спальню мисс Спрингфорд. — Жена рада, что залезала курицу только сегодня днем, так что ей есть чем вас угостить. Скажу вам по секрету, иначе она с ума бы сошла от волнения.

— Да я уже столько раз у вас останавливался, — отвечал Бромвелл, взяв щетку для волос, чтобы хоть немного привести себя в порядок. — Пора бы ей уже знать, что мне по вкусу вся ее стряпня. Особенно пироги. Когда я оказался на том песчаном островке, за один ее пирожок я был готов душу продать!

— Побойтесь Бога, милорд, разве можно так говорить! — вскричал Дженкинс, при этом просияв от гордости. — Но я непременно скажу об этом жене, доставлю ей такое удовольствие… А вот и Джонни, милорд, он принес ваш багаж.

— Спасибо, — поблагодарил виконт мальчика, когда тот поставил на пол его небольшой чемодан.

Поклонившись, Дженкинс вышел, предоставив виконту переодеваться к ужину, тогда как Джонни с любопытством уставился на его светлость и робко спросил:

— Милорд, неужели вас и впрямь чуть не съели эти дикари?

— Вполне возможно, что и съели бы, если бы нас поймали, — честно признался Бромвелл.

Паренек в ужасе вытаращил глаза.

— Если ты не возражаешь… — Бромвелл направился к двери, и, поняв намек, мальчик поспешно ретировался.

Виконт со вздохом закрыл дверь. Он уже всерьез жалел, что включил в книгу эпизод с каннибалами. Люди расспрашивали только о нем, пропуская без внимания другие важные события и наблюдения.

Впрочем, чаще всего это происходило в присутствии дам, рассуждал он, снимая грязную одежду. Стоило же ему оказаться после ужина или в клубе в обществе мужчин, те с откровенной завистью и любопытством забрасывали его вопросами об островитянках.

Какими разочарованными они выглядели, когда вместо рассказов о красивых женщинах слышали описание флоры и фауны тропических островов и, разумеется, редких видов пауков. Порой, если они проявляли достаточно терпения, он рассказывал о heiva, языческом празднике с плясками: otea, когда танцуют только мужчины, о парном танце upa-upa и hura, который исполняется одними женщинами.

Под воспоминания об этих ярких самобытных танцах он надел чистую белую рубашку, штаны из тонкой шерсти и чулки. Что бы подумала об этих плясках мисс Элеонора Спрингфорд?

А если бы узнала, что он тоже принимал в них участие?

После его дерзкого поцелуя она определенно не считает его джентльменом… С другой стороны, ее реакция на его поцелуй тоже не соответствовала представлениям о должном поведении воспитанной дамы.

Внезапно он сообразил, что уже слышал ее имя. Ну, конечно, леди Элеонора Спрингфорд, дочь герцога Уаймертона! И мать называла ее в числе других девушек, надеясь, что он женится и перестанет возиться со своими пауками. Но какого черта леди из знатной и состоятельной семьи одна едет в почтовом экипаже, одетая в столь скромное, если не сказать, бедное платье?

Вряд ли это была поездка ради удовольствия.

Уж не попала ли она в беду? В таком случае он обязан оказать ей помощь.

Решив немедленно поговорить с леди Элеонорой, Бромвелл быстро спустился в столовую.

Но среди множества посетителей дочери герцога не оказалось.

Увидев его, все разом смолкли, и он, изобразив вежливую улыбку, стал взглядом искать леди Элеонору.

— Ах, милорд, какая трагедия! — вскричала пожилая женщина, утопающая в пышно отделанном кружевами шелковом платье с розовыми цветами по желтому полю, которое было бы уместнее в публичном доме.

Она бросилась к нему навстречу из толпы мужчин, судя по их виду, местных фермеров и торговцев. Наверняка они привели сюда своих жен посмотреть на знаменитого натуралиста. Из-за этих сшитых по последней моде, ярких, красочных нарядов женщин комната напоминала пеструю цветочную клумбу.

— Да, это было досадным происшествием, — пробормотал он.

— Я подам в суд на почтовое ведомство, пусть его заставят починить дорогу! — заявил один из мужчин, глядя на Бромвелла недоумевающим взглядом, явно находя его не вполне соответствующим образу всемирно известного путешественника.

Бромвелл давно уже перестал объяснять, что отправился в экспедицию ради изучения новых видов флоры и фауны, в частности пауков, а не с целью захвата новых земель, порабощения народов и овладения местными природными ресурсами.

— Предоставим местным властям позаботиться об этом, — дипломатично предложил он.

— Они позаботятся только в том случае, если вы напишете об этом случае в «Таймс», — возразил кто-то из мужчин, и тут в столовой появился Дженкинс, по случаю приезда виконта облачившийся в свой лучший воскресный наряд.

Бромвелл еще больше смутился, когда Дженкинс начал представлять его собравшимся, как будто он был ценным достоянием, которым хозяину гостиницы не терпелось похвастаться. Не желая обижать давнего знакомого, виконт подчинился, но продолжал высматривать леди Элеонору и, наконец, предположил, что она попросила принести обед в ее комнату.