Книга Робинзон. Инструкция по выживанию - Александр Покровский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Робертсон все еще в пятом отсеке, ходит с какой-то ведомостью в руках и чего-то ищет, находит, отмечает. Словом, человек самостоятельно изучает свой отсек. Тут мимо идет какой-то офицер. Он останавливается, смотрит на Робертсона ласково:
– Наш Робинзон?
– Я Робертсон.
– Ну, это все равно. Александр Васильевич?
– Да. – поворачивается к нему всем телом Робертсон, удивившись, что его знает совершенно незнакомый человек.
– А я – Геннадий. Можно Геннадий Петрович. Поляков. Капитан-лейтенант в табели о рангах и КГДУ-I, что в переводе на обычный человеческий язык означает – командир группы дистанционного управления дивизиона движения. Первого дивизиона. Управляем здешними реакторами.
– Очень приятно.
– Да и мне приятно. Как настроение? Игривое? Нет? Будет! Через пятнадцать лет. Чем заняты?
– Да вот старпом приказал отсек изучать!
– Это полезно! И лучше это делать по ночам. Значит, имущество родного отсека изучаем?
– Да вот.
– Должен вам заметить, Александр Васильевич, что начальство очень любит, когда лейтенант изучает все очень дотошно.
– Я уже понял…
– А вы гробы уже видели в своем отсеке?
– Гробы?
– Ну да! Покойников у нас обычно в провизионке, в морозилке держат – мало ли, вдруг чего с мясом, но есть два особых покойничка – командир и его боевой заместитель по буйной воспитательной работе – которых, сам понимаешь, Шура, на полати не положить. Вот их-то в гробы и кладут. Из нержавейки, разборные такие гробики, на замках, вещь, словом. Вот они как раз в пятом отсеке и числятся. Тут же амбулатория, изолятор – так что ближе к медицине.
– Так, может, они у медика.
– Нет. Это имущество отсека. По двадцать четвертой ведомости. У тебя в руках какая ведомость? Не двадцать четвертая? Двадцать четвертая где-то в секретной части, но ты, вместо того чтобы секретную часть перерывать, у своего личного состава поинтересуйся. Должны знать, а начальству потом доложишь, мол, принимаю, вот даже гробы нашел. Ему будет приятно – лейтенант, а уже все изучил.
Робертсон и матрос из пятого отсека ищут гробы. Робертсон:
– Где-то здесь должны быть!
– А чего мы ищем, тащ-ка!
– Да гробы!
– Гробы? – изумлению матроса нет предела.
– Ну да, разборные такие гробики. На замках. Не видел?
– Я?..
Тишина – потом обалденный взрыв в первом отсеке. Лодку встряхнуло. Все бегут в первый.
– Где Чудовище? – спрашивают на бегу.
– В первом!
– Бля! Взорвал все-таки!
Через переборку первого отсека, весь в белом, как во сне, на четвереньках вылезает Чудовище – мичман Саахов Серега.
Все подбегают, ощупывают его – жив!
– НУ!!!
– Я вот! – говорит он. – А оно – вот! – глаза его вылезают из орбит от пережитого. – Я – вот, а оно – вот!
Объяснить он ничего не может. Прибежал командир БЧ-5, зам, старпом, Андрюха, Артюха – все.
Андрюха и Артюха – сразу же в отсек, за ними все остальные. В отсеке тесно.
– Ну, чего там? – спрашивает старпом.
Все стоят перед выгородкой кондиционирования, Артюха и Андрюха – в ней. Тесно. Из-за двери слышится голос Артюхи:
– Блок осушки компрессора взорвал, сука!
– Ну и? – это старпом.
– Неделю на ремонт!
– Нет у нас недели!
– Трое суток!
– Нету!
– Двое!
– Нет!
– Хорошо! – вылезает Артюха из выгородки совершенно спокойный. – Два часа дадите?
– Два часа дам, – говорит старпом.
– Тогда есть время перекурить! – говорит Артюха. – Анатолий Иванович, сигареты не найдется?
Старпом, протягивая ему пачку:
– Ты ж не куришь?
– Теперь курю. А этого урода если с лодки не уберете, Анатолий Иванович, клянусь, я его повешу где-нибудь тут. Неделю будете искать – не найдете, пока не завоняет.
По пирсу идут: командир дивизиона живучести (комдив-3) Вознюшенко Андрей Степанович, и ведет он печального мичмана Саахова Серегу. Движутся они неторопливо. Встречают Сову.
– Андрюха, привет.
– Привет.
– Куда ведешь родное стадо?
– Бэчепятый приказал продать на берег.
Сова осматривает безучастного ко всему Серегу.
– Почем предлагаешь?
– За три литра шила.
– Спирт с собой?
– С собой.
Сова думает, с сомнением:
– Спирт вообще-то нужен. Регламент никак не могу начать. Нет спирта на флоте. Представляешь?
– Неужели возьмешь Чудовище?
– Его? А зубы у него целые?
– Целые! Пока. Серега! Покажи!
– Ладно, верю. Нет, Андрюха, не могу!
– А за пять?
– Мне на регламент сто кило надо!
– Мне столько не дадут. Я его в тыл веду. Там обещали.
– Ну ладно, давай.
И пошли они опять печально и неторопливо, а Сова смотрел им вслед.
Совещание офицеров в кают-компании 2-го отсека. Офицеры в кремовых рубашках. Ведет совещание командир – капитан первого ранга Белов Александр Иванович – строгий, очень положительный мужчина.
Собраны все.
– …С компрессором все понятно, – говорит командир. – Андрей Степанович (Обращается он к комдиву-3), мне доклад каждый день. Что там наша дивизия?
– Всех обещали наказать.
– Сначала дело, а потом наказание. По делу что они обещали?
– Обещали помочь. Флагманского в поход дадут.
– Вместо компрессора?
– Компрессор сделаем.
– Тогда зачем нам в поход флагманский?
– Не знаю.
– Ладно, с этим я разберусь. Что у нас еще важное? Командир БЧ-2! Что там с регламентом?
Встает Сова.
– На складе нет спирта. Прошу выдать спирт на регламент из корабельных запасов, а потом я получу и верну.
– Как это «нет»? Вы заявку подписали?
– Так точно!
– Ну и что?
– Все в курсе!
– Все в курсе, что дело стоит?
– Флагманский ракетчик флотилии уже звонил нашему старпому и договаривался!
– Анатолий Иванович! (Обращение к старпому.)
