Книга Лето перед закатом - Дорис Лессинг

Взять, к примеру, их разговор о холодном ветре из будущего. Состоялся он три года тому назад; были и торжественные заверения, и декларации, а жизнь продиктовала совсем другой, не предусмотренный ими вариант… Девятую – или девятнадцатую – фазу.

Губы Майкла плотно сжимаются всякий раз, как речь заходит о Тиме, например, сейчас, когда он бросил свое: «Я сам завтра же позвоню в агентство». Тем самым он как бы отодвинул жену в сторону, выкинул ее за борт семейной жизни. Во всяком случае, сама Кейт расценила это именно так.

Готовясь к собеседованию для проверки умения переводить синхронно с английского, французского, итальянского на португальский и обратно, Кейт перемыла накопившуюся за день посуду с остатками засохшей пищи – к счастью, около десяти вечера снова дали электричество – и просидела всю ночь напролет, перечитывая ею же некогда переведенный роман и как бы заново мысленно переживая прогулки с дедом, их беседы, совместные трапезы. И под утро она вжилась в португальский язык настолько, что, случись ей ненароком толкнуть кого-нибудь на улице, она бы извинилась по-португальски.

Всемирная продовольственная организация

Все ее приготовления к собеседованию: и выбор приличествующего случаю туалета, и ее беспокойство по поводу прически – весьма и весьма провинциальной, Кейт это знала, – и ее стремление не походить на миссис Майкл Браун, жену своего мужа, – оказались ненужными. Как только она вошла в кабинет Чарли Купера, тот воскликнул:

– Миссис Браун? Слава богу, что вы сумели найти для нас время. Вы сегодня же и приступите, да? Чудесно.

Алан Пост, друг и посредник, представил ее как солидную, высокообразованную особу, обремененную многочисленным семейством и оставившую дом без присмотра ради того, чтобы выручить из затруднительного положения уважаемую международную организацию. С первых же шагов Кейт попала в особую категорию сотрудников, работающих не ради куска хлеба, и ей сразу дали почувствовать, что своим присутствием она оказывает организации великую услугу.

Вскоре выяснилось, что из четырех переводчиков, заменивших первоначально набранных опытных специалистов, двое снова выбыли из строя: один по болезни, другой по семейным обстоятельствам.

– Что ни делай, все летит прахом! Как будто сглазили! – кричал Чарли Купер. – Но я уверен, вы принесете нам удачу.

И он повел ее по широкому коридору со множеством окон, где все блестело и сверкало; они вошли в просторный лифт, на одной стене которого висела картинка с изображением темнокожей, приветливо улыбающейся женщины, снимающей кофейные бобы с темно-зеленого куста; пройдя по другому, не менее внушительному коридору, мимо комнат, занимаемых комиссиями по животным жирам и по сахару, они достигли огромного длинного зала, в центре которого стоял сверкающий полировкой овальный стол такой величины, что при виде его каждый невольно задумывался над тем, что же представляет собой мебельная фабрика, специализирующаяся на создании подобных гигантских столов – прямоугольных, овальных, круглых, предназначенных для международных конференций.

Работа комиссии была в разгаре. Стол был уставлен стаканами с водой, повсюду были разбросаны карандаши, шариковые ручки и стопки бумаги для заметок. Но стулья были пусты и стояли в беспорядке вокруг стола; все делегаты спустились вниз выпить – по всей вероятности, кофе – и обменяться мнениями о полной несостоятельности сферы обслуживания; разговоры на эту животрепещущую тему слышатся все чаще и с каждым разом становятся все раздраженнее, но положение не спасают: по мере роста населения уровень обслуживания повсеместно падает. Только теперь тактичный Чарли Купер заметил, что Кейт ждали в десять утра, к началу первого заседания, а не сейчас, когда часы показывают полдень… но он понимает, что это не ее вина, вероятно, ее об этом не предупредили, вот всегда так… да-да, он прекрасно представляет себе, как это было, сказали, наверное: «Зайдите утром», да?.. Типично!

Не может ли она приступить сейчас, да, с места в карьер, вернее, когда делегаты, выпив кофе, вернутся на свои места… сегодня кроме Кейт дежурит всего один синхронный переводчик с португальским языком.

Кейт, полагая, что сегодня состоится только предварительная беседа, сказала своим домашним, что придет рано, накормит их всех обедом и отдаст в стирку белье. Поэтому нельзя ли ей отлучиться хотя бы на минутку и позвонить домой… На лице Чарли Купера отразилась несказанная мука: сейчас делегаты вернутся в зал заседаний, их позвали наверх из-за нее, из-за Кейт, и ей надо начинать работу немедленно. Только сейчас Кейт со щемящей тоской осознала, что ее лишают той ответственности за каждую мелочь в доме, к которой она себя за многие годы приучила. Домой от ее имени позвонит Чарли, он просто сообщит, что миссис Браун некогда, она занята. Очевидно, к телефону подойдет Эйлин; подавив в себе желание передать дочери хотя бы привет, Кейт покорно отдала себя в руки какой-то молодой женщины, которая должна была ввести ее в курс новых обязанностей. У каждого места в стол были вмонтированы аппараты, принимающие слова на чужом для делегата языке и превращающие их в его родную речь. И Кейт среди многих других стала участницей этого процесса. На приборной доске были расположены переключатели, каждый – дверь в страну чужого языка. Тут же лежали наушники. В застекленных кабинах, установленных в противоположных концах зала, находились другие аппараты с переключателями и тоже с наушниками. Кейт предстояло сидеть в одной из этих кабин, слушать через наушники выступления на английском, французском и итальянском языках и тут же переводить их в микрофон, соединенный с наушниками делегатов, говорящих по-португальски – в основном бразильцев, не знающих английского или просто предпочитающих свой родной язык. Таким образом, Кейт как бы превратится в машину: в уши ей будут влетать слова одного языка, а изо рта вылетать слова другого.

Несмотря на недостаток переводчиков, Кейт все же не будет целый день сидеть одна в кабине. Ее будут часто подменять, давая возможность отдохнуть и набраться сил; Чарли уже успел позвонить Браунам домой, но, считая это поручение не заслуживающим внимания, даже не поставил об этом в известность Кейт. Первое время, пока Кейт не освоилась, он сидел с ней в кабине, учил ее пользоваться переключателями и наушниками. Между делом он набросал в своей записной книжке обращение к делегатам, где говорилось, что оргкомитет приносит свои искренние и глубокие извинения за перерыв в работе, вызванный нехваткой переводчиков. Затем с книжкой в руке он побежал искать машинистку, чтобы отпечатать текст. Кейт, предоставленная самой себе, огляделась немного, и конференц-зал сквозь стекло показался ей очень красивым. Высокие окна. Стены обшиты деревянными панелями цвета меди с мелкими игривыми завитками по всей поверхности. Пол застлан толстым узорчатым ковром василькового цвета.

В этом зале решались судьбы миллионов маленьких тружеников: какой урожай им надлежит в этом году собрать, как им надлежит питаться, одеваться… и думать.

Чарли Купер еще раскладывал на столе листки с текстом – то самое обращение, чудом размноженное за несколько минут, – когда в зал, смеясь и весело переговариваясь, стали стекаться делегаты. Какое красочное зрелище они собой являли! Именно такую группу импозантных мужчин и женщин, представляющих разные народы и разные оттенки кожи, выбрал бы кинорежиссер, если бы захотел изобразить идеализированную картину объединенных наций. Только вот сумеют ли актеры передать эту совершенную, слегка небрежную величавость, эту несокрушимую уверенность в себе? По одному виду их сразу можно было отличить от помощников, секретарей и всякого рода обслуживающего персонала. Каждый делегат подходил к столу и, продолжая начатый еще в кулуарах разговор, занимал свое место с той неподражаемой хозяйской непринужденностью, которая буквально кричала: «Мы – сила». В каждом жесте, в каждом взгляде сквозила убежденность в своей полезности, в важности того, что они здесь представляют.