Книга Рено, или Проклятие - Жюльетта Бенцони

Новой одежде Рено обрадовался, как ребенок. Конечно, до своих злоключений он носил одежду красивее, да и качеством она была гораздо лучше, он успел узнать даже, что такое шелк, потому что дама Алес любила побаловать своего «сыночка». Зато пережитое позже заставило его сейчас, когда он натягивал грубую рубаху и потертый кожаный колет, почувствовать себя самым счастливым человеком. Он и не вспомнил даже, что прежде носил нижние рубашки и штаны изо льна, что его приемная мать на последний день рождения расшила ему золотой нитью блио[3]из алого шелка, который теперь наверняка лежит в сундуке Жерома Камара.

После службы Рено собирался поблагодарить брата Адама, но вынужден был отправиться вместе с остальной братией в трапезную: в этот день завершился пост и командор с капелланом ожидали всех уже там, молча стоя перед пустыми мисками.

Едва войдя, Рено сразу обратил внимание на то, что брат Адам облачен в кольчугу и длинный белый джюпон[4]с красным крестом, поверх которого был наброшен еще и плащ с капюшоном. Потом на капюшон будет надет шлем. Еще четыре брата были в военных доспехах. По окончании трапезы брат Адам сообщил братии, что отправляется в Париж, чтобы уладить там некоторые необходимые дела, но надолго там не задержится.

Рено, смущенный тем, что вынудил обеспокоиться величественного старца, хотел поблагодарить его и за участие, и за выделенную охрану, но тот оборвал его.

– Я еду в Париж не ради вас, – сурово сообщил он. – Мне надо повидаться с братом казначеем нашего ордена, а поскольку я вам обещал сопровождение, то я им тоже воспользуюсь.

В это утро Рено ждала и еще одна нежданная радость – она явилась ему в виде крепкой лошадки, которую ему подвели, предложив на нее сесть. Он обожал лошадей и был страстным наездником, но уже не надеялся, что когда-нибудь вновь почувствует под собой живую нервную силу, мощную и отзывчивую, так что, надевая шпоры, он едва не расплакался. Но чтобы унять свои чувства, ну и, конечно, испробовать лошадь, он поднял ее на дыбы и заставил погарцевать.

– Не утомляйте коня раньше времени, – проворчал брат Адам. – Вы едете не на турнир, впереди у нас долгая дорога.

Но глаза у него смеялись, он был рад, что в мальчугане ожили таланты наездника и любовь к лошадям, которой отличался Тибо и его господин, прокаженный король.

Несмотря на почтенный возраст, брат Адам сидел в седле так, что ему могли бы позавидовать и молодые. Хотя для того, чтобы сесть в седло, ему все-таки понадобилась скамеечка.

Маленький отряд покинул стены монастыря, соблюдая следующий порядок: первым ехал брат Адам, следом за ним Рено, а за Рено парами еще четыре тамплиера. По долине Йонны они спустились вниз к Сансу, чтобы через Монтеро и Мелен добраться до Парижа.

Утро было светлым, ясным и пока еще очень холодным. Траву кое-где побелил иней, но жаворонок уже проснулся, взлетел с ветки и устремился прямо к бледному солнцу. Рено следил за полетом птицы и думал, что заря новой жизни шлет ему доброе предзнаменование. Правда, очень скоро ему пришлось убедиться, как мудро поступил брат Адам, позаботившись об охране. Едва они миновали Сен-Обэн, как из лесочка, спускавшегося прямо к дороге, выехал отряд всадников. Было их человек двенадцать, выглядели они угрожающе и остановились поперек дороги черными тенями. Они выставили щиты и держали копья наперевес. Оценив их готовность к бою, Рено взялся за рогатину, что была приторочена к его седлу.

И только брат Адам направил коня навстречу разбойникам, не касаясь оружия.

– Что вам нужно? – спросил он сурово. – Если ищете наши кошельки, то вынужден вас огорчить – у нас их нет.

– Нам нужен мальчишка, что прячется за твоей спиной, – ответил тот, кто, очевидно, был главным среди разбойников.

– Я не прячусь! – возмутился Рено и тут же занял место рядом с командором, держа наперевес рогатину. – Но если ты хочешь получить меня, то попробуй возьми!

– Тише! – провозгласил старый рыцарь. – Я, по-моему, ясно дал понять вашему хозяину, что думаю относительно его посягательств на этого юношу. И если я не удивлен засаде, которую ожидал встретить по дороге, то удивлен, что вы смеете посягать на Рено де Куртене, который едет под охраной тамплиеров.

– Нашел чему удивляться! – захохотал разбойник. – Вас всего-то пятеро, сопляка я не считаю, а нас одиннадцать крепких вояк!

– Сопляк?! – взревел Рено. – Сейчас ты увидишь, кто из нас умеет драться, греховодник!

– Хорошая новость, – улыбнулся брат Адам. – Что касается нас пятерых, то один против двух – не поединок для тамплиера, он начинает бой один против троих. Вот тогда…

В мгновение ока брат Адам вытащил меч и тут же кинулся на врага вместе со своими товарищами, которые тут же оказались рядом. Все произошло так быстро, что Рено, неожиданно увидев себя в арьергарде, не сразу сообразил, как это произошло. Он кинулся вперед, чтобы вступить в битву вместе с тамплиерами, но бой уже почти завершился: несколько слуг Жерома Камара были проткнуты копьями, и мечи, разившие, как молнии, довершили дело. Брат Адам, вступивший в поединок с главарем, уже сбросил его с лошади. Увидев поверженного начальника, остальные тут же бросились наутек. Рено пришлось удовольствоваться скудной радостью ранить одного из беглецов в руку.

– Хорошо поработали, – удовлетворенно сказал командор, сияя улыбкой, которая преобразила его суровое лицо с длинной белой бородой. – Давненько у меня не было случая размяться. А это очень даже полезно.

Несколько минут спустя верный слуга Камара по имени Эдм Гужон был крепко связан, вновь посажен на лошадь и занял свое место в центре отряда победителей, чтобы продолжить путь вместе с ними. А путь – Эдм не сомневался в этом – приведет его сначала к судье, а потом неминуемо к палачу.

Рено, пребывая в восторге от боевого искусства своих спутников, не мог не выразить восхищения юношеской удалью брата Адама, которому в его-то возрасте было бы куда естественней сидеть в уголке у камина с одеялом на коленях, согревая остывшую кровь и неподвижные суставы.

– А что, если мне выпадет столь же долгая жизнь, как выпала вам, сир командор! Я хотел бы узнать у вас волшебный секрет молодости!

– Упражняйтесь, мой мальчик, упражняйтесь каждый день. Ешьте досыта, но не чревоугодничайте. И еще не слишком прислушивайтесь к болезням, которые будут давать о себе знать. Впрочем, я ведь не исключение. Жан де Бриенн, который стал королем Иерусалима, женившись на дочери Изабеллы и Конрада Монферратского, – я полагаю, вы читали о нем в рукописи брата Тибо – стал впоследствии императором в Константинополе, в последний раз он сражался под стенами своего города, когда ему было девяносто лет. Есть и другие! Среди наших рыцарей-тамплиеров, например. У нас, если не сложат голову на поле битвы, живут долго.