Книга Межмировая таможня - Алексей Свиридов

«Дурак!» — обругал я себя и трясущимся пальцем нащупал кнопку, нажал ее и лишь потом опустил глаза — а кнопка-то была синей! Но хватило и ее. В башенке на крыше машины что-то отчетливо зажужжало и щелкнуло. А потом… Я видел в сериалах действие магии красного спектра, в школе нам показывали на уроках истории изображения времен войны за равнины, да и по телевизору в универмаге тоже один раз прокрутили перемещенный боевик, где взрывы и огонь играли главную роль. Но никогда я не видел, как огонь рождается в двух шагах от меня и спокойно, размеренно, как-то по-обыденному, убивает прямо на глазах. Бородач не успел повернуть свое оружие, и струя красного пламени ударила его сбоку, повалила и покатила по полу. До меня сначала долетел отвратительный запах горелого мяса, и лишь потом донесся захлебывающийся, безнадежный крик.

Этот крик вызвал целый водопад звуков. Что-то грохнуло за домом, внутри на десяток разных голосов что-то взвыло, и тут же раздались звуки перестрелки: сначала автоматные очереди перемежались ответными одиночными выстрелами, а потом остался только один автомат, который несколько раз словно бил в одну и ту же точку. Еще что-то громыхнуло, и только тогда рыцарь опустил меч, ударом ноги вышиб дверь, ведущую дальше, в глубь дома, и скрылся из виду. Я осмелился бросить взгляд в ту сторону, куда вела дорожка разгорающегося пламени. В продолжающем дымиться черном бесформенном коме уже ничего не напоминало человеческих останков, и я почувствовал, что с тошнотой, пожалуй, и справлюсь. А раз так — надо работать! Я еще раз нажал синюю кнопку, но нового залпа не последовало. Признаться, я почувствовал от этого лишь облегчение. Пожар в доме тем временем разгорался, а что-то происходящее внутри, наоборот, затихало. Вот еще одна очередь… И снова тишина.

Первым к машине вышел бледный. Его лицо теперь было покрыто пятнами и струйками красно-кирпичного цвета, пыль пристала там, где на нем выступил пот. На длиннополой куртке появилась дырка, которую можно было бы назвать прожженной, если бы края были обугленными, а не пожелтелыми.

— По какой сработало? — только и спросил он, кивнув на весело трещащее пламя, которым теперь была объята почти вся комната бородача.

— Что значит… — сначала не понял я, но сообразил и доложил: — По синей.

— Это хорошо.

Судя по выражению лица бледного, ничего хуже, чем «срабатывание по синей», и быть не могло. Следом за ним из-за того же угла появился мохноног, на лице которого на этот раз улыбки не было. Секунду спустя подошли Ринель с рыцарем. Эльфиянка тоже посмотрела прежде всего на пожар, потом смерила своими по-прежнему прекрасными глазами меня и коротко сплюнула себе под ноги:

— В машину.

— А это? — Мохноног кивнул на дом.

— Страховое общество заплатит. Им полезно.

Бледный осторожно отвел машину от разгорающейся виллы и выехал на дорогу — она действительно оказалась самой что ни на есть булыжной. Стекла на этот раз темнеть не стали, и при желании можно было вдосталь насладиться пригородными пейзажами. Но мне было не до них. Только теперь я почувствовал, что где-то в области живота у меня дрожит какая-то мышца. Противно так дрожит. Через несколько минут Ринель повернулась ко мне. Плевать по новой она не стала, но, судя по выражению лица, исключительно потому, что находилась в машине.

— Герой, значит? — спросила она и произнесла, как приговор: — Гнать в три шеи!

— Ринель, вы не правы, — возразил ей рыцарь. Теперь, вблизи, было видно, что его доспехи потеряли блеск и стали матовыми, словно по ним прошлись крупной теркой. — Молодой человек в конце концов сохранил здравый смысл и вовремя перезапустил систему.

— Тогда просто в шею.

Я не ощутил большой разницы, но самое главное — отнюдь не был уверен, что такое решение Ринель будет мне как нож острый. Почему-то вдруг показалось, что карьера одушевленного придатка ящиков с картотекой не так уж и плоха.

— Но ведь вы сами неделю назад оформляли требование на дипломированного специалиста! Или с тех пор у нас положение с отчетностью коренным образом улучшилось? — Тон рыцаря показался мне все таким же доброжелательным и корректным. Но наверное, эльфиянка лучше разбиралась в нюансах его речи, потому что ответила раздраженно:

— Ну и задница же ты! Не можешь без подколок. Ладно, хрен с ним. Пусть остается… Пока.

— Бьюсь об заклад, — шепнул мохноног мне на ухо, словно старому знакомому, — что она просто не хочет новой писанины. Официально назначенного завернуть, это ж одних бланков надо штук пять заполнить.

Кончики острых ушей Ринель шевельнулись, и она, не поворачиваясь, бросила:

— Не пять, а шесть. Ненавижу!

Никто больше заговаривать не стал, и в машине стало тихо. Булыжная дорога наконец-то сменилась нормальным бетонным шоссе, по бокам которого все чаще попадались загородные дома. Не такие роскошные виллы, как та, что я недавно поджег, но тоже вполне ничего себе. Через несколько минут череда жилищ вдоль дороги стала сплошной, потом начали попадаться многоквартирные дома, цветники и газончики перед ними постепенно сужались, над перекрестками начали попадаться ярко раскрашенные семафоры, и как-то плавно и незаметно начался город. Я по-прежнему находился в состоянии душевного смятения, но первая острота чувств уже прошла — по крайней мере я уже был в состоянии интересоваться окружающим. Например, тем, как выглядит столица, если смотришь на нее не с тротуара и не из битком набитого трамвая. Теперь бледный вел машину не спеша, послушно тормозил перед семафорами, уступал дорогу кому положено и вообще почти нарочно старался, чтобы машина ничем не выделялась из общего потока. И наконец, благодаря этой неспешности, я прочувствовал главное свойство Вельдана, которое отличает столицу от прочих городов: он — большой. Вернее даже сказать так: БОЛЬШОЙ. Мы ехали и ехали, пустыри, скверы и кварталы зданий разных стилей и годов постройки сменяли друг друга с мерной последовательностью, и казалось, что эта улица никогда не кончится. Так же как никогда не кончатся машины и экипажи на ней — причем и те и другие попадались весьма недешевые. Одних только карет с шестерными упряжками мы встретили штук десять, не меньше. Заметил я и еще одну, наверное, чисто столичную особенность: если у нас дома гнумский квартал — так уж гнумский квартал, даром что всего-то домов десять. Эльфийская улица — так все подряд сверкает и светится. Здесь же, хотя и встречались национальные анклавы, но гораздо чаще попадалось все вперемешку. Само собой, что были и районы побогаче, и победнее, но все равно — странно. Рядом вполне могли попасться особняк какого-то орк-саиба в виде нарочито грубого каменного купола, и рядом с ним, пожалуйста — Белая Башня кого-то из В.М., Высоких Магов. А в более простонародном квартале меня поразила такая картина: две длинных, предельно упрощенных дварфовских общаги, а между ними красуются вычурные башенки и позолоченная лепнина жилища небогатого семейства светлых эльфов. И тут же целый квартал типовых многоэтажек времен начала Преобразования, сделанных по перемещенным проектам. На редкость дешевых и настолько неуютных, что в них не стала селиться даже беднота. У нас в городке было одно такое здание, так, в конце концов, его В. М. Салайский согласился снести забесплатно, в качестве презента родному городу. В столице же Высоких Магов, склонных к благотворительности, видать, не нашлось — вот и стоят до сих пор бетонные коробки с черными дырами выбитых окон.