Книга На ее условиях - Триш Мори

— Прошу прощения, что заставил вас ждать.

Его роскошный акцент ласкал ее слух, и Симона почти поверила его словам. Обернувшись, она увидела на нем не халат, а светлые брюки и тонкий трикотажный пуловер, который облегал мускулистую грудь так, что Симона снова отвела глаза.

— Отличные туфли, — сказала она неловко, убирая выбившиеся пряди волос за уши.

Алесандер глянул на свои кожаные лоферы:

— Мне их делает очень хороший сапожник.

«Ну конечно, туфли ручной работы», — вздохнула Симона, жалея, что не может как-то спрятать собственные потертые балетки. Конечно, она знала, что он богат, но в каких же разных мирах они жили — одна пара его туфель стоила больше, чем весь ее гардероб. И он знал об этом. Странно, что он не дал ей сбежать, пока у него была такая возможность. Странно, что он не захлопнул дверь перед ее носом.

— Но вы пришли не обувь мою хвалить. — Он снова указал Симоне на диван, а сам устроился в большом кресле. — Мне любопытно услышать детали. Брак между вами и мной — но для Фелипе? Как именно это должно сработать?

Симона осторожно уселась на краешек дивана, ее сердце бешено билось от волнения. Эскивель хочет услышать больше. Ему просто любопытно или он действительно хочет обдумать ее предложение?

— Вы правда хотите знать? Не будете смеяться на этот раз?

— Вы застигли меня врасплох, — признал Алесандер, пожимая плечами. — Не каждый день женщина просит меня жениться на ней, в то же время заявляя, что лучше бы ее съели акулы.

Симона сжала губы, не собираясь защищаться. Его улыбка приводила ее в замешательство. Он был привлекательным, даже когда злился — его черты были слишком правильными, чтобы злость могла сделать его некрасивым. Но когда Алесандер улыбался, он был божественен.

— Извините, не каждый день я прошу кого-то на мне жениться.

— Я польщен, — отозвался мужчина абсолютно неискренне. — Ну так объясните мне, что за затея с этим браком? Почему вам так важно выйти за меня замуж? Чего вы хотите добиться?

— Я хочу сделать последние дни Фелипе счастливыми.

— Вы хотите дать ему счастье, выйдя замуж за сына человека, с которым ваш дед был в ссоре почти всю его жизнь?

— Я хочу, чтобы он был счастлив. — Не видя понимания в его глазах, Симона продолжила с большим чувством: — Как вы не понимаете, виноградники, что вы купили, были для Фелипе делом всей жизни! А сейчас каждый взгляд из окна напоминает ему о его ошибке. Обо всем, что он потерял. И его больше не интересуют оставшиеся лозы. И вообще ничего не интересует… — Она взглянула в глаза Алесандера, отчаянно желая, чтобы он понял. — Я знаю, это звучит безумно, но, если Фелипе увидит, что наши семьи объединятся, что виноградник снова будет единым целым, это будет значить, что его ошибки… больше не имеют значения. Он снова сможет улыбаться — если поймет, что не все потеряно.

— И умрет счастливым.

Симона вздрогнула от этих слов, и он подумал, не играет ли она. Как она могла так заботиться о человеке, которого едва знала?

— Это всего на несколько месяцев. Доктора говорят…

— Да, вы сказали. — Он резко встал и отошел к окну, повернувшись к Симоне спиной. — От шести до двенадцати месяцев. Почему я должен вам верить? Вы многое можете получить из этой сделки. Откуда мне знать, что вы не попытаетесь забеременеть и объединить наши семьи на более постоянной, так сказать, основе?

Он считает ее способной на такое? Боже, с какими людьми ему приходилось вести дела? Симона покачала головой, ощущая тошноту от самой мысли о возможной беременности в этом союзе.

— Ни в коем случае. Это будет строго деловое соглашение, ничего больше.

— Прикажете верить вам на слово?

— Отнюдь. — Ее взгляд был холоден, как северное море. — Беременность исключается, потому что не будет секса.

Алесандер взглянул на нее через плечо, удивленно выгнув бровь:

— По-вашему, брак может быть удачным без секса?

— Почему бы нет? Это же не настоящий брак, поэтому в сексе нет нужды. То, что я предлагаю, брак только по названию. Кроме того, мы даже не нравимся друг другу. Раз уж на то пошло, мы едва знакомы. С чего бы нам хотеть секса?

Алесандер отмел все ее возражения как несущественные. Он никогда не рассматривал симпатию как необходимое условие для секса. С другой стороны, его отец не спал с его матерью последние тридцать лет их брака, и это доказывало, что брак без секса вполне возможен, даже если его отец на самом деле не отказывал себе в сексе как таковом. А об этом, пожалуй, стоило упомянуть.

— Если я соглашусь на этот брак, — сказал Алесандер и остановился, заметив вспышку надежды в серо-голубых глазах. Ее стоило подавить раньше, чем девушка слишком взволнуется. — Если я соглашусь, надеюсь, вы понимаете, что в моей жизни будут другие женщины? Мне же нужен будет кто-то для секса.

Симона сжала губы, вся ее фигура звенела напряжением.

— Уверена, у вас нет недостатка в подругах и знакомых, которые будут только рады позаботиться о ваших нуждах. Я не намерена вам мешать, если вы не станете афишировать эти отношения, конечно.

Алесандер задумчиво потер подбородок, и этот жест снова привлек ее взгляд к мужественным чертам его лица. Глядя на его резкие скулы и черные как ночь глаза, Симона мечтала, чтобы он не был так хорош собой.

— Тогда это в самом деле может сработать, — сказал Алесандер. — И вы, наверное, правы насчет секса. Вы все равно не в моем вкусе.

— Прекрасно! — огрызнулась Симона, заливаясь румянцем. — Тем лучше для всех!

— Bueno. — Он улыбнулся ее раздражению. Заявляя, что не желает секса с ним, она явно не хотела слышать, почему он может не хотеть секса с ней. — Главное, что мы понимаем друг друга. Как вы сказали, мы не знаем, сколько продлится этот брак. Несколько месяцев, может, год. Вы не можете ожидать, что я буду воздерживаться все это время.

— У меня и в мыслях не было заставить вас подавлять ваши природные порывы. Хотя, возможно, немного самоконтроля вам бы не помешало.

— Зачем? Я люблю секс.

— Я ничего не хочу об этом слышать! Мне хватит того, что, если вы согласитесь, между нами секса не будет. Таким образом, не будет угрозы беременности. И осложнений.

Со вздохом Алесандер вновь повернулся к окну. Свет в небесах угасал, освещение в заливе загоралось, заливая побережье золотом. Симона права, без секса не будет нежеланных детей. Никаких осложнений, как она сказала. А это значит, что она не сможет претендовать на поместье Эскивелей.

А тем временем этот брак еще и избавит его от нравоучений матери. Алесандер почти рассмеялся. У Эзмерельды не будет причины ждать от него предложения, потому что он будет уже женат. Это чудесно. Он не помнил, когда последний раз испытывал искушение заключить настолько безумную сделку. Но поверят ли им? Поверит ли кто-нибудь, что из всех женщин в мире он решил жениться именно на этой? Он не шутил, она была совершенно не в его обычном вкусе. Алесандер любил откровенно сексуальных женщин, не бродяжек в мешковатой одежде. И хотя было что-то этакое в ее больших глазах и хрипловатом голосе и где-то под слоями ткани были спрятаны женственные формы, для его согласия условия сделки еще надо было доработать. Ему нужен лишний стимул, чтобы сделать их договор более убедительным.