Книга Медный ангел - Кэтрин Полански

Бога рядом не было. И Девы Марии тоже. Но какая-то женщина приходила. Она собственноручно стянула с него камзол и ботфорты, Теодору было уже почти все равно. Реальность утонула в рыжем тумане, и отчетливо он слышал лишь голос этой женщины. Ее лицо казалось ему ликом скорбящей Богоматери. Не плачь, Мария, не плачь, на третий день Он воскреснет...

– ...Вы бормочете молитвы чаще, чем мой друг аббат. Вы не похожи на священника, скорее, на военного. Откуда у солдата за душой столько латыни, а?

Ты не понимаешь, хотелось ответить ему. Почему ты не понимаешь? В твоих глазах вся мудрость мира, а ты не можешь меня понять?

– Ну же, шевалье, не смотрите на меня так, будто я убила вашу любимую бабушку. Выпейте воды. Выпейте!

Он пытался сопротивляться, но его никто не слушал. Голоса тонули в тумане, и только незнакомка продолжала быть и звучать, за ее голос он уцепился, как матрос с затонувшего корабля цепляется за обломок доски.

– ...Пошлите за лекарем, немедленно. Это лихорадка. Нельзя давать ему вставать. Лежите, шевалье!

– Мне нужно...

– Я лучше знаю, что вам нужно. Лежите!

Он подчинился – иногда так приятно подчиниться женщине... Руки незнакомки выпорхнули из тумана, пробежались по его лицу, омыли прохладной волной. Слабо понимая, что делает, Виллеру поймал ее ладонь и прижался к ней губами.

– Останьтесь, сударыня. Я слышу только вас...

– Я никуда не уйду, шевалье. – И в сторону: – Как только появится лекарь, ведите его сюда. И, Анри, будьте поблизости, я отправлю записку преподобному де Верней, что вы задержитесь у нас. Возможно, ваши услуги понадобятся. Хотя и не хотелось бы.

Рыжий туман залепил глаза и уши, и остались в этом мире лишь руки и голос незнакомки.

Он проснулся где-то час спустя, было очень холодно, но туман слегка рассеялся. «Временное облегчение?» – четко подумал Теодор. Пока он еще может соображать, это хорошо.

Над ним склонилась женщина. Ага, значит, она ему не приснилась, не была порождением бреда. Почему-то это открытие заставило его вздохнуть с облегчением.

– Спокойно, шевалье. – Незнакомка улыбалась. – Лекаря еще нет. Голову оторву мерзавцу.

– Вы ругаетесь, как площадная торговка, – беззвучно засмеялся Виллеру. – Где я?

– В моем замке Жируар. Меня зовут Камилла де Ларди. Анри де Вильморен, мой друг, нашел вас на дороге и привез сюда.

– Я это помню.

– Очень хорошо. Что с вами случилось?

– На меня напали по пути. Неподалеку от реки. – Виллеру поморщился, волной накатила тошнотворная боль. Госпожа де Ларди вовремя поднесла к его губам кружку с водой. – Я их убил. Кажется, шестерых. Седьмой меня ранил, но мне удалось уйти.

– Восхитительно, – вздохнула Камилла. – Значит, надо сообщить местным гвардейцам, что наша дорога усыпана трупами.

– Я не нарочно, – буркнул Теодор.

– Конечно, шевалье, вы нечаянно. Не беспокойтесь, я обо всем позабочусь.

– Вы очень добры, мадам.

– А вы излишне многословны. Не тратьте силы, молчите. Хотя нет, ответьте мне еще на один вопрос. На вашем теле следы едва заживших ран – откуда они?

– Дань последней победе в Эльзасе. – Подробности госпоже де Ларди знать ни к чему. – Я ехал домой, в Лимож. Получил отставку.

– Простите мое любопытство – через Париж?

– У меня были дела в столице. – Не объяснять же ей про гардероб, который непременно хотелось заказать у хорошего портного.

– Возможно, мне следует написать вашей семье? Вряд ли вы сможете быстро покинуть Жируар.

«То-то они удивятся», – подумал Теодор.

– Не стоит. Меня там никто не ждет.

– Гм. – Камилла закусила губу. – Ладно. Хотите еще воды?

Виллеру кивнул.

– Хорошо. – Женщина исчезла, и Теодору сразу стало одиноко. Но она быстро вернулась, неся кружку с водой, и помогла шевалье напиться.

Дверь приоткрылась.

– Ваша светлость, приехал лекарь...

– Немедленно его сюда, лентяя!.. А, вот и вы, Жерар! Ели на завтрак черепаховый суп?

Голоса звучали все дальше и дальше, Теодор закрыл глаза. Зашуршали юбки, Камилла вновь склонилась над ним, от нее пахло лавандой. Странно, он еще помнит этот запах. Его любила сестра.

– Сейчас вам будет плохо, шевалье, но помните, я здесь, я никуда не уйду.

– Зачем вам это? – шепотом спросил Виллеру. Он так привык быть один, что забота женщины, которую он впервые увидел нынче вечером, казалась ему странной.

– Сама удивляюсь. То ли закон гостеприимства, то ли вы мне симпатичны, то ли я не хочу заставлять Анри читать заупокойную. Мальчик расстроится... Ну, Жерар, он ваш. И не пытайтесь меня выставить, я остаюсь, а ты, Эжен, встань у дверей и никого сюда не впускай.

...Он держал за руку Марго – своего ангела с глазами цвета Вечности. Ее хрустальная красота была настолько нереальна, что он, как всегда, опасался коснуться ее лица своими неуклюжими руками. Травы оплели их ноги. Ангел смотрел в небо, готовясь улететь.

– Значит, ты уезжаешь?

– Да, Теодор, он увозит меня в Италию. Пыльный воздух, солнце и оливы. Каменные дороги Вечного Города. Это навеки.

– Я приеду за тобой.

– Не надо.

– Хочешь, я убью его?

– Ты не сделаешь этого. Он не виноват в том, что я его не люблю. Оставайся здесь, а я буду помнить о тебе.

– Почему, Марго?

– У тебя другая дорога, я знаю.

– Я всегда буду любить тебя.

– Это я тоже знаю. Но ты не поедешь за мной. Я прошу. Такая малость...

Она всегда разговаривала короткими фразами, срубленными на корню.

– Хорошо, Марго, но не оставляй меня за дверью, если я однажды появлюсь у тебя на пороге.

– Когда ты найдешь мой порог, я впущу тебя.

...Она умерла от чахотки три месяца спустя, в Риме. Теодор получил от нее письмо, всего три строки: «Не спешите искать мою дверь. Но когда время придет – стучитесь, и отворят вам. Любовь никогда не перестает...»

Цитаты из Библии, написанные ее рукой, были на вкус как ее губы.

Марго. Его хрустальный ангел.

– Выпейте. Станет легче.

Другие руки, другой голос, ни грамма хрусталя – звонкая медь. Крылья с медными перьями, жестко трущимися друг о друга, чаша, наполненная огнем, у его губ. Ангелы бывают разные.

– Вы медный ангел, – сказал он и сделал глоток. Огненные сполохи ее смеха медленно растаяли.

– Обычно мужчины называют меня дьяволом в юбке. Ангел – это что-то новое. Мне кажется, вы склонны идеализировать женщин. Спите. Спите...