Книга Рай где-то рядом - Фэнни Флэгг

Норма убеждена, что ее нетерпимость к людям безвкусным, невоспитанным и безграмотным — тем, кто говорит «ложить» вместо «класть», — идет от недостатка веры. Она ждет знака свыше, откровения, доказательства, что Бог есть. Вербена говорит, что всегда ищет «знаков свыше, откровений и чудес», и Норма охотно поверила бы в чудо, но никаких чудес с Вербеной пока не случилось. Если бы Норма разбилась на машине, не доехав до тети Элнер, на ее надгробном камне следовало бы высечь: «Здесь лежит Норма Уоррен и даже после смерти сомневается».

Журналистка

08:50

Услыхав вой сирены под окнами редакции, Кэти Колверт подумала: вот и сюжет для статьи. Кэти, высокая худенькая темноволосая женщина чуть за сорок, издавала еженедельник. Почти все репортажи она писала сама и знала по опыту, что сирена в Элмвуд-Спрингс — всегда знак беды. Кэти вышла на улицу посмотреть, что это — пожарная машина или «скорая», но опоздала, сирена умолкла. Обычно и пожарных, и «скорую» вызывали или к остановке на новой автомагистрали, где вечно кого-то сбивали, или к торговому центру. С тех пор как клуб «Худеем вместе» переехал к магазину керамики, многие пытались сбросить лишние килограммы прямо по дороге туда, но не в меру усердствовали, и дело кончалось инфарктом.

Кэти вернулась к себе в кабинет, схватила фотоаппарат и блокнот и устремилась в ту сторону, где умолкла сирена. На Первой Северной авеню Кэти увидела «скорую помощь» напротив дома Элнер Шимфизл. «Еще не хватало! — испугалась Кэти. — Неужели опять с лестницы свалилась?» Возле дома Элнер ей навстречу бросилась перепуганная Тотт:

— Плохо дело. Она свалилась с лестницы и потеряла сознание, а тут еще осы… Норма с ума сойдет. Мэкки только что вызвал ее сюда.

Начисто позабыв о статье, Кэти из журналистки превратилась просто в подругу Элнер и думала лишь о том, что делать, чем помочь? Позже, когда собралась толпа соседей и стало ясно, что помощь ее тут не понадобится, Кэти сделалось неловко за фотоаппарат. Чтобы никто не заподозрил, что она пришла из профессионального интереса, Кэти попросила Тотт позвонить, как только будут новости, и вернулась в редакцию. Она, ясное дело, волновалась, но не слишком: Элнер Шимфизл — старушка крепкая, с высоты падала уже не раз и оставалась жива и невредима. Кэти знала не понаслышке, что Элнер ладно скроена и крепко сшита.

Много лет назад, сразу после университета, Кэти преподавала в вечерней школе изустную историю, а Элнер Шимфизл посещала ее занятия с подругой, Ирен Гуднайт. Обе были блестящими студентками с интересными судьбами. Работа преподавателя научила Кэти, что нельзя о человеке судить по внешности. Скажем, с первого взгляда ни за что не догадаешься, что Ирен Гуднайт, тихая, скромная на вид бабушка шестерых внучат, звалась когда-то Ирен Туши Свет и вместе с подругой по команде, Тотт Ужасной, Левшой из Ада, три раза подряд выигрывала чемпионат штата Миссури по боулингу среди женщин. А про Элнер Шимфизл с виду не скажешь, что эта старушка на самом деле вынослива как вол.

На занятиях Кэти узнала от Элнер, что во времена Великой депрессии, когда ее муж Уилл заболел туберкулезом и больше двух лет был прикован к постели, она каждое утро вставала в четыре и в одиночку, с мулом и плугом, управлялась на ферме. Она пережила три урагана и одно из самых страшных наводнений в истории штата Миссури, ухаживала за мужем и выращивала урожай, которого хватало и им самим, и половине соседей. И что самое удивительное, Элнер вовсе не считала это подвигом. «Кто-то же должен был работать», — повторяла она.

Кэти, сколько себя помнила, всегда хотела стать писательницей, даже великий роман об американской жизни создать мечтала, но, проработав пару семестров преподавателем, оставила эту затею и ушла в журналистику. Девизом ее стало «Что толку писать романы? И что толку их читать?». Возьмите любого старика или старушку за шестьдесят — и вот вам история поинтересней всякого романа, ни один писатель такого не выдумает! Значит, не стоит и пытаться.

Нет, только не этот халат!

08:51

Когда Норма добралась на другой конец города, где жила тетя Элнер, «скорая» стояла во дворе. Подоспела Норма в последнюю минуту: тетю Элнер — как назло, в старом коричневом халате в клетку, который ей давным-давно велено было отправить на помойку, — уже ввозили на каталке в машину. Норма, схватив в охапку документы и сумку с необходимыми вещами, кинулась к тете Элнер, но двери захлопнулись у нее перед носом, и «скорая» сорвалась с места. Норма села в машину к Мэкки, и они пустились вдогонку. Больница Канзас-Сити была в сорока пяти минутах езды. Не на шутку обеспокоенный Мэкки почти всю дорогу молчал, лишь изредка вздыхая:

— Все будет хорошо, Норма, пусть ее осмотрят как следует и убедятся, что нет переломов.

Норма его совсем не слушала и говорила без умолку:

— Отчего мне не разрешили с ней поехать, я ведь ее ближайшая родственница, я должна быть рядом, она, наверное, ни жива ни мертва от страха, и почему на ней это старье? Этому халату лет двадцать, трещит по швам. Я ведь ей на прошлой неделе купила новый. Если ее увидят в больнице в этом тряпье, решат, что мы голь перекатная, — почему она всегда одета как нищенка? Говорила я ей: «Тетя Элнер, дядя Уилл вам оставил кучу денег, что ж вы ходите по двору в обносках?» — да разве она меня слушает? Нет… а теперь этого еще не хватало. — Норма вздохнула. — Надо было сжечь его, и дело с концом. Не дай бог, у нее сломана нога. Просила же я ее к нам переехать, а она ни в какую. Живет одна-одинешенька, да еще и дверей не запирает. Пришла я к ней как-то вечером, думала оставить лекарственные свечи на крыльце, а у нее дверь нараспашку. Я и говорю: «Тетя Элнер, если вас задушит во сне маньяк, не вздумайте бежать ко мне жаловаться».

Мэкки повернул налево.

— Норма, припомни хоть одного маньяка из Элмвуд-Спрингс!

Норма обратила глаза на мужа:

— Сейчас нет — потом появятся… Ты вот тоже считал, что ей можно жить одной. А теперь? Всего не предугадаешь, Мэкки.

— Норма, не изводи себя, мы ведь пока ничего толком не знаем.

— Ладно, — кивнула Норма, но не сердиться на Мэкки было выше ее сил, и чем больше она думала, тем сильней злилась.

Это из-за него тетя Элнер упала с лестницы. Он потакал ей во всем, а над ее чудачествами только посмеивался. Даже когда тетя Элнер целых полгода разрешала своему другу Лютеру Григзу держать у нее во дворе это чудовище, громадный грузовик, Мэкки был на ее стороне. А если бы он отобрал у нее лестницу, как велела Норма, не лежала бы тетя Элнер сейчас в больнице. Норма вдруг повернулась к мужу.

— Вот что я тебе скажу, Мэкки Уоррен: больше вам с тетей Элнер меня ни в чем не переубедить. Я же вас предупреждала, она уже старенькая, нельзя ей жить одной!

Мэкки не ответил. На этот раз Норма, пожалуй, права. Зря тетя Элнер полезла на лестницу. Мэкки забегал к ней утром выпить кофе перед работой. Об инжире она ни словом не обмолвилась. Только спрашивала, приносят ли блохи пользу и какое место занимают в цепи питания. А теперь и Норма с ума сходит от ужаса, и сам он боится за Элнер. Только бы переломов не оказалось, иначе конца не будет упрекам.