Книга Войти в бездну - Андрей Мартьянов

– Ничего подобного, скорее промежуточный этап эволюции. – Жерар, сдвинув густые черные брови, тоже устремил взгляд на недовольную всей Вселенной Коко. – Район Гранд-Бален раньше не исследовался, только аэросъемка… Люди там никогда не появлялись.

– Гранд-Бален? – ахнул я. – Это же у черта на рогах, пять дней конного хода! Как тебя туда занесло?

– Как, как… На своих двоих, – проворчал Жерар. – Плюс гужевой транспорт. Вернулись третьего дня… Тьфу, живем как в Средневековье! Газовые фонари, телеги, оптические микроскопы! Только процессов над ведьмами и инквизиции не хватает!

– Ничего, со временем и это упущение исправим, – не без сарказма сказал я в ответ, подлив масла в огонь. – Отправил бы образцы на Землю или на Альфу, а лучше бы сам уехал – тебя без колебаний примет любой университет.

– Альфа! – передразнил Жерар, кривясь. – Тут мой дом, понимаешь? Тут, на этой засранной планетке, чтоб она!..

Тут интеллигентнейший и благовоспитанный лауреат Нобелевской премии, почетный доктор десятка университетов Земли и колоний, профессор ксенобиологии и прочая и прочая, погрозил кулаком клонящейся к закату звезде, которую мы по привычке именовали «солнцем», и разразился таким градом метафор, эпитетов и весьма пышных сравнений, посвященных системе Вольф 360 вообще и планете Гермес в частности, что даже я, завсегдатай далеко не самых лучших квебекских кабаков и знаток неупотребимого в приличном обществе сленга, выслушал сию проникновенную речь с уважением. Сюсюкавшая с домашним любимцем семейства Ланкло мадам Амели наморщила носик, а сам любимец, имевший вид черно-рыжей морской свинки, вымахавшей до размеров крупного дога (самое мирное и безобидное животное Гермеса, которое вдобавок отлично приручается), в ужасе сбежал и спрятался за клетками, в которых содержались «образцы», призванные толкать вперед науку – представители здешней экзотической фауны.

Впрочем, я и Амели отлично понимали причины расстройства досточтимого мэтра, продолжавшего громогласно изливать свои чувства. Условий для серьезной работы на Гермесе нет. Правительства Канады и России, под чьим совместным протекторатом мы находимся, не собираются тратить деньги на планету, где компьютеры могут бесперебойно работать лишь тридцать дней в году, когда снижается геомагнитная и солнечная активность. Где любая, даже самая примитивная электронная техника выходит из строя, где спокойно можно заниматься только выращиванием хлеба и кукурузы да разведением овец. Природа отлично пошутила над нами, создав почти идентичную Земле планету с богатейшим животным и растительным миром, с неисчерпаемыми запасами нефти и газа и условиями, идеально подходящими для жизни человека… Вся соль этой неумной шутки состоит в том, что существование техногенной цивилизации на Гермесе невозможно, а современный человек без техники – как без рук.

Некоторые умники скалят зубы, утверждая, что Гермес в нынешнем состоянии удивительно напоминает Англию конца XIX века. Идиллические пейзажи, гурты овец и коровьи стада на склонах холмов, чистенькие домики в редких поселках, цветники, пятичасовой чай… И никаких высоких технологий. Нет даже обычнейшего радио, не говоря уже о голографических трансляциях, компьютерах и кухонных комбайнах.

Транспорты с Земли прибывают на Гермес редко – привозят новости из Метрополии, наиболее необходимые товары, забирают собранный урожай и снова исчезают в звездном тумане. Тем более что даже самым современным кораблям находиться в пространстве Вольфа 360 небезопасно – бывали случаи, когда после очередного электромагнитного импульса навороченная электроника транспортов превращалась в бесполезный хлам, а члены экипажа сохраняли жизнь исключительно благодаря примитивным, но надежным спасательным капсулам.

Первопоселенцами были тщательно изучены периоды активности звезды, и стало ясно, что земные корабли могут совершать прыжки к Гермесу лишь в моменты затишья, а таковые «окна» случаются три-четыре раза за стандартный земной год. Последний грузовик появлялся на нашей орбите сорок дней назад, а следующего надо ждать только через три с лишним месяца. И, что характерно, новых колонистов он не привезет – никто не хочет жить в мирке, цивилизация которого стоит на уровне века пара и электричества, причем таковое электричество отключают с вызывающей тоску регулярностью ради нашей же безопасности.

Те, кто родился на Гермесе (например, я), живут здесь долгие годы, не испытывая особых неудобств. Привыкли. Ну да, передвигаемся на лошадях или гиппарионах (гермесовский аналог земного ослика, только умнее, резвее и крупнее библейского ишачьего племени), есть несколько тысяч автомобилей с архаичными карбюраторными двигателями (нефть, у нас, слава богу, своя, пусть и добывается прапрадедовскими методами), сельскохозяйственная техника, четыре десятка небольших самолетов для связи с отдаленными поселениями (с любым современным пилотом случится истерика, когда он увидит этих динозавров, воспроизведенных по чертежам середины ХХ века), но на этом признаки наличия человеческого разума и высоких технологий заканчиваются. Мы были, есть и будем аграрным захолустьем, своеобразным «огородом», кормящим грохочущую в безмерной дали земную цивилизацию…

Подводя итог: романтика первых лет освоения Дальнего Космоса исчерпалась, заместившись серыми буднями. Никто не собирается вкладывать средства в планету, которую невозможно превратить во «вторую Землю». Это касается всех сфер нашей жизни – дальнейшей колонизации, образования, науки… Метрополии неинтересны «тайны» Гермеса, тем более что никаких особых секретов планета не хранит – эволюция жизни шла параллельно земной, со своими, конечно, особенностями. Добыча полезных ископаемых в промышленных объемах невозможна по понятными причинам (использовать «умные машины» нельзя, а человек давно отвык работать киркой и лопатой), а следовательно, Гермес остается в полном распоряжении немногих пассионариев-фанатиков вроде семейства Ланкло, которые пытаются понять, что же за странный мирок прибрало к рукам человечество? Любопытство удовлетворяется за свой счет.

Хорошо еще, что Жерар отхватил нобелевку – теперь ему не надо беспокоиться о деньгах и пропитании для своего зоопарка. Да и мне при колледже живется вполне неплохо – по крайней мере ваш покорнейший слуга числится в штате лаборатории как «консультант» и даже получает небольшое жалованье, которого вполне хватает на скромную жизнь. Впрочем, к какой-либо иной жизни мы не приучены…

* * *

Подходя к дому, я расслышал радостные взлаивания псин, учуявших возвращение кромильца-поильца. Приземистый одноэтажный коттедж чернел на фоне серебрящейся в звездном свете пышной растительности, которую я почему-то именовал «садом» вместо «леса» – моя маленькая резиденция стоит на самом краю городка, у границы девственных пущ, простирающихся на сотни километров к северу и западу.

– Что за шум, а драки нет? – осведомился я, отбросив примитивную металлическую задвижку на калитке ограды и сразу очутившись в центре мохнатого восторженного вихря. – Так-так, тише! Вы же меня с ног собьете, засранки! Голодные? Ну тогда пойдем ужинать!

Собак у меня четыре, все суки – им я симпатизирую больше, нежели кобелиному племени, да и проблем с ними поменьше. Порода самая что ни на есть подходящая для дальних колоний и необъятных просторов малонаселенных планет – «норвежский дог-волкодав». Вывели этого симпатичного монстра около ста пятидесяти лет назад в Тронхеймском питомнике Скандинавской Унии, но на Земле новая порода не получила популярности, поскольку зверюги слишком велики (и, как следствие, прожорливы), содержать их можно только на природе, а если собака не может работать по своему прямому назначению, она быстро хиреет и умирает от черной меланхолии.