Книга Вьющиеся розы - Элен Стюарт

И недоуменных взглядов бармена Сэмюела. Нет, не находили. Да, и на столике тоже. Конечно, если желаете, можете посмотреть сами.

Почти пустой зал. Картины. Красивый мужчина в вороненом доспехе все так же сжимает древко своего знамени. Но сейчас он смотрит куда-то мимо Дорис. Быть может, думает о чем-то своем.

Потерянная, Дорис вышла на улицу. И села тут же, на ступеньках кафе. Как же так? Это и вправду тысячу раз глупо. Но она шла сюда, твердо уверенная, что визитка найдется. Она даже сама не осознавала, насколько сильна была в ее душе вера в чудо, убежденность в счастливом Провидении, устроившем их со Стивом встречу. А как же огонь в серо-стальных глазах, от которого пылают ее щеки; властный глубокий голос, от которого начинает вибрировать что-то внутри, как же неведомая Амазонка…

Глупая, глупая Дорис.

Еще пару часов назад, бродя по дому и философски жуя печенье, самой главной своей проблемой она считала необходимость первой позвонить мужчине. А теперь… И хотела бы позвонить, да некому.

Дорис не позволила себе разреветься. Только не это. Она поднялась со ступенек и заставила себя распрямиться.

Значит, не судьба.

И она решительно зашагала по направлению к дому.

3

Сегодняшний день Дорис решила всецело посвятить уборке. Ей всегда нравилось это занятие. Вроде бы все так просто, неторопливо, без лишнего умственного или эмоционального усилия, а твое настроение преображается вслед за изменениями в доме. Распределяются по местам или выбрасываются мелочи, которые цепляли взгляд, но были недостаточно великолепны в своем беспорядке, чтобы отрываться от остальных дел и браться за них всерьез. Под ловкими усердными руками исчезает легкий муар запустения, который неизбежно поселяется в доме, хозяева которого много работают. Бумаги, рекламные рассылки, уведомления, которые притворялись очень важными и нужными вещами, с большим удовольствием и облегчением отправляются в мусорную корзину. Пакеты с мусором растут прямо на глазах, само жилище кажется просторнее, и становится как будто легче дышать. Просто удивительно, сколько всякого ненужного хлама может заваляться в доме, вполне приличном с виду, но в котором не производится регулярная и безжалостная ревизия нажитого добра.

Дорис оглядывала придирчивым взглядом гостиную, в поисках новой жертвы для немедленного выселения. Она слышала, что у итальянцев принято выбрасывать ненужные вещи прямо из окон, и осуществляется данная процедура в новогоднюю ночь. Считается, что чем больше хлама выбросишь, тем больше желанных вещей (и денег в том числе) найдет дорогу в твой дом в следующем году. Эту замечательную итальянскую традицию однажды решила претворить в жизнь их развеселая студенческая компания. Они собрались тогда по случаю Нового года на квартире у одной из однокурсниц. Дорис фыркнула, вспоминая, какой именно хлам они выбрасывали на той вечеринке. Как водится, удачи и богатства в Новом году хотелось всем. Вот и полетели за окно старые бумажники с одной-двумя купюрами, конспекты опостылевших за учебный семестр лекций, ну очень старые ботинки (Дорис так и не смогла вспомнить, в чем же возвращался домой их удалой владелец). Аплодисментами были встречены детали одежды, особенно интимные. Но больше всех отличился Тедди Макфист, отпетый драчун и заводила всей компании. Радостно и целеустремленно он потащил к окошку свою тогдашнюю пассию, Люси Шилин. Люси была пьяна и сопротивлялась слабо. А Тедди, транспортируя ее обмякшее тело к подоконнику, орал что-то типа «Марсельезы» и требовал свободы от оков любви. Новоиспеченного певца революции остановили тогда не менее веселые девчата. Это были Лесли и Шарон, которые, вполне откровенно обвиваясь вокруг Тедди, сладко пообещали ему свободу. От моногамных отношений.

Дорис не могла сказать наверняка, но, кажется, свое обещание они сдержали. По крайней мере, это было бы вполне в духе Шарон.

Воспоминания Дорис были прерваны гудением, сменившимся приятной мелодией. Это звонил телефон. Она была не слишком удивлена, увидев на дисплее, кто именно решил отвлечь ее от уборки. Дорис улыбнулась.

— Привет, Рони.

Ну, разумеется, это была Шарон. Та самая Шарон, с которой они кутили в студенческие годы, та самая Шарон, которая осталась с той поры лучшей подругой Дорис. Несмотря на всю их несхожесть, молодые женщины с легкостью понимали друг друга. И порой одновременно брались за телефон, чтобы позвонить или отправить эсэмэску.

— Привет, дорогуша, — мурлыкнула трубка голосом Шарон. — Как продвигается твой долгожданный отпуск? Надеюсь, ты не одна?

— С места в карьер, — печально заключила Дорис. — Рони, ты неисправима.

— И ты тоже, — самодовольно сообщила Шарон.

— Я занимаюсь уборкой, — сухо объявила Дорис, — то есть занята. Что ты хотела?

— Пригласить тебя на вечеринку. Флайеры достать было просто нереально. — Судя по голосу, Шарон была весьма довольна своими успехами. Впрочем, как и всегда.

— Куда? — машинально переспросила Дорис.

— К Сьюзен Гарднер, она отмечает выход первого номера своего журнала.

— Зачем?

— Ты можешь отвечать менее односложно?! — наконец вспылила Шарон.

Дорис только вздохнула.

— Ну ладно. Если ты не прикидываешься дурочкой, а на самом деле не понимаешь, о чем я говорю, то объясняю. Сегодня у Сью соберется масса интересного народа. Светский бомонд, творческая элита и все такое. Дорис, подумай, это ведь не только возможность развлечься и пообщаться. — Шарон выдержала эффектную паузу и выдала главный свой козырь, который, по ее мнению, должен был не оставить и камня на камне от сомнений Дорис. — На вечеринке наверняка будет куча свободных мужчин.

— Спасибо, Шарон, — голос Дорис был спокоен, — хотя, как ты знаешь, я не люблю, когда ты говоришь о мужчинах, как о местах в автобусе. Спасибо и — нет. Я не хочу никуда сегодня ходить. Мне нужно закончить уборку.

— Но ты можешь закончить ее в любое другое время! — возмутилась Шарон.

— Нет, Рони. Я намерена довести дело до конца. — Дорис умолчала о том, что до этого так называемого конца осталось совсем чуть-чуть.

— Как знаешь, подруга. Бай. — В трубке раздались гудки.

Судя по тону, Шарон была крайне разочарована. Но Дорис говорила правду и не чувствовала за собой вины. Как-нибудь в другой раз.

Дорис положила трубку и еще раз оглядела гостиную. Пожалуй, здесь уже больше ее усилий не требуется.

Ей нравилась эта комната, как и весь ее маленький коттедж. Кредит за него еще не был выплачен до конца, но это ничуть не мешало Дорис считать себя его полновластной владелицей. И потому она испытывала особое удовольствие от обустройства его по собственному вкусу. В доме было четыре комнаты: гостиная, две спальни, гостевая и ее собственная, и кабинет. Предметом ее особой гордости являлась веранда, которая сообщалась с кухней и выходила в маленький яблоневый сад.