Книга Властный зов страсти - Моника Маккарти

Хотя поверх платья на ней был плащ, он воспользовался сном красавицы, чтобы завернуть ее в плед и преградить доступ холодного ночного воздуха, окутав ее неким подобием кокона.

Внезапно Лахлан ощутил непривычное стеснение в груди: такого с ним не случалось с самой юности. Он попытался отринуть этот приступ чувствительности, но в состоянии покоя этот чертенок казался таким… уязвимым. К счастью, боль в боку вовремя напомнила ему о том, что она сделала, однако даже при этом взгляд горца задержался на ее лице. Лишь когда Лахлану стало казаться, что он запомнил каждую его черточку и больше ему не требуется смотреть на нее, чтобы видеть эти длинные ресницы, покоящиеся на безупречной коже щеки цвета слоновой кости, нежные алые губы и длинные пряди вьющихся волос цвета бледного золота, в беспорядке падавшие на плечи, он опустил глаза и задумался.

Несколько раз, пока Флора спала, Лахлан склонялся к ее волосам, вдыхая их нежный аромат, похожий на запах свежих цветов, согретых солнцем. Все в ней было нежным и сладостно-женственным. Зачарованный совершенным изгибом бровей и изящной формой чуть вздернутого носика, он с трудом подавил желание провести пальцем по изгибу ее щеки и убедиться, что кожа все еще младенчески нежна…

Когда первые лучи солнца упали на бледные щеки Флоры, она приподняла голову. Лахлан гадал, сколько времени ей потребуется, чтобы осознать случившееся…

Прошло несколько томительных секунд, прежде чем Флора выпрямилась, стараясь восстановить дистанцию между ними, что было затруднительно, так как они сидели в седле.

Они проехали чуть дальше, и у северного края озера Лох-Нелл Маклейн приказал своим людям остановиться на отдых. Им предстояло еще много часов езды до того, как они достигнут Обана, где смогут сменить лошадей на бирлинн[2]и дальше плыть по коварным и предательским водам пролива Малл к замку Дримнин. Пока же им следовало поесть, напоить лошадей, а ему подлечить рану.

Сжимая зубы, Лахлан соскользнул с седла и помог спешиться своей спутнице, стараясь не двигаться слишком быстро. Он вцепился в седло, притворяясь, что занимается лошадью, а на самом деле пытался подавить приступ тошноты. Все обстояло хуже, чем он опасался, – кинжал Флоры нанес ему серьезный ущерб.

– Иди позаботься о себе, – бросил он, – но не отходи далеко.

Флора не двинулась с места.

– Кто вы и чего хотите от меня? Выкупа?

Острая боль в боку заставила Лахлана согнуться пополам.

– Не сейчас, Флора, – процедил он.

– Так вы знаете мое имя!

Горец пожал плечами и хотел отойти, но выражение лица красавицы остановило его. Ошибки не было: он не увидел в ней ни малейших признаков страха, скорее она казалась озадаченной.

– А что в этом такого?

– Что? Скажите, неужели человек может быть настолько глупым, чтобы похитить сестру Рори Мор Маклауда и Гектора Маклейна? – Флора окинула Лахлана долгим взглядом. – Мои братья убьют вас.

Губы горца искривились в язвительной улыбке.

– Я не собирался похищать тебя, моя красавица. Гектор не раз пытался меня убить, но не преуспел в этом, а Рори я считаю другом. Все же отчасти ты права: Рори придет в бешенство, когда узнает правду. Впрочем, у него есть основание поблагодарить меня…

Флора презрительно фыркнула:

– За что? За похищение сестры? Вы, должно быть, рехнулись!

Лахлан сжал зубы. Будь Флора его сестрой, он перебросил бы ее через колено и выпорол за то, что она попыталась с ним сделать.

– Ничуть. Я спас тебя от глупейшей ошибки, разве нет?

– Лорд Мюррей не… – начала Флора, но не закончила фразы. – Не знаю, о чем вы тут толкуете.

Лахлан взял ее за подбородок и заглянул в огромные, полные вызова глаза. Эти удивительные глаза в утреннем свете казались синими, как штормовое море.

– Ты отлично понимаешь, что я хочу сказать. Бежать, чтобы выйти замуж за ничтожного жителя равнин, – разве это не глупость?

– Откуда вам известно? – Она вскинула подбородок. – Впрочем, это не ваше дело.

Лахлан рассмеялся, но тут же замолчал, почувствовав отчаянную боль в боку. Эта девчонка обладала немалой силой духа, и теперь ее следовало как можно скорее научить покорности. Ни один горец не потерпит неуважения, особенно от женщины.

– Такое упрямство недостойно придворной дамы.

Судя по ее виду, Флора была готова разразиться гневной тирадой, и, похоже, у нее в запасе имелось немало бранных слов, однако она принялась пристально его рассматривать.

– Откуда вы узнали, где я буду?

Лахлан пожал плечами.

– Вы меня выслеживали.

– Не стану этого отрицать.

– Но даже если вы следили за мной, откуда вам было знать, что это именно я вышла из дворца? Даже Лорд Мюррей не узнал меня, пока я не села в карету.

Лахлан усмехнулся. Не зря же он три ночи провел, карауля ее у ворот. Увидев женщину, проскользнувшую в карету лорда Мюррея, он сначала принял ее за служанку, однако что-то заставило его присмотреться внимательнее. Случайно он бросил взгляд вниз: из-под подола выглядывали изящные вышитые шелковые туфельки…

– Туфли. – Он наклонился ближе и понизил голос: – Когда станешь переодеваться в следующий раз, не поддавайся тщеславию.

Щеки Флоры вспыхнули, взгляд ее метнул в него сотни кинжалов. Ах, если бы она могла…

Круто повернувшись, Флора двинулась прочь, оставив горца заниматься раной.

– Не задерживайся надолго, – крикнул он ей вслед, – иначе я сам приду за тобой!

Флора притворилась, что не слышит.

Все пошло прахом из-за пары туфель, мрачно размышляла она, поддавая комки грязи кончиком растерзанной туфли. Горец прав, будь проклята его низкая душонка. Это нелепо, но у нее была слабость к обуви, и она просто не могла вынести мысли о том, что будет присутствовать на свадьбе в простых кожаных башмаках с деревянными подошвами.

Конечно, Лахлан это заметил: этот человек все замечал своими пронзительными глазами, будь он неладен!

В данный момент Флора была готова давиться овсяными лепешками, а кусок сушеной говядины, который Лахлан, предложил ей, оказался и вовсе неплох, но она слишком быстро его прикончила.

Флора присела на ствол поваленного бурей дерева, благодаря Бога за то, что получила небольшую передышку.

Опустив подбородок на руки, она уставилась на большой камень у края поросшего травой луга. Восходящее солнце чертило на земле причудливые тени, многочисленные камни, разбросанные здесь, как и повсюду в Шотландии, зачаровывали взор. Кое-кто говорил, что это наследие друидов, но большинство верило в то, что камни рассеяны феями.