Книга Логово костей - Дэвид Фарланд

— Я вовсе не уверен, что именно он убийца, — сказал Селинор. — Тому нет доказательств. Кроме того, мой отец начал вести себя странно еще до того, как колдуны Раджа Ахтена вызвали Темного Победителя. Даже если твое видение было правдивым и этот «локус» действительно существует, это не даст тебе никаких оснований подозревать моего отца.

Селинор даже и думать не хотел о том, что его отец одержим. Эрин не винила мужа. Однако и то, что странное поведение его отца было замечено уже давно, не подлежало сомнению.

Эрин не находила себе места. Сова из Другого Мира показала ей локус, зловещую тень, которая, поселившись в одном человеке, распространяла свои щупальца по всему миру; щупальца зла и мрака, которые могли опутать любого. Они заползали внутрь людей, одурманивая их сознание и наполняя человека своей собственной порочной сущностью.

Сети зла, сплетенные локусом, неотвратимо расползались по земле, проникая в сердца, подчиняя себе сознание каждого, кто попался в эти сети, заставляя людей враждовать с себе подобными.

Эрин никогда раньше не встречала Гантрелла, однако исступленный блеск в его глазах и то, как он заставлял своих людей сторожить Селинора, наследного принца, словно тот был пленным шпионом, наводило ее на мысль, что капитан попал под влияние локуса.

Отец Селинора тоже не давал ей покоя. Он провозгласил себя Королем Земли. Он что-то замышлял против Габорна, распространяя о нем сплетни, подстрекая против него правителей отдаленных земель, которые должны были стать союзниками Габорна.

Если даже Асгарот и не вселился в отца Селинора, его отец в любом случае представляет собой опасность.

— Что это вы тут уединились? — послышался голос капитана Гантрелла.

Он подошел как бы невзначай, пытаясь кривой ухмылкой прикрыть недоброжелательность и подозрение.

— Обдумываем, как бы нам сбежать обратно во Флидс, — сообщила Эрин издевательским тоном.

— Не слишком хорошая идея, — сказал Гантрелл, пытаясь поддержать шуточный тон.

Получилось фальшиво. Эрин давно заметила, что чувство юмора у него совершенно отсутствует.

Гантрелл с одобрением взглянул на своих рыцарей, которые уже оседлали коней и были готовы выступать.

— Что ж, пора отправляться, пока еще прохладно, — изрек он.

Эрин заставила себя улыбнуться, хотя ее беспокойство насчет Гантрелла все нарастало. Чутье подсказывало ей: вместо того чтобы вежливо улыбаться ему, словно какому-нибудь надоедливому поклоннику, лучше было бы вспороть Гантреллу брюхо и повесить его на собственных же кишках.

Эрин, изнемогая от недостатка сна, вскарабкалась на лошадь, и отряд двинулся в путь в предрассветных сумерках. На пути им тут и там попадались небольшие отряды рыцарей, направлявшиеся на юг. Отряды сопровождали кузнецы, прачки и эсквайеры. Все они восседали на телегах, которые с трудом тащились по пыльной дороге. Рядом с ними громыхали повозки с военной амуницией: мечами, стрелами, палатками; здесь же была провизия — одним словом, все, что было необходимо для длительной военной кампании.

Когда они миновали караван из двадцати баллист на колесах, которые тянули лошади, отмеченные рунами силы, Эрин не удержалась и спросила у Гантрелла:

— Солнце еще не взошло, а все войска уже пришли в движение. К чему такая спешка? На какую страну вы собираетесь напасть?

— Напасть, Ваше Высочество? — удивился Гантрелл. — Это всего лишь обычная перегруппировка наших оборонительных постов.

Он подъехал так близко, что ей пришлось направить свою лошадь в сторону, чтобы не задеть его.

— Если бы вы боялись вторжения, то укрепляли бы оборонительные сооружения, а не сгоняли войска к южной границе. Так на кого вы собираетесь пойти войной?

— Не могу сказать, миледи, — ответил Гантрелл с усмешкой, которая привела Эрин в бешенство.

Они ехали все утро. Лошади резво бежали по утренней прохладе. Доспехи рыцарей звенели подобно звукам цимбал под барабанную дробь копыт, будто аккомпанируя какому-то торжественному гимну.

От усталости Эрин ехала как во сне, постепенно теряя чувство реальности. Южный Кроутен по праву считался красивой местностью: вокруг было настоящее пиршество красок, деревья на склонах холмов словно соревновались, чьи осенние листья ярче. Тут и там из-за поворота открывался дивный вид, от которого захватывало дух. Она заметила живописный каменный домик, притаившийся под раскидистым дубом; корову, пасущуюся рядом с амбаром, за которым виднелся бесконечный каменный забор. Забор тянулся и тянулся до тех пор, пока Эрин не подумала, что уже никогда больше не увидит ни домика, ни коровы, ни луга, ни дерева.

Ее глаза резало от усталости. «Надо дать им немного отдохнуть», — подумала она, закрывая глаза. «Просто надо отдохнуть. Я не засну», — твердила она сама себе.

Эрин боялась, что может сойти с ума. Сны, которые она видела всякий раз, когда начинала дремать, были настолько явственными, что ей казалось, будто ее лошадь скачет через этот сон. Она думала, стоит ей заснуть покрепче, как она окажется в мире более реальном, чем тот, который окружает ее и лошадь сейчас.

Ей приснился сон, даже не сон, это была лишь короткая вспышка, видение, образ огромной совы в темном дупле. Она снялась со своего прежнего гнезда и теперь пряталась в тени. Серо-белый узор на ее крыльях был похож на мертвые листья, налепленные прямо поверх костей.

Эрин пристально вгляделась в вытаращенные золотистые глаза совы и сказала:

— Оставь меня в покое. Я не хочу говорить с тобой.

— Ты боишься меня, — ответила сова.

Она обращалась к Эрин не с помощью слов, а скорее с помощью мыслей, которые пронзали сознание Эрин, окрашивая ее ощущения в бесчисленное количество оттенков, не поддающихся описанию простыми словами. Эти мысли открывали перед Эрин тайные врата ее подсознания, пробуждая предчувствия и интуицию.

— Не надо бояться меня. Я не враг тебе.

— Ты — мое безумие, — ответила Эрин, изо всех сил стараясь проснуться. Видение померкло и растворилось.

* * *

Не успело солнце показаться над горизонтом, как капитан Гантрелл прокричал:

— Воой-ско, стой!

Эрин открыла глаза, решив, что они остановились лишь для того, чтобы пропустить очередной караван повозок. Однако вместо повозок она увидела в стороне от дороги тихий маленький пруд, укутанный утренним туманом, и нависающий над ним павильон, окрашенный в цвета королевской семьи — лиловый с золотой окантовкой.

Король Андерс собственной персоной, обнаженный по пояс, стоял на коленях возле пруда и совершал утреннее омовение холодной водой. Когда король поднялся, он показался Эрин изможденным. Это был высокий и худой человек, голова его представляла собой обтянутый кожей череп с редкой порослью на подбородке.

Его Хроно, историк, который вел летопись жизни короля, стоял неподалеку. Он был занят тем, что чистил коня, готовясь к поездке.