Книга Выбор - Игорь Ревва

Непонятно также, почему письмо адресовано Синтии Диккенс, а не Синтии Тейлор? Впрочем, это не так уж и удивительно — служащие разных там секретных заведений просто обожают работать под чужими именами, а сам стиль письма говорит о том, что отправлено оно какой-то официальной организацией, возможно, чем-то вроде АИБа. Хотя… Они меня тут называют «вероятным служащим АИБ Восточной или Западной Империи». С опаской называют. Предупреждают, видите ли. А служащие АИБа не могут не знать о своих сотрудниках. Значит, если это и АИБ, то никак не Восточное или Западное. А какое же тогда?!

Может быть, это Организация Сохранения Безопасности? Так, по-моему, называется эта структура в Великой Американской Империи. Хотя нет. Кишка у них тонка, лезть в Западную Империю вылавливать меня — гражданина Восточной…

А может быть, это Сыскное Бюро Великой Колумбии? Тоже вряд ли. Специалисты там, конечно же, поопытнее, но тоже не настолько наглые. Однако Синтия явно работала на какую-то иностранную контору. Пусть и неизвестную мне, пусть и не особенно опытную, но отчаянно смелую и решительную, раз они отважились на такое.

Промелькнула мысль и о Мексиканском Королевстве — все-таки ее револьверчик был изготовлен именно там. Но потом я вспомнил, что большая часть людей, так или иначе нарушающих закон, предпочитает именно мексиканское оружие. К тому же Синтия назвала мне ненастоящую свою фамилию.

Но почему же тогда Синтия, взяв себе чужую фамилию, не удосужилась сменить и имя? И, кроме того, ликвидировать упоминание о том, что она состоит на учете в жандармерии! Впрочем, возможно, в этом есть какой-то определенный смысл… Кстати, что за странная подпись: «ЭС». Что такое «ЭС»? Экспертная Система? Экстремальная Ситуация? Или чьи-нибудь инициалы? Хрен его знает! Никогда не слышал подобной аббревиатуры! Но эта штуковина — ЭС — уже мне активно не нравится. И вот почему.

Письмо было отправлено позавчера утром, в десять минут восьмого. А прочла его Синтия в семь двадцать. И в девять утра она уже стояла возле гостиницы, беспомощно глядя на свой сломанный каблук.

Здорово! Хорошая скорость! Не каждый так сумеет!

— Чего же тебе от меня было нужно, девочка? — Я посмотрел на Синтию, но ответа, естественно, не получил.

Я переписал все сообщение в свой блокнотик. Записывая адрес станции, через которую оно было отправлено, я подумал о том, а не стоит ли мне выйти в ВЭС прямо отсюда? Поразмыслив же на эту тему как следует, рассудил, что не стоит. Мало ли какие следящие прибамбасы тут имеются? Лучше не рисковать. А выяснить адрес отправителя я совершенно свободно смогу и из своего гостиничного номера.

Я еще раз перечитал электронное письмо и попытался вспомнить, чем таким знаменательным был отмечен сегодняшний день? А именно — время 16.35. Кажется, я как раз встретился с Синтией. Впрочем, нет! В это время я еще был в гостинице. Кажется, читал программу кинотеатров… Или нет?..

Как ни странно это прозвучит, но в разрешении загадки мне совершенно неожиданно помогла голова. Точнее сказать, затылок, которым я совсем недавно приложился о рукоятку пистолета. Затылок все еще болел, но я вдруг вспомнил, что болеть-то он у меня стал гораздо раньше. Точно!

Я медленно протянул руку и выключил ЭВМ. Фактов стало гораздо больше, но общая картина по-прежнему оставалась довольно туманной.

Я вспомнил, почему затылок у меня побаливал еще с самого вечера. Возможно, даже именно с без четверти пять. Примерно в это же время в гостиничном номере мне на башку свалилась та самая безделушка, похожая на маленький ткацкий станок. Я совершенно забыл про нее и если бы не это электронное письмо, то никогда бы и не вспомнил. Так, подумал я. «Время проявления»… По-моему, именно в это время та фиговина и «проявилась»! Или как это там? Ага! «Точка входа»! «Вошла», значит! И прямо мне по голове!.. Неудачно «вошла», надо сказать. Весьма болезненно…

Интересно, имеет ли все это какое-то отношение к моему заданию? То есть к основной цели моего пребывания в этом захолустье.

Я сидел, откинувшись на спинку стула и вытянув ноги. И чем дольше я так сидел, тем больше крепла моя уверенность в том, что все это связано с моим основным заданием более чем напрямую.

Молодая девушка, состоящая на учете в жандармерии (непременно узнать, по какой причине!), способная беспечно нажать на курок, в совершенстве знающая приемы рукопашного боя (челюсть до сих пор болит!), отлично разбирающаяся в вычислительной технике и — самое главное! — тщательно все это скрывающая! И такая девушка весьма профессионально выдает запланированную встречу с тайным следователем отдела программирования компании «ДВК» за чистую случайность. Настолько профессионально, что у меня не возникло и тени подозрения. Это уже минус мне! А ведь Сергей Антонович меня предупреждал! Он говорил, что здешние взломщики — большие профессионалы! Вот только не подозревал Сергей Антонович Костенко, что они стрелять любят…

Я вспомнил свой разговор с начальником и его волнение. Волноваться ему было позволительно — уже третий раз система ВЭС давала сбой. Все три раза — при выполнении строго секретных заданий Главной Имперской Канцелярии. И каждый раз определенная часть ЭВМ оказывалась словно бы изолированной от остальной Сети. И самое страшное заключалось в том, что все три сбоя случались именно тогда, когда происходила перекачка информации из банка данных Главной Канцелярии. Все подключенные вычислиловки оказывались блокированными, ни один пользователь не мог ничего сделать, а информация тем не менее перекачивалась! Вопрос — куда?

Создавалось вполне определенное впечатление, что некто просто взломал секретные пароли Главной Имперской Канцелярии. И сделал это крайне неумело, оставив после себя хорошо видимые следы, по которым его легко можно будет отследить. Ух, как мы все сорвались с цепи, словно борзые, почуявшие дичь!

Я помню, как сообщал своим подчиненным о новом задании, как у них загорались глаза, как они припадали к своим ЭВМ… И все это окончилось пшиком! Потому что отследить этого взломщика мы так и не смогли. Следы его были запутаны настолько хитро, что мои ребята садились в лужу при каждой попытке его отловить. То один из них вдруг обнаруживал, что под подозрением оказывалась его собственная машина; то аккуратно заготовленная взломщиком программная мина уничтожала все содержимое памяти на ЭВМ; то порой на экран кого-нибудь из ребят выплывало сообщение о том, что тяжело болен кто-то из его родных, и парень этот кидался к телефону, выяснял, что тревога ложная, и, вернувшись обратно, находил свою ЭВМ полностью парализованной неизвестной программой, чудом проникшей в память сквозь все заслоны. Короче говоря, все это напоминало небольшую войну, в которой мой отдел проиграл все битвы. Взломщик не просто прятался, он оставлял за собой мины, совершал контратаки и вообще вел себя скорее как нападающий, а не как пытающийся укрыться.

Единственное, что мне удалось выяснить, это то, что последняя подобная атака была произведена именно из английского департамента Западной Империи. Я сообщил об этом руководству, и в течение месяца наша Имперская Канцелярия Информации и Западная Информационная Директория активно переругивались по этому поводу. Доказательства у меня были неопровержимые, и списать все на неквалифицированность моего отдела у них не получилось. Тогда Информационная Директория пообещала разобраться с этим самостоятельно. А еще через месяц от них полетели слезные жалобы на то, что их банк данных полностью уничтожен неизвестным взломщиком. Отслеживавшие его программисты добились лишь полной ликвидации всей информации в жандармерии испанских департаментов Империи. По утверждению Информационной Директории, следы взломщика вели в Восточную Империю — Сианьская губерния, прямо в Сиань. Информационная Директория настаивала на отправке в Сиань своего следователя. Наша Канцелярия Информации не возражала, но ухватилась за это и потребовала, чтобы в английский департамент с ответным визитом был отправлен наш специалист. Так я и оказался в Лондоне.