Книга Смешные деньги - Марина Серова

— О, это замечательно, Евгения М. Охотникова! — старательно улыбаясь, воскликнула американка, вертя, однако, по сторонам головой в бесплодных поисках коварного боя. — Это очень любезно с вашей стороны!

— Кстати, доллар можете мне не давать, — предупредила я. — Я претендую на большую сумму.

Мисс Фридлендер недоуменно уставилась на меня, а потом обеспокоенно спросила:

— Что вы имеете в виду?

— Вам требуется телохранитель?

Мисс Фридлендер застыла на секунду, а потом улыбнулась и заявила:

— Только на обратном пути!

Откровенно говоря, этим ответом она поставила меня в тупик. Пока я раздумывала над ее словами, Парамонов предупредительно наклонился к своей клиентке и сказал:

— Мисс Фридлендер, Евгения Максимовна будет вам здесь чрезвычайно полезна. Профессиональный телохранитель, прекрасно знает город, говорит по-английски…

Американка задумалась. Это продолжалось довольно долго, но наконец она выпалила:

— Это неплохо! Мой Джимми не сможет общаться без переводчика. Сколько она хочет за свои услуги, Ильич?

Парамонов замялся, и я поспешила прийти ему на помощь:

— Я беру двадцать долларов в час, мисс Фридлендер!

Она взглянула на меня так, словно я призналась, что беру доллары без спроса, и тут же заявила:

— Все! Мне совсем не требуется телохранитель!

Парамонов страдальчески поднял глаза к черному небу, но спорить не стал. Видимо, решения мисс Фридлендер не обсуждались. Между тем отказываться от моих услуг в качестве таксиста она вовсе не собиралась и, поинтересовавшись, где стоит машина, с похвальной демократичностью взяла на себя часть багажа, предпочтя, правда, наиболее легкую его часть. С тремя сумками ее маленькая бесформенная фигурка выглядела еще забавнее. Я гадала, для чего предназначены ее вместительные баулы — видимо, госпожа Фридлендер намеревалась вывезти с исторической родины множество сувениров.

Парамонов, крякнув, принял на себя чемодан с серебряными застежками, а холеный негр остался при своем. Я поняла, что наблюдаю проявления той самой политкорректности, которая требует от женщины, чтобы она сама таскала свои сумки. Мне тут же пришло в голову, что на самом деле по этому показателю мы давно опередили Америку, потому что наши женщины таскают даже шпалы. Просто мы не догадались разрекламировать этот факт.

В общем, мы отправились на автостоянку, но тут мисс Фридлендер принялась озабоченно вертеть своей короткой шеей и объявила, что хочет немедленно выпить бутылочку пепси, иначе она тут же умрет.

Таким образом, суть американской души моя тетушка познала гораздо глубже, чем это могло показаться на первый взгляд. Доллары и кола уже себя проявили, не хватало только статуи Свободы, но ее так просто с собой не увезешь.

Мы стояли как раз у входа в здание вокзала, и Парамонов сдержанно сообщил своей клиентке, что пепси наверняка есть внутри. Было заметно, что ему совсем не улыбается таскаться с тяжеленным чемоданом по переполненному вокзалу.

Однако мисс Фридлендер тоже не желала умирать от жажды раньше времени и храбро шагнула в открытую дверь. Мы последовали за ней, причем я замыкала колонну, потому что постепенно теряла интерес к происходящему.

Попав внутрь, американка остановилась, восхищенно оглядываясь по сторонам. Наверное, ее потрясло обилие и разнообразие лиц, с которыми она чувствовала кровное родство.

Окружающие тоже с любопытством оборачивались в нашу сторону — особенно в сторону Джимми, который, без всякого сомнения, был в этот момент самым элегантным посетителем вокзала. Даже бесстрастные узбеки в тюбетейках и засаленных халатах любовались им.

Парамонов, который испытывал совершенно противоположные чувства, раздраженно заметил, что слева находится дверь в вокзальное кафе и там наверняка есть пепси.

— Здесь не стоит задерживаться, — объяснил он доверчиво хлопающей глазами американке. — Того и гляди, что-нибудь сопрут!

Искушенный юрист как в воду смотрел. Когда мы вошли в душное, пропитанное запахом маргарина, кафе, мисс Фридлендер слегка растерялась. Как можно купить в этой неприветливой голодной толпе бутылочку пепси показалось ей головоломной задачей. Она разложила вокруг себя сумки и, кажется, принялась разыскивать деньги, одновременно жадно впитывая впечатления, обрушивающиеся на нее со всех сторон.

— Здесь не принимают доллары, — негромко сказал Парамонов. — Не трудитесь, мисс Фридлендер. Я возьму вам пепси, но советую поменять валюту, иначе у вас могут быть проблемы, — он оставил чемодан и стал проталкиваться к прилавку.

Американка была смущена его словами — у нее не было полной уверенности, что рубль в России ценится так же, как доллар. Блистательный Джимми продолжал сохранять полнейшую невозмутимость, глядя поверх голов так же непринужденно и отстраненно, как если бы он был в одиночестве. Мне надоело торчать в этой забегаловке, и я вышла в зал, намереваясь дождаться своих спутников там.

Как позже объяснил мне Парамонов, его клиентка, взбудораженная массой обрушившихся на нее отрицательных эмоций, едва дождалась вожделенной пепси и так жадно приникла к бутылке, словно пыталась найти поддержку в привычном напитке. Она умудрилась выпить почти полтора литра и значительно приободрилась, но в этот момент обнаружилось, что ее дамская сумочка исчезла со всеми сопутствующими потрохами. Мисс Фридлендер испытала настоящий шок и, позабыв про свои русские корни, принялась объяснять Парамонову по-английски, что в сумочке у нее были все документы, деньги, кредитные карточки и прочая бижутерия, без которой настоящая американка просто не может существовать. Константин Ильич меланхолически кивал, потому что высказать все, что он думает о бестолковых иностранцах, ему не позволяла профессиональная этика.

Наконец, после долгих ахов и охов им пришла в голову мысль вызвать милицию. Ни о чем таком я даже не подозревала, рассеянно поглядывая по сторонам в ожидании, когда мисс Фридлендер утолит свою жажду. И тут я увидела сумочку, которая все-таки больше напоминала суму, с которой бродили некогда погорельцы и прочие странники. Ошибиться я не могла, память меня никогда не подводила, поэтому я удивилась, что эта экзотическая вещь находилась в руках совершенно постороннего парня в грязноватой джинсовой куртке. У него было замкнутое небритое лицо и красные, как у кролика, глаза. Выйдя из дверей кафе, он быстро направился вдоль балюстрады, намереваясь там, видимо, избавиться от сумки, рассовав содержимое по карманам. Наверное, он считал, что дверь мужского туалета является для женщины непреодолимым препятствием.

Я настигла его уже в тот момент, когда он расплачивался за вход. Не обращая внимания на весело-изумленные взгляды окружающих меня мужчин, я сразу же шагнула к вору, который шарил по своим карманам, выуживая оттуда копейки для невозмутимой старушки, собиравшей дань с озабоченных представителей сильного пола.

За спиной старушки в кафельную стену было вделано большое зеркало, в котором вор и увидел мое симпатичное отражение. Он криво усмехнулся и обернулся, бормоча что-то вроде приспичило дамочке, сама на мужиков бросается. Он все еще надеялся легко от меня отделаться.