Книга Рожденный героем - Майкл Стэкпол

– Не повезло? Тебе? – я отрицательно покачал головой. – Не бросай игру, Джоф! Разве тебе не хочется на этот бал?

Джоф вздохнул:

– Во-первых, я не бросаю игру, а проигрываю. Я не умею и никогда не научусь видеть поле так, как ты. Сколько я ни смотрю на доску, все равно что-нибудь упускаю. А что до твоего второго вопроса – нет, мне не особенно хочется в столицу.

У меня отвалилась челюсть.

– Не хочется?! Да ты только подумай, кого там можно увидеть, с кем познакомиться! – Указывая на красные фигурки, я стал перечислять:

– И император, и его матушка Дегана, и Гарн Драсторн, командующий войсками Империи, и…

Джоф прервал меня жестом:

– … и кто-нибудь пригласит меня в свою школу фехтования, или позовет в рейд в Хаос, или предложит участие в предприятии торговой компании.

– А тебе все это ни к чему?

– Может быть, не подобает сыну Кардье так говорить, но да, ни к чему. Я хочу остаться здесь и продолжать учиться у деда.

– Да ты уже и так всему научился, а в Геракополисе ты мог бы брать уроки у самого гроссмейстера!

– Он не научит, как вернуть жизнь и величие школе Адина.

Я вдруг понял и почувствовал, что брат сейчас близок мне, как никогда, и что привычное мое уважение к нему выросло во много раз. Джоф ведь хорошо помнил отца и обучаться фехтованию начал еще в школе, которую Адин вел здесь, в Быстринах, куда меня, двухгодовалого, привезла мать. А когда мне исполнилось пять и я должен был приступить к занятиям, Адин вдруг закрыл школу и с тех пор учил только нас, своих внуков.

Я с трудом сглотнул.

– Так ты тоже видел это в его глазах?

Джоф печально кивнул:

– Он раньше надеялся, что Кардье и Дрискол отслужат свой срок в Копьеносцах и вернутся, чтобы продолжить его дело в школе фехтования. Когда они погибли, он решил выучить нас так, чтоб мы наверняка сумели одолеть тех тварей, что погубили их в Хаосе. Из-за того, что он не брал больше учеников, его школу забыли, а она этого не заслуживала. Я-то знаю, что в глубине души он все еще мечтает возродить ее. Мне хотелось бы осуществить эту мечту. – Он скрестил руки на груди. – Мы с тобой, братишка, заключим союз. Я помогаю ему вновь открыть школу, а ты, его ученик, вступаешь в отряд рейдеров и совершаешь подвиги в Хаосе. Договорились?

Я вздохнул.

– Ты хороший фехтовальщик, Джоф, и ты будешь таким же героем, как наш отец. Мне думается, ты выбрал для себя дорогу труднее моей, – опустив глаза, закончил я. – Я сделаю так, как будет лучше для тебя.

Брат улыбнулся:

– Тогда бери мою императрицу, и ты вытащишь меня из затруднений в… сколько? Пять ходов?

– Четыре. Ты не заметил вилки магов.

– Вечно одно и тоже. – Джоф снял фигуру с доски. – Давай, Лок, повидай столицу. Познакомишься с императором, станцуешь с его сестрами – можно даже по два раза: один за себя, другой за меня. А когда вернешься, все мне расскажешь.

– Ты не пожалеешь?

– Все может быть, – он взъерошил мне волосы. – Зато я буду знать, что ты отправился на поиски приключений, услыхав о которых, толпы учеников снова устремятся в школу Адина!

2

С пригорка далеко был виден Харикский тракт. Когда вдали показалось облако пыли, отмечающее приближение каравана, идущего в столицу, меня вдруг охватил озноб. Поплотнее закутавшись в овчинный плащ, я взглянул на деда и Джофа.

– Вот и караван, – в горле стоял комок. – Джоф, ты не передумал?

Брат покачал головой:

– Я родился и вырос в Харике. Что делать такой деревенщине на императорском балу? Ты-то у нас родился в столице, тебе там и место.

– Я родился в столице, зато вырос в Харике, – я повернулся к деду. – Ты сможешь гордиться мной, обещаю. Империя запомнит еще одного из твоих учеников.

Старик притянул меня к себе и крепко обнял.

– Ты и понятия не имеешь, как я тобой горжусь, Лок, – он отстранил меня на вытянутую руку и коснулся значка меча и кинжала, вышитого у меня на левом плече. – По рангу ты всего лишь ученик, но, сам знаешь, ты способен на большее. Верь же в себя, но только помни, что и других не стоит судить по значкам и рангам.

– Спасибо, дедушка!

Я крепко сжал плечо Джофа.

– Два танца с каждой принцессой – один за тебя, другой за себя!

Джоф рассмеялся, его смех застыл в морозном воздухе струйкой пара. Порывшись за пазухой, он извлек инкрустированную деревянную коробочку с золотой застежкой на откидной крышке. Когда он протянул ее мне, внутри что-то загремело.

– Я знаю, что еще рано, – сказал Джоф, – но все-таки, вот мой подарок к Медвежьему празднику. На память о нас и наших Быстринах.

Я взял плоскую шкатулку и открыл ее. Внутри обнаружилось шахматное поле с круглыми дырочками в середине каждой клетки.

Гремели, как оказалось, тридцать две изящные фигурки, раскрашенные в красный и черный цвета. Снизу каждой фигурки были шпеньки, чтобы закреплять их на доске в дырочках. Были даже углубления в уголках для кости, которую передавали с каждым ходом.

– Джоф, вот здорово! Теперь я смогу играть в дороге, если найдется с кем.

– Думаю, за игроками дело не станет, – Джоф широко улыбнулся. – Это мне Вили-плотник вырезал, в благодарность за пару простеньких уроков, которые я дал его сыновьям. Дедушка обещал помочь мне учить их. Если у них хорошо пойдет, мы, возможно, даже снова откроем школу.

– Не знаю, Джоф. Не знаю, – проворчал дед, приняв строгий вид. – Честно говоря, староват я уже возиться с ребятишками.

Мы с братом украдкой обменялись улыбками. Потом я свистнул коня. Голова Стайла выглянула из-за гребня, и гнедой мерин рысью подбежал ко мне. Сунув шахматы в переметную суму, я вскочил в седло.

– Я вернусь весной, как только откроются перевалы, и обо всем вам расскажу, – крикнул я. – И привезу всем подарки!

– До свидания, Лахлан. Прощай!

Дедушка махнул мне рукой. Его глаза устремлены были прямо на меня, но мне почему-то показалось, что он меня не видит.

Они с Джофом смотрели, как я спускаюсь по тропе к каравану. Дед дал мне пять золотых империалов для караванщика. Я заплатил их человеку по имени Хаскелл, и тот разрешил мне пристроиться к колонне.

Я все оглядывался назад, пока пыль не скрыла две фигуры, машущие мне вслед.

В глубине души я чувствовал себя предателем, но что делать. Прошло уже две недели со дня отъезда, а мне и во сне ни разу не приснился дом. Слишком много интересных людей и незнакомых вещей окружало меня, так что ощущать себя одиноким и покинутым не получалось, хоть убей. Меня наполняло радостное предвкушение.