Книга Братство Света - Рональд Колд

— Проглотил он, что ли, тебя, одним махом? — вслух спросил раздраженный рыболов. К его ужасу, сквозь жужжание летучих кровососов долетело шлепанье могучих ласт. Хищник неумолимо приближался, а о судьбе неизвестного оставалось только гадать.

Поняв, что ждать, собственно, нечего, Билли одним могучим ментальным усилием послал свою Вторую Душу на поиски Птицы, повернулся, и побежал. Перескочив через нежно-оранжевый лепесток Пиявкоеда, он одним точным движением сунул бесполезный кастет в Дом Оружия и закинул мешок за спину. Шлепанье за спиной перешло в откровенный топот. Не оставалось ни малейшего сомнения в том, кого преследует жуткое порождение трясины. Счастливо миновав смертельные объятия очередной актинии, Билли услышал предсмертный писк Пиявкоеда, растоптанного колоссом.

Тело рыбака продолжало нестись по кочкам, а глаза уже парили во тьме прямо над Ластоногим.

«Обидно, — подумал начавший задыхаться от бега рыболов, — друзья совсем рядом. Но трусливого Коня вряд ли удастся натравить на преследователя. И добежать до него уже не успеть».

Глаза Птицы позволяли видеть сквозь мутную пелену чешуйчатую голову несущегося не разбирая дороги Ластоногого, бурун грязи у его могучей грудной пластины, мощные гребки его коротких толстых лап. Буквально на расстоянии прицельного плевка из сумпитана от раздвоенного языка хищника Бетховен увидел собственную беззащитную спину.

Тело неслось по кочкам, повинуясь звериным рефлексам, в то время как разум Билли парил над болотным чудовищем в голове желтоглазой Птицы.

Такому способу движения в племени обучали с самого юного возраста, но он имел массу недостатков. Например, принять бой в таком положении было бы чистым самоубийством. Лишенное рационального управления тело способно лишь убегать, объятое волнами животной паники, или спокойно шествовать по знакомой местности.

И тут Билли едва не сверзился в грязевой поток одной из «рек». Ему пришлось остановиться и повернуться лицом к приближающейся смерти. Путь оказался отрезан. Рука потянулась к Дому Оружия, а сам Билли решил кинуть последний взгляд на Ластоногого и отпустить Птицу на волю. Предстоящая схватка с очевидным финалом требовала присутствия всех душ мужчины в одном теле.

Вопль изумления разнесся далеко над топями. С высоты желтые глаза парящего пернатого друга разглядели, что на бронированной спине стремительно несущегося хищника сидит человеческая фигура. Билли решил, что за ним явился сам Погонщик Мертвецов. Лишь проводнику в мир теней под силу такое деяние — оседлать Кошмар Болот. Но Бетховен находился как раз в том состоянии, когда ему было плевать, кто именно пришел лишить его жизни. С яростным рычанием он скинул халат прямо в грязь под ногами и крепко сжал в руке кастет. Ладонь второй руки крепко сжала рубило. Бетховен расстался с Птицей, и перед его внутренним взором в последний раз скользнула угловатая морда титана, надвигающегося из тьмы. Последний приказ, отданный пернатому другу, требовал от того атаковать глаза Ластоногого. Птица камнем ринулась вниз, а в голове Билли на миг прояснилось.

Жуткий грохот, поднятый гигантом, стих. Бронированная туша преследователя замерла совсем рядом, в густой темени. Прямо перед рыбаком, изготовившимся к последней схватке, слабо фосфоресцировали раздавленные его сапогами грибы. Готовая к смертельному броску тварь не торопилась. Билли слышал отвратительные шумные звуки, с которыми хищник принюхивался. Смердящее дыхание титана уже доносилось до ноздрей рыболова.

Но где же охотничий клекот Птицы? Неужели последняя команда, посланная хозяином, оказалась не воспринята ее нервными центрами?

Билли проклял всех пернатых тварей земли и припал к самой земле, ожидая броска хищника.

Тут до его слуха донеслось еле слышное шуршание. Звуки, доносившиеся сквозь громкое дыхание Ластоногого слева, рыболов не мог спутать ни с чем другим. Это была поступь Коня, приближающегося к месту предстоящего боя. Похоже, болотный скакун пересилил ужас и шел умирать вместе с хозяином.

Билли затравленно оглянулся, определил примерное место нахождение хищника и стал смещаться в ту сторону, откуда мог в любой миг показаться Конь. В голове человека вновь мелькнул спасительный свет надежды. Сейчас он лихорадочно соображал, что же делать, если Конь успеет к нему раньше, чем Ластоногий бросится в атаку? Спасаться ли бегством по кочкам и лужам, или же кинуться в грязевой поток за спиной. Ластоногий бегал отлично, но еще лучше он плавал.

В следующий миг Бетховен вдруг услышал, что хищник удаляется. Причем в противоположную от приближающегося Коня сторону. Не веря своим ушам, рыболов постоял в позе готовности к бою еще пару мгновений, а потом в три коротких броска сместился вправо. Из темноты к нему метнулся болотный скакун, дрожащий от возбуждения.

Щупальца Коня обвили тело хозяина и приподняли его высоко вверх, словно они встретились после удачной рыбалки. Билли глухо рычал и отбивался от восторженного скакуна, косясь глазом в ту сторону, куда убрел колосс. Конь, похоже, совершенно не беспокоился о его близком присутствии.

Тем не менее Билли быстро напялил на себя второй халат, усиленный костяными пластинами, взгромоздился на скакуна и выудил из специального гнезда в теле Коня свой шлем. Лишь когда толстостенная раковина с прорезями для глаз оказалась у него на голове, а в руку удобно легла рукоять копья, Бетховен позволил себе робко позвать Птицу. Он пребывал в уверенности, что летун либо каким-то чудесным образом разорвал путы, связывающие ему подобных с человеческим родом и навсегда улетел в центральную топь, — или же мертв.

«Скорее всего, Птица удачно выбила глаз Ластоногому, и тот убрался зализывать рану, а сама погибла», — подумал Билли, направляя скакуна к ближайшей лысой кочке, чтобы прислушаться к окружающему миру, в котором с уходом колосса возобновился обычный шум и гам. Каково же оказалось его удивление, когда Вторая Душа вдруг уставилась на него самого с вершины той самой кочки, куда семенил Конь!

Живая и целехонькая, Птица таращилась на приближающегося всадника глазами изумленного Билли.

Тут ему припомнился чужак, оседлавший болотного титана, и Бетховен попытался заставить Птицу взлететь, чтобы найти взглядом Ластоногого и его таинственного пассажира. Однако летун не подчинился, оставаясь на вершине кочки. Такого просто не могло быть. То есть, конечно, желтоглазый летун мог выходить из-под контроля человеческой воли, но не на таком близком расстоянии от хозяина, и не в случае, когда череп Птицы уже является вместилищем Второй Души.

За краткий промежуток времени Билли испытал слишком много сильных эмоций. В следующий миг он понял, что полностью теряет власть над своими слугами. Зрение с вершины холма у него полностью исчезло, а тот участок мозга, что управлял ходом Коня, дал сбой. В результате Бетховен слетел со своего насеста, словно малыш, первый раз решивший прокатиться на болотном скакуне. Он больно стукнулся шлемом о какую-то палку и покатился под уклон, а щупальце Коня, подставленное для смягчения падения, слишком поздно схватило лишь полу халата. Ткань затрещала, и освобожденный от части безнадежно испорченного доспеха Бетховен плюхнулся в болото, прямо в волны грязевого потока.