Книга Роковая сделка - Григорий Башкиров

– Не удивил. Упрячь его в изолятор, надолго. – Посоветовал Андрей.

– Не так всё просто, – Саврасов закурил, – не хотел открываться, да ладно – перед тобой можно.

– Ты на что намекаешь, – удивился Сухов, – вляпался куда-то?

– Пока нет, но предчувствие нехорошее.

– Так говори наконец! – начал заводиться Сухов. – Топчешься на месте. Или говори или допьём и на выход.

– Сказать, откуда у меня взялась вся информация? – Николай откинулся на спинку стула. – От Фила.

– Да ну! – удивился Сухов, – он же в авторитете. Зачем ему всё это.

– В авторитете – то, в авторитете, только вербанул я его, когда пришёл сюда.

– Так выходит… – Сухов потянулся к бутылке.

– Именно. – Николай взял протянутую стопку. Выпили.

– Взял я его скорее на испуг, а он повелся, поверил мне. Зашиб он ненароком парнишку-дагестанца. Тот по жизни был спокойный, себя уважал, ни к кому не прибился – сам по себе был. Ему на следующий день на волю выходить. Решил отвальную устроить. Только сели, прискакала шестёрка от Филарета. Зовёт мол, поговорить хочет. Ну, парень тот шестёрку послал подальше, велел передать Филарету, что тот баран, пусть сам приходит. Осторожность потерял совсем, потому, что пьяненьким был. Филарет заявился лично. Спокойно вызвал за дверь. Вышли. Прошло несколько минут, и парнишка этот вернулся, лёг на койку, вроде заснул, а к утру обнаружили остывший труп. Вскрытие позже показало, что черепно-мозговая травма. А внешне как бы ничего и не заметно. Тихо помер, никому не рассказал, как все произошло.

Николай закурил папиросу и продолжил повествование:

– Встречать его мать и братья приехали на трёх навороченных тачках. Ждали они, ждали, потом в администрацию пошли узнавать, где их Исмаил. А там глазами хлопают, не знают, как объяснить, что его не дальше, как сегодня грохнули прямо на зоне. Вызвал меня шеф, бывший. Говорит: «иди, поговори, объясни – ты сможешь. Ведь пока ничего не ясно, что на самом деле случилось».

Пригласил я одного из них, кто с виду старше и спокойней себя вёл. Объявил ему весть горькую. Он глазом не повёл, молча выслушал, а потом и говорит: «Скажешь мне, кто это сделал. Никаких судов не надо». Я ему говорю, что сам ещё не знаю. «Узнай», говорит, «и позвони» и протягивает мне визитку. Когда ушёл, я на визитку ту взглянул. Боже ты мой, что за человек оказался! Если кому сказать, с кем довелось встретиться – не поверили бы!

Пошептались они в куче, сели в машины и укатили.

Думаю, что делать. Филарета в камеру оформил. Дознаватель приехал. Толку никакого, молчат все. Адвокат подкатил, раскормленный, блестящий. Тот деньги сразу предложил.

– Ну и как, взял? – Ухмыльнулся Сухов.

– А он и давать не собирался, только бы я подумал, сразу спалили. Я про эту сволочь жирную много чего слышал. Так вот время идёт, а толку никакого. Филарет уже открыто измывается. Спрашивает, когда обвинение предъявлять будете. Надоело мне всё, выдернул его к себе и визитку перед ним положил. Говорю: «Вот тебе и обвинительное заключение и приговор в одном флаконе». Видел бы ты, что с ним случилось. Затрясся весь, позеленел. Решил я ковать железо, пока горячо. Согласился Фил на все условия. Только понял я позже, что недооценил его. Взять того же Разина. Подмял под себя мигом! Почему? Парень безбашенный, не умный. Я хотел его привлечь – не получилось – не пошел на контакт. Ну и оставил в покое. Подумал, что всё равно толку от него никакого не было бы. А погляди ты, по УДО освободился. Значит из-за забора подсуетились. Понадобился там зачем-то. Это сейчас я допёр, почему Филарет мне так легко канал сдал. Деваться было некуда, понимал, что если захочу, наизнанку, как перчатку выверну. Так он выгоду из этой очень хреновой ситуации извлёк. Нашими руками убрал конкурентов и на трон сел. Выходит, не дурак. Сейчас вновь смуту затевает. Не понимаю, на что рассчитывает. Должен понимать, пока я здесь, в одну минуту приговор могу вынести. Либо «Даги» грохнут за брата своего, либо свои, если прознают, что он падла ссученная. Неужели не боится?

Сухов встал и заходил по кабинету.

– Боится он, – Андрей остановился перед Саврасовым, – очень боится. Ты один настоящее время представляешь для него реальную опасность. Думал об этом?

– А что он мне сделает? Сидеть ему долго. И кто на воле впишется за него. Убедить, доказать надо. Я же мент.

– Согласен. Дай бог, если так, – вздохнул Андрей. – Ну, что на посошок и по домам.

Пока Сухов прибирался, Николай успел переодеться в гражданскую одежду и спустился вниз. Дождавшись начальника, сел на заднее сиденье служебного УАЗа и машина тронулась в сторону города.

Высадив Николая недалеко от дома, Сухов укатил. Саврасов зашёл в магазин, купил пакет молока, пачку пельменей и батон. В расположенном рядом киоске взял бутылку водки и отправился домой через проходной двор.

На улице было безлюдно. Одинокий, ещё уцелевший фонарь, раскачивался под порывами свежего ветра и бросал скудный отсвет из стороны в сторону.

Николай думал о том, что сейчас он придёт в пустой, давно ставший неуютным дом, где многое ещё напоминало о Кате, и где он старался проводить только ночи. После развода Саврасов так и не устроил личную жизнь, обходясь редкими, в основном случайными связями с женщинами. Порой возникала мысль – а что дальше? Для чего он живёт? Кто останется после него? Большую часть жизни Николая составляла работа, которая увлекала и захватывала его полностью. А вечерами, когда становилось тошно от одиночества, пил алкоголь. Саврасов понимал, что так долго не протянет, что надо изменить жизнь. С думой об этом проваливался в тревожный сон, чтобы утром вновь идти на службу и повторить прожитый день.

Николай подошёл к подъезду и открыл дверь. Поднялся по лестнице к лифту. Нажал кнопку вызова. Нутром почувствовал опасность. Резко развернулся и успел отбить удар. Прихватив нападающего за одежду, нанёс удар головой в лицо и левым коленом в печень. Придавил обмякшее тело к полу. Рассмотрел налетчика. Под ним, хлюпая сломанным носом, лежал парень лет двадцати, очень плотного сложения.

– Ты кто? – прорычал Саврасов, – кто спрашиваю?

Тут Николай увидел, что взор парня впился куда-то за его спину. Николай не успел оглянуться. Мгновенная, острая боль в области левой лопатки! Последнее, что он увидел – плывущую дверь лифта, потом всё разом померкло.

Слон выбрался из-под Николая, с трудом поднялся. Со злостью пнул ногой уже ничего не чувствовавшего капитана.

– Сука! – Его стошнило. – Башку мне разбил.

В это время Разин, перевернув тело, рылся в карманах. Вытащил деньги, раскрыл корочки служебного удостоверения.

– Он. – Положив вещи в карман, приказал, – помоги.

– Ты, что его…это…, – окровавленный Слон широко раскрыл глаза. – Ты же говорил, что припугнём и всё, а получилось, что мента пришили.

– Помоги, сказал, – прохрипел Макс, подхватывая Саврасова подмышки, – некогда сопли распускать, в подвал его.