Книга Драконье горе - Евгений Малинин

– А давай попробуем его напугать. И посмотрим, как он бегает… – быстро предложили из-под левой.

– Ага! А потом Маулик нас напугает и посмотрит, как мы бегаем! – немедленно остудили экспериментаторский пыл из-под правой, – И потом, нам сказано – наблюдать и докладывать, вот и будем наблюдать и докладывать!

И снова наступило молчание. Мне нестерпимо хотелось спросить, кто такие сквоты, и почему они бегают как-то по особенному, однако я понимал, что вряд ли получу ответ.

Лес между тем загустел. Появился какой-то черный, лишенный листвы, подлесок, цеплявшийся за джинсы и куртку нехорошими колючками. Едва заметная тропинка, на которую я выбрался около часа назад, стала медленно, но неуклонно забирать вверх, на полого поднимавшийся холм. Внезапно резко стемнело, как будто перед грозой, однако небо оставалось чистым.

Тропинка как раз огибала огромный, страшный, ползучий куст, усаженный двухсантиметровыми стальной твердости колючками, так что мое внимание было полностью поглощено необходимостью уберечь свою одежду от этого неизвестного мне представителя флоры. А когда я миновал злосчастный куст и поднял глаза, то увидел, что посреди тропы, перегораживая мне дорогу, стоит темная высокая фигура, укутанная с головы до пят в какую-то бесформенную одежду типа свободного плаща с капюшоном. Ни одного цветного пятна не оживляло ее черноту, и только из-под надвинутого капюшона, в том месте, где на лице должны располагаться глаза, слабо тлели два багровых уголька.

Фигура была совершено неподвижна и, тем не менее, излучала некую угрозу. Я по инерции последний раз шаркнул подошвой по палой листве и услышал из-под нее слабый шепоток:

– Ну, сейчас начнется…

Невольно бросив быстрый взгляд себе под ноги, я увидел, как из-под моей правой ноги в тень придорожного куста пырскнул небольшой зверек… Нет, скорее это был крошечный человечек! Во всяком случае передвигалось это существо на двух нижних конечностях и при этом нелепо размахивало двумя верхними. Оно было покрыто серовато-бурым мехом, который на крохотной голове приобретал вид стоящего торчком зеленоватого хаера. В самый последний момент перед тем, как эта крохотуля исчезла за кустом, я разглядел, что на ней было надето что-то вроде коротеньких штанишек или семейных трусиков. Это стало последней каплей, и я истерично расхохотался.

Не могу с точностью сказать, сколько времени я веселился, но этот смех, наверное, спас мой рассудок. Подумайте сами – повстречать посреди областного города малорослого Змея Горыныча, затем неизвестно каким образом оказаться в незнакомом синем лесу, затем выслушать непонятный диалог собственных стареньких кроссовок, затем узреть какого-то средневекового монаха с багровыми фонариками вместо глаз и в заключении обнаружить… мышь величиной с зайца в трусах и с зеленым хаером на голове, улепетывающую на задних лапах! Представьте себя на мое место, и я не сомневаюсь, что вы немедленно отправитесь на консультацию к психиатру!

Когда я отсмеялся, моя нервная система, худо-бедно, пришла в норму. Вернее, я просто махнул на себя рукой, но мне стало интересно досмотреть этот бред до конца. Потому я снова поднял глаза на стоявшую неподвижно фигуру и с неожиданным высокомерием спросил:

– Может быть вы все-таки меня пропустите?..

Ответа я не получил и через пару секунд молчания иронично поинтересовался:

– Ты живой или как?..

И снова последовало молчание. Впрочем, не знаю каким образом, но я почувствовал, что угроза, исходившая от этой фигуры по первоначалу, стала быстро исчезать. На ее место приходила некая заинтересованность. Темная фигура даже вроде бы слегка наклонила свою голову, как будто разглядывая меня с неким интересом. Тогда я снова решился на еще один вопрос:

– Прошу прощения за назойливость, но может быть вы подскажете мне, как добраться до ближайшего населенного пункта?

Однако фигура снова промолчала.

Подождав с минуту, я пожал плечами и начал прикидывать с какой стороны мне лучше обойти этого… «черного монаха», но тот неожиданно повернулся ко мне спиной и медленно поплыл над тропой прочь от меня. Я уже было обрадовался, что меня наконец пропустили, и вдруг явственно услышал как мне предлагают следовать за моим новым глухонемым знакомцем. Хотя сказать «услышал» было бы большой натяжкой, скорее я почувствовал этот приказ каким-то новым, доселе неведомым мне образом.

Я еще раз пожал плечами и двинулся следом, решив, что в конце концов лучше иметь хоть какого-то проводника, чем бродить по незнакомому лесу в одиночку.

Следуя за своим неразговорчивым проводником, я прошагал еще около получаса. Лес становился все более темным. Холодало. Видимо в этой местности наступал вечер.

Фигура, молчаливо плывшая в пяти шагах впереди меня, неожиданно остановилась. Тропу в этом месте перегораживал здоровенный темно-серый валун. Я тоже притормозил, не желая наступать на подол черного плаща. Мой проводник обернулся ко мне, и еще раз бросил в мою сторону настороженный багровый взгляд. Затем он снова повернулся к камню, и неожиданно произнес, нет, пропел, несколько слов на совершенно непонятном мне языке. Валун дрогнул и, сминая траву, медленно откатился вбок, открывая темный вход в подземелье. Мой провожатый не оглядываясь шагнул в темноту открывшейся пещеры, а я, как привязанный, плохо понимая что делаю, двинулся за ним следом.

Не сделав и пяти шагов по плотно утрамбованному песчаному полу, я услышал, как за моей спиной раздался тихий шорох, и понял, что валун встал на свое место, отгородив меня от мира. В подземелье сразу наступила полная темнота, однако заблудиться здесь было невозможно, потому что подземный ход, по которому я медленно двигался, был достаточно узок и не имел ответвлений. Я не торопился, опасаясь натолкнуться в темноте на своего провожатого, а этого мне почему-то очень не хотелось. Впрочем мои глаза достаточно быстро привыкли к темноте и я стал различать сгусток черноты, плывший впереди, а затем и небольшие, странно мечущиеся тени между мной и моим провожатым.

Видимо, темнота обострила мои чувства, потому что я отчетливо слышал тихое перешлепывание быстрых шажков, еле различимое сопение и пыхтение, иногда раздавалось хихиканье и перешептывание. Я ощущал странные ароматы, плывшие мимо и дразнившие меня своей неуловимостью – ни один из запахов мне не удалось узнать, хотя среди них было и что-то цветочное, и нечто напомнившее мне кухню. В какое-то мгновение моего носа коснулось страшное зловоние, однако в следующую секунду оно растворилось, оставив после себя нечто невообразимо приятное. Иногда я чувствовал чьи-то легкие касания. Меня трогали за руки, гладили по лицу, дергали за куртку, но все это вполне можно было принять за слабое дуновение ветра или случайно задетый рукавом камень… если бы не этот чуть слышный заливистый смех, звучавший после каждого прикосновения.

Мне вдруг вспомнились прочитанные давным-давно легенды о скрывавшемся под холмами народце, веселом и проказливом, заманивавшим к себе доверчивых людей. Помниться, одна ночь под таким холмом равнялась многим годам на поверхности земли.