Книга Последняя ночь Вампира - Дмитрий Рыков

— Тем хуже. Бургундцы — предатели! Столько времени мы с вами заигрывали! А вы нас оставили — и в самую трудную минуту. И, как бы то ни было, Жан Бесстрашный — все равно вассал французского короля. Пусть и формально.

— Он решил, — еле шепча, ответил Филипп, — что новый друг опаснее старого врага…

— Отличные слова! — захохотал сэр Эрпингем. — Кто это сказал?

— Так… Один египтянин…

— Египтянин? — врач рассмеялся и вытер руки и лоб окровавленным платком. — Сэр, он бредит! Можно я вызову священника, он его причастит — да и дело с концом?

— Нет, Сэдвик! Я не могу даровать храброму барону жизнь, она теперь в руках того, кто свыше, но я могу даровать ему свободу.

— Что вы имеете в виду? — разлепил чугунные веки пленник.

— Вы здесь уже двое суток. Ваш оруженосец далеко не убежал. Он пришел к нам и попросил выдать ваше тело. На поле боя он вас не нашел, наконец, его привели ко мне, я сначала хотел отблагодарить юношу за его стрелу, но чувство христианского смирения взяло верх — я решил вас отдать ему, причем без всякого выкупа: он рассказал, что вы беднее пилигрима. И, понимаете, одержана величайшая победа английского оружия — вас было вшестеро больше! Нет причины мстить — у меня слишком хорошее состояние духа. Наша армия страдала от болезней и недоедания, половина воинов мучилась поносом — многие шли в бой с приспущенными штанами — и что в итоге? Попали в плен герцоги де Бурбон и Орлеанский, графы де О, де Ришмон и де Вандом, прославленный маршал Жан II ле Менгр Бусико. Погибли сам коннетабль Карл д’Альбре, герцоги Алансонский и де Бар, графы Марль и Фокемберк, Гийом де Савез…

— Это же… Это же… А бургундцы?

— Оба младших брата герцога Бургундского — и герцог Брабантский, и граф Невер — погибли.

Де Грасси застонал. Как бы оправдываясь, сэр Томас сказал:

— Герцог Брабантский зачем-то надел чужой плащ, его не узнали, потому и убили. Сам виноват. Вы же пока живы. Но Сэдвик не может остановить кровь, он дает вам день-два. Если вы умрете здесь, вас сожгут вместе с остальными телами. Пусть ваш оруженосец похоронит вас в своей земле.

— Вы думаете, я доберусь до Дижона?

— Я понимаю, что до Бургундии далеко, но я надеюсь на Божью помощь смелому рыцарю. Я вам дам телегу и пропуск. Прощайте.

— Прощайте, — барон поднял вверх слабую руку и заставил себя улыбнуться. Сэр Эрпингем кивнул головой и молча вышел.

— Это его просто совесть гложет, — произнес Сэдвик. — И сам рыцаря в плен не стал брать, и король Генрих, пока длился бой, приказал перебить то ли две, то ли три тысячи пленных французов. Все рыцари возмущены — но что поделаешь…

— Не может быть! — прохрипел де Грасси. — Но зачем?

— Военная необходимость. Боялся, что они ударят ему в тыл. Ладно, советую ехать, пока сэр Томас не передумал. Телега здесь, у ворот, и ваш смышленый оруженосец — тоже. Я вам втер в раны настой, две раны не кровоточат, но с той, что на бедре, я ничего не могу поделать. Позвать вашего юношу?

Голова у барона кружилась, он просто показал рукой — «да».

Врач вышел, раздался свист, в сарай влетел исхудавший Жильбер, упал на колени и прижался лбом к руке барона.

— Ну, ну, будет! — рассердился на юношескую несдержанность Сэдвик. — Я кликну еще людей, да понесли.

Через минуту вошли двое йоменов, взяли раненого за руки, за ноги, вынесли наружу и опустили в набитую сеном телегу.

— Спасибо! — сказал врачу Тарди.

— С Богом! — махнул тот рукой.

Бургундцев долго, несмотря на пропуск, не выпускали из лагеря, наконец, дали дорогу.

День был в самом разгаре, дождь не шел, но все равно чувствовался холод. Барона била лихорадка, он знал, что живым не доедет, и заранее попросил Жильбера все равно доставить его труп в замок. Но Тарди имел другие планы. Раз врачи помочь сеньору не смогли, то ему поможет колдун. И верный оруженосец знал такого колдуна — он встретился их отряду в густом лесу, совсем недалеко отсюда.

У въезда в чащу Жильбер остановился и принялся распрягать коня. Де Грасси как раз впал в забытье и ничего не понимал. Оруженосец взвалил тело поперек животного, сам сел верхом и направил коня в самую чащу — уж теперь дорогу он знал получше крестьянина. Барон на минуту пришел в себя, спросил:

— Кузен, мы где? Что ты делаешь?

— Так надо, Филипп, — чуть не плача, отвечал тот, — так надо, держись…

Уже стемнело, но оруженосец помнил путь. Вскоре они оказались на полянке с хижиной у подножия холма. Он соскочил с коня и забарабанил в дверь.

— Кого принесла нелегкая? — донеслось изнутри.

— Это Жильбер! — закричал он срывающимся голосом. — Жильбер и барон де Грасси!

Дверь открылась, на порог вышел хозяин.

— Что случилось? — с явным неудовольствием спросил он. — Разве вы не обещали оставить меня в покое?

— Слушай, отшельник! Французы разбиты, барон ранен, он истек кровью! А ты говорил, что искусный врачеватель! Помоги, Богом молю!

Хозяин задумчиво почесал бороду.

— Сначала посмотрим, — наконец произнес он. — Давай занесем в дом.

«Ну и „дом“, — мелькнуло в голове у юноши. — Не спасет, убью чернокнижника!»

Они затащили раненого вовнутрь, положили на кровать.

— Раздевай! — скомандовал хозяин.

Когда барон оказался раздет донага, врач приказал Тарди развести огонь. А сам принялся ощупывать тело — запястья, шею, поднимал веки, снял тряпки с ран. Жильбер, бросая в огонь поленья, слышал, как чернокнижник бранит работу предыдущего врачевателя. Потом он подошел к шкафу со своими треклятыми склянками, выбрал одну, открыл и стал поливать раны. Жидкость, соприкасаясь с кожей, шипела и испарялась. Филипп вдруг открыл глаза, истошно завопил и вновь потерял сознание.

Оруженосец подлетел к отшельнику.

— Что ты делаешь! Лечи его, а не мучай!

— Если ты будешь меня отвлекать, я тебя выкину вон! — заскрипел тот зубами. — Если желаешь жизни своему господину, не мешай!

Юноше оставалось подчиниться. На раны был вылит еще один пузырек, а содержимое третьего через воронку, которую Жильбер самолично просунул барону между зубов, было влито в рот. Хорошо еще, что раненый темную жидкость проглотил, не захлебнулся. Чернокнижник сидел рядом с бароном, держа того за руки. Тарди заметил, что у больного стали дергаться веки и порозовела до того бледная, с синевой, кожа. Увидел это и сам отшельник. Он повернулся и сказал:

— Слушай меня, юноша, слушай внимательно. Я могу спасти жизнь твоему сеньору, но нужно ли ему это, он должен сказать мне сам. Сейчас он придет в себя, и мне надо поговорить с ним наедине.

— Я не могу его покинуть, — залепетал оруженосец.

— Более того, — продолжил хозяин. — Если он согласится, я начну лечение — а оно очень болезненно. Если он вдруг закричит, я не хочу, чтобы ты бросился на меня с кинжалом. Так что тебе придется погулять по лесу до утра. Я тебе дам одеяло.