Книга Болтушка - Моррис Глейцман

Миссис Косгроув смотрела на него как-то испуганно, а ее свободная рука судорожно сжимала сумочку.

— Хороший костюмчик, — сказал папа, подмигнув мистеру Косгроуву, и пощупал отворот его пиджака. — Держу пари, содрали с вас за него втридорога. Эти нынешние цены на одежду — просто безобразие!

— У меня свой магазин мужского платья, — процедил мистер Косгроув.

— Вон оно что! Везет же некоторым, — не растерялся папа и дружески ткнул его в бок. — Э-э, вас-то мне и надо! В прошлом году на концерте Карлы Тэмуорт один парень из ее группы вышел в такой рубахе: ярко-розовой, атласной, сзади черная бахрома, а на груди рисунок — черная гитара. Я хотел купить такую же, да нигде нету. Может, пошарите у себя на складе?

— У нас не бывает атласных рубашек, — ответил мистер Косгроув, совсем уж ледяным голосом.

Папа взглянул на него с изумлением.

— Так закажите! — воскликнул он. — Вот увидите, они отлично продаются. Я себе, например, каждые два месяца покупаю новую.

По лицу мистера Косгроува не было похоже, что он вот прямо сейчас побежит заказывать полный грузовик атласных рубашек.

Аманда тронула меня за плечо.

— Нам пора, — шепнула она.

И правда, мистер Фаулер как раз объявил в мегафон, чтобы все участники стометрового забега собирались у линии старта. Ребята подходили и выстраивались по возрасту. Мы с Амандой направились было к ним, но тут я увидела, что папа как-то странно смотрит на грудь миссис Косгроув.

По ее платью ползла небольшая серовато-коричневая бабочка.

Папа шагнул к ней.

— Не двигайтесь! — приказал он.

Миссис Косгроув замерла от страха.

— Плодожорка, — прошипел папа. — Если у вас есть яблони или груши, эта сволочь их изничтожит почище крылатых ракет.

— У нас нет… — начал было мистер Косгроув.

— А у меня есть, — сказал папа, и рука его резко спикировала на бабочку.

Но она увернулась, забилась под платье и теперь трепыхалась где-то сбоку.

Миссис Косгроув слегка взвизгнула.

— Замрите! — скомандовал папа. — Сейчас я ее достану.

Платье было без рукавов. Папа ухватил миссис Косгроув за плечо, а другую руку засунул ей под мышку.

Миссис Косгроув взвизгнула погромче.

Мистер Косгроув вцепился в папу и оттащил его от своей жены.

— Эй вы, поосторожнее! — пропыхтел он.

— Все в порядке, — успокоил его папа, — я ее поймал.

Он разжал кулак и продемонстрировал мистеру Косгроуву то, что осталось от бабочки.

— Вы! — крикнул мистер Косгроув, — вы просто невоспитанный, скверно одетый, назойливый тип! Шли бы вы… домой и оставили бы нас в покое.

Папа уставился на него с таким растерянным и обиженным лицом, что мне захотелось плакать.

— Аманда Косгроув и Ровена Бэтс, — рявкнул в мегафон мистер Фаулер, — подойдите к линии старта!

Тут папа взял себя в руки.

Он смерил мистера Косгроува презрительным взглядом.

— Придержите язык, — отчеканил он, — я всего лишь пытался помочь.

Он обернулся ко мне.

— Не обращай внимания на этого придурка, Тонто, — сказал он мне руками. — Ступай и покажи им всем, как надо бегать стометровку!

Он еще раз окинул мистера Косгроува грозным взглядом, повернулся и зашагал прочь.

По дороге к старту я покосилась на Аманду, но она глядела в другую сторону.

Я стояла и смотрела, как вопит и приплясывает Дэррин Пек, прибежавший первым в своем забеге.

Но я его не видела.

Перед глазами у меня была совсем другая картина.

Вот я подхожу к папе и наконец говорю ему то, что должна была сказать давным-давно. Говорю ему, чтобы вел себя по-другому, а то от нас все шарахаются.

Говорю так, чтобы он услышал.

И тогда происходит то, чего я всегда боялась.

Он глядит на меня удивленно и обиженно, как на мистера Косгроува, только еще в сто раз хуже, потому что ведь это я, его родная дочь. Потом окидывает меня презрительным взглядом, поворачивается и уходит.

Раздался выстрел, и я рванулась вперед, смяв, как бабочку в кулаке, промелькнувшую картину.

Внутри у меня вдруг вспыхнула такая ярость, что хотелось заорать. Но заорать я, конечно, не могла, оставалось только изо всех сил лупить ногами беговую дорожку.

Девчонки справа и слева от меня куда-то пропали. Только Аманда Косгроув еще маячила где-то рядом, а потом и она исчезла.

Я была впереди.

Возле финиша подпрыгивал папа, он махал мне руками — рот до ушей, глаза сияют…

И тут перед глазами у меня развернулась другая картина.

Вот я выигрываю забег, и папа шумно делится своей радостью с другими родителями.

Хлопает их по плечам — так, что они обливаются лимонадом из бумажных стаканчиков.

Тычет кулаком в бок — так, что они роняют свои бутерброды.

Запускает им руку под платья — так, что они все в ужасе бросаются к своим машинам и уезжают, превышая скорость и попадая в аварии, и их покалеченные дети оказываются в школах для инвалидов, только я одна остаюсь в нормальной…

Ноги у меня вдруг совсем перестали двигаться, и когда я, спотыкаясь, пересекла финишную черту, Аманда Косгроув снова очутилась рядом со мной.

* * *

Извините, что прервала рассказ, это папа заходил пожелать мне спокойной ночи.

Он, должно быть, заметил, что после соревнований я все молчу да молчу, и поэтому вошел ко мне в комнату на руках. Он всегда так делает, когда я хандрю.

Он встал на «мостик» и хотел было красиво выпрямиться, но не сумел и плюхнулся на попу.

Заговорил он не сразу, потому что руки были заняты: сначала он ими тер отбитый зад, потом ругался плохими словами. У нас с ним уговор: руками ругаться можно, если потом их моешь с мылом.

— Такова жизнь, Тонто. Иной раз уж так стараешься выиграть, а все же чуть-чуть не дотягиваешь. Хотя по мне, так ничья со школьной чемпионкой — это отличный результат!

И он исполнил для меня песню Карлы Тэмуорт моим любимым способом: голосом пел только мелодию, а слова — руками. Так он куда меньше фальшивит.

Песня была про убийцу-неудачника, у которого ничего не получается, потому что убивает он топором, а топор затупился, зато у него есть невеста, и она все равно его любит.

Потом папа меня обнял.

— Лично я, — сказал он, — считаю тебя чемпионкой.

Ну как на него можно сердиться?

* * *