Книга Мой нежный завоеватель - Джудит Френч

Александр покачал головой.

— Ты совсем лишен воображения. Безусловно, принцесса царской крови полностью удовлетворяет…

— Рожденная в самых глубоких пещерах подземного мира! — съязвила Роксана.

— Дочь моя, — увещевал ее Оксиарт, — не говори глупости.

— Да, именно так! — воскликнул Александр. — Что на это скажешь ты, принц Оксиарт? Согласен ли ты на такой почетный брак?

— Разумеется, — ответил отец Роксаны.

— Лучше мне броситься вниз с самой высокой башни и стать пищей для стервятников! — в отчаянии выкрикнула она.

— Имея такую силу духа, — продолжил Александр, — она подарит мне сыновей для…

— Ты сошел с ума! — запротестовал Гефестион. — Я не желаю принимать в этом участия.

— И я тоже, — согласилась с ним Роксана.

— Ты будешь делать то, что я скажу, — запальчиво заявил Оксиарт. — Прими…

— Принять что? — перебила его дочь. — То, что я должна отдаться этому македонскому пастуху, который сжег наши города и опустошил наши земли?

Пощечина Оксиарта заставила ее замолчать. Никогда прежде отец не поднимал на нее руку.

— Ты — наследница этого царства, — сказал он, — и у тебя есть долг перед своим народом.

— Потребуй от меня чего-либо другого, но я не могу…

Отец снова поднял руку, но Александр встал между ними.

— Подожди. Дай ей время, чтобы свыкнуться с этой мыслью.

Грек отвел Оксиарта в сторону и поговорил с ним несколько минут, а Роксана старалась сдержать слезы ярости и отчаяния. Возвратившись, отец взял ее за руку и отвел в маленькую комнату без окон, расположенную за залом приемов.

— Возьми себя в руки, — потребовал он. — И прекрати вести себя, как испорченный дурным воспитанием ребенок.

— Что же ты наделал? Продал меня, чтобы спасти свою жизнь?

Его лицо побелело.

— Мое сердце болит от того, что ты так думаешь. — Мука в его глазах заставила ее содрогнуться.

Оксиарт выпрямился и снова стал тем владыкой, каким она всегда его знала.

— Ты заставляешь меня сказать тебе то, что не должен говорить ни один отец. — Его большие руки сжались в кулаки, тело напряглось, а мышцы лица стали подергиваться. — Ты являешься собственностью Александра. Он может использовать тебя, как рабыню или наложницу, может продать тебя на рынке невольников или же отдать одному из своих солдат… или многим.

— Прежде я успею покончить с собой!

— Ты проявила недомыслие, раскрыв ему свои намерения. Неужели ты полагаешь, что такой человек, как он, позволит тебе лишить себя жизни, если ты представляешь для него определенную ценность? — В его низком голосе прозвучала нотка отчаяния. — Этим браком ты можешь положить конец войне. Тогда Согдиана и Бактрия из порабощенных царств, превратятся в союзников Македонии. Если ты станешь его женой, он пощадит наш народ — мужчин, женщин и детей.

— А если я откажусь? Что тогда, отец? — По ее щекам полились слезы. Ее вдруг пронизал такой холод, что она не смогла сдержать стук зубов.

— Если ты не согласишься на брак с ним, он казнит всех мужчин, включая мальчиков, которым уже исполнилось восемь лет. Женщины и остальные дети будут проданы в рабство. Наши кони и скот пойдут под нож, наши колодцы отравят, а поля посыпят солью. Александр поклялся, что, если ты откажешь ему, он не оставит в живых ни единой души в окрестностях цитадели.

— Значит, я должна принести себя в жертву.

— Да, во имя Бактрии и Согдианы.

Ее руки покрылись гусиной кожей.

— А как же Кайан? Он должен был стать моим мужем. Что будет с нашей любовью?

Голос Оксиарта превратился в хриплый шепот.

— Его имя, сорвавшееся с твоих губ, станет для него смертным приговором. Он — мое доверенное лицо, а твоя любовь к нему — это любовь к родственнику, и не более того.

Она повернулась к стене, затянутой роскошной тканью, и прижалась лицом к вышитым на ней ярким цветам. Ее ногти впились в мелкие стежки, разрывая их в приступе молчаливой ярости.

— Бог моей матери! — взмолилась она. — Не требуй этого от меня и пошли мне достойную смерть!

Оксиарт взял ее за плечи и развернул к себе.

— Смерть? Неужели это все, о чем ты можешь думать? Это трусость! Где же храбрость, присущая той, которая воображала себя принцем Бактрии и Согдианы? — Его слова хлестали ее с неумолимой точностью плети, направляемой умелой рукой. — Ты сможешь стать царицей всей Персии и Греции. Завоюй сердце Александра, и твои дети будут наследниками трона империи.

— Мне нет никакого дела до Персии и Греции!

Она всхлипнула так, что этот звук тронул глубинные струны души ее отца.

— У моих армий есть только один подлинный герой — ты, моя дочь. Потомки возблагодарят тебя за такое решение, твое имя останется в веках.

— А мои слезы? Кто будет о них помнить?

В отдельной комнате Гефестион, Птолемей и Филипп делили трапезу с Александром. Гефестион, самый рослый из всех, мастерски разрезал румяное яблоко, все еще свежее после нескольких месяцев хранения, и отправил дольку в рот.

— Ты с ума сошел! — заявил он. — Если тебе нужен этот лакомый кусочек, возьми ее, поскольку она действительно оказалась красоткой. Но брак? Твоей женой должна стать благородная девушка из Македонии, а не представительница горных племен.

Александр, задумавшись, налил в свою чашу вина.

— Мы не сможем осуществить вторжение в Индию, если в тылу, в Бактрии и Согдиане, начнется мятеж. Если я возьму Роксану в жены, я стану для этих народов своим и, их мечи будут способствовать достижению моих целей. Их превосходная легкая кавалерия станет кошмаром для моих врагов, уверяю тебя, Гефестион. От этой амазонки у меня родится сын, который станет править всем миром.

— Если только она раньше не отрежет тебе корень, — пошутил Птолемей. — Она уже грозилась Гефестиону сделать это.

Гефестион насупил брови.

— Это ошибка. Она представляет для тебя опасность. И кроме того, если ты так поступишь, нашим людям это не понравится.

— Согласен, — поддержал его Филипп. — Действительно, ее лицо и фигура достойны самой Афродиты. Но одно дело заполучить рыжеволосую в качестве наложницы, и совсем другое — вступить с ней в брак.

— Прекрати мыслить, как солдафон, и думай, как военачальник. — Александр начал расставлять на столе из полированного черного дерева золотые тарелки и кубки. — Вот скала Согдианы. — Он указал на вазу с финиками. — Вот здесь раскинулись степи. Это дорога в Индию, а тут расположена загадочная страна Китай. Через эти горы идут караваны торговцев. Мы находимся сейчас, как раз на пересечении путей. Шелк, специи, золото, меха, рабы, драгоценные камни — все это стекается сюда. И эти люди, друзья мои, вовсе не дикари.