Книга Каблуки в кармане - Этери Чаландзия

Хамы

Они вездесущи, как инфлюэнца зимой. Они принимают непредсказуемые личины, и нежная голубка с бирюзовыми глазами и русалочьими косами может повернуться к вам в очереди и рявкнуть: «А вы чего здесь отираетесь, вас тут в природе не стояло!» Я одновременно опасаюсь их и ненавижу до желудочных спазмов. Но, к сожалению, я знаю, что они неистребимы.

Самый обычный, ничем не примечательный день. Просыпаюсь с утра оттого, что этажом выше какая-то коза топает на шпильках по паркету. Причем топает она не в один конец за забытыми ключами, а прочесывает всю квартиру, перемежая короткие перебежки забегами на длинные дистанции. «Она танцует!» – внезапно озаряет меня, когда сквозь грохот я вдруг начинаю различать ритм то ли танго, то ли вальса, то ли пляски пораженного мухой цеце племени африканских аборигенов.

Я даже музыку начинаю слышать, и мне тоже становится страшно весело от всего этого, тем более что на часах целых полседьмого утра.

Ладно, оттанцевав свое, она то ли ушла, то ли устала, и на некоторое время в доме наступила относительная тишина. Еще полчаса я проспала спокойно, но ровно в семь за стеной грянул такой скандал, что меня взрывной волной выкинуло из кровати. Муж с женой вели бешено-активный, но совершенно бессмысленный диалог, мастерски перебрасываясь матюками и проклятиями. Ни о каком сне не могло быть и речи. Я подумала было постучать в стену, но представила, что эти двое сообща сделают со мной, и вовремя опомнилась. Оставалось ждать. Полчаса я провела в ванной, а когда вышла, за стеной вместо людей выла собака. На часах было всего восемь.

Дальше больше. Первым делом в списке на тот день значилась попытка починить текущий кран. Я позвонила сантехникам, к телефону, похоже, подошла женщина из-за стенки и тем же тоном, которым она только что сообщала мужу, что он «урод кривобокий и дебил конченый», гавкнула: «Чего надо?» Я повесила трубку. Черт с ним, с краном, переживу. Собственное спокойствие дороже. Хотя от него уже мало что осталось, а день только начался. Нет, я понимаю, что все живут по-своему, в доме нет звукоизоляции, а у тети-диспетчера было очень плохое настроение, но мне почему-то кажется, что все это не должно иметь ко мне никакого отношения. Но оно самым активным образом вмешивается в мою жизнь.

Дошлепав до стоянки, я испытала первые признаки возмущения. Два «мерседеса» притерлись к моей машине так, что внутрь я могла попасть только через багажник, а в него на шпильках и в платье мне почему-то лезть совсем не хотелось. Привлеченный моим призывным клекотом парковщик пожал плечами, глядя на конструкцию из трех практически слипшихся авто, и пошел своей дорогой. Сегодня он уже ничем помочь не мог, а вчера, когда эти сэры парковали свои машины у меня на зеркалах, он, видимо, смотрел трансляцию третьего концерта Рахманинова на канале «Культура» в своей сторожке и на производственные проблемы не отвлекался. Я выдохнула и полезла в багажник.

Сначала между сиденьями застрял каблук, потом одновременно лопнули колготки и волосы намотались на крючки для одежды над задней дверью. В какой-то момент я испугалась, что еще один неловкий рывок, и, обездвиженная, я так и останусь висеть распятым лори на крючках и колготках, а владельцы «мерседесов», вернувшись к своим авто, решат, что это я так отдыхаю, набираясь сил перед трудовым днем. Добравшись до руля и поджав зеркала, как уши, я, наконец, вырвалась из плена.

Мне надо было проехать всего ничего, километров шесть от дома до издательства. Ночью это занимает десять минут со всеми светофорами. Но ночью мне, к сожалению, туда не надо, а днем перемещение из дома до работы напоминает злоключения Одиссея в стране циклопов. Сначала я сорок минут стояла в безнадежной пробке, которую организовали «Бориска» и «Пиписка», во всяком случае, именно так было написано у них на задних номерных знаках. Судя по расположению их искореженных машин, застывших в слабодвижущемся потоке, ребята из пригорода просто бодались на дороге. Очевидно, не наигравшись, теперь они бегали друг за другом по всему Садовому кольцу с криками: «Ну все, падла, урою тебя, слышь, ты подонок, че ты смотришь на меня, че вылупился…» Ну и дальше в том же духе. С матерком и борзыми плевками на асфальт.

Плевки – это вообще моя отдельная боль. Особо чувствительных прошу пропустить эту часть текста, я и сама пишу ее с трудом. Но, видимо, возмущение сильнее отвращения. Я не понимаю, почему такое количество мужчин, причем часто прекрасно одетых и выходящих из дорогих машин и элегантных заведений, плюют, харкают и сморкаются с помощью и без помощи пальцев под ноги прохожим! Что с ними всеми случилось? Они что, больные? Это же дикость какая-то! Меня тошнит, когда я хожу пешком, я стараюсь не смотреть под ноги, но и вляпываться в эту слизь тоже нет никакого желания. Мужчины, дорогие, ну суньте вы свой нос в платок, ну не харкайте вы молодой женщине поперек дороги! Мне вообще всегда казалось, что подобные прочистки носоглотки люди делают в ванной, предположительно, в одиночестве. Но, судя по качественно заплеванному асфальту, я десант с планеты Большая Наивность…

Тем временем пробка рассосалась, и стадом диких кенгуру поток рванул вперед. Теперь все было как всегда, как в природе, где, как и на нашей дороге, побеждает самый сильный и изворотливый. Первое время, очевидно, как самый сильный и безумный, лидировал «КамАЗ» с прицепом, но на первом же светофоре три иномарки, проскочив на красный, сделали и «КамАЗ», и его прицеп и, визжа покрышками, братья Бориски и Пиписки рванули дальше. У меня были свои заботы: сначала меня бортанула мадам на «опеле», с закрытыми глазами пикировавшая из крайнего левого ряда на обочину к палатке с сигаретами, потом усатые и злые мужчины долго не давали влиться в общий поток, а когда мне, наконец, удалось втиснуться, гудками и неприличными жестами дали понять, что думают обо мне и о моем желании не стоять на повороте до вечера, а все-таки добраться до работы.

Но я добралась, припарковалась, отдышалась, кое-как привела себя в порядок и вышла из машины к толстопузому джентльмену, крутившему брелоки на пальцах и цыкавшему золотым зубом.

– Машину убрала отсюда, – как бы между прочим приказала эта тварь и опять цыкнула.

Я взорвалась на месте. Надо сказать, такое иногда случается. Обычно я стараюсь держать себя в руках и не срываться, потому что понимаю, в каком городе живу, и не раз слышала рассказы о том, как кто-то спрашивал: «А почему я должен то? А за что мне это?..» – а ему в ответ молча показывали Калашников.

Не буду расписывать подробности короткой беседы между мной и золотым зубом. В результате машина осталась на месте, асфальт украсился пятью новыми плевками, мне пожелали, чтобы мне голову оторвало, я напомнила, что охранник видит мою машину в камеры, поэтому ее бессмысленно увечить, а все проклятья возвращаются к проклинающему. На том расстались.

На работе… Нет, не дождетесь, на работе оазис, заповедник и запасник. Приятные интеллигентные люди, мужчины пропускают вперед женщин и придерживают дверь, чтобы им полчерепа не снесло, здесь извиняются, когда не вовремя звонят мобильные телефоны, и предлагают чай или кофе посетителям. И три чувака в телогрейках с разводными ключами, которые без стука вломились в кабинет во время совещания, были просто не местными. Видимо, их прислала та тетка, с которой я пыталась поговорить по телефону утром.