Книга Распознавание образов - Уильям Гибсон

– Конечно же, нет!

– Вышел новый фрагмент, – быстрый хрипящий шепот.

– Когда?

– Сегодня утром. Длина сорок восемь секунд. С обоими персонажами.

Вокруг Кейс и бармена словно бы образуется защитный пузырь, сквозь который не проникают звуки. Она тихо спрашивает:

– С диалогом?

– Нет.

– А вы уже посмотрели?

– Еще не успел. Пришло сообщение на мобильник.

– Ладно, не портьте впечатление, – предупреждает Кейс, спохватившись.

Бармен аккуратно складывает салфетку. Сизая струйка «Житана» плывет по воздуху, оторвавшись от европижонов.

– Хотите что-нибудь выпить?

Защитный пузырь лопается, впуская внешний гомон.

– Двойной эспрессо. – Порывшись в папке «Штази», она извлекает горсть тяжелой зазеркальной мелочи.

Бармен выцеживает эспрессо из черной машины в глубине бара. Свистит вылетающий пар. Форум сегодня будет стоять на ушах. Начнется с единичных постов, с какого-нибудь одного очага, в зависимости от часового пояса и места появления фрагмента. А затем разойдется, как взрывная волна. Отследить людей, которые подкидывают фрагменты, до сих пор никому не удавалось. Они пользуются либо одноразовым имэйлом с динамического Ай-Пи, либо мобильным телефоном, либо какой-нибудь приладой, заметающей следы. Иногда просто оставляют фрагмент на одном из публичных серверов, чтобы активисты форума, рыщущие в сети, сами его обнаружили.

Бармен приносит белую чашку на белом блюдце, ставит ее на черную полированную стойку. Рядом появляется металлическая корзинка, разбитая на секции. В каждой секции особый сорт сахара. Три разноцветных сорта. Еще одна особенность зазеркалья – сахар здесь едят в огромных количествах, добавляя в самые неожиданные блюда.

Кейс сооружает столбик из шести фунтовых монет.

– Не надо, кофе за счет заведения.

– Спасибо.

Европижоны жестами сигнализируют о желании добавить. Бармен отходит к ним. Сзади он похож на Майкла Стайпа[7], накачавшегося анаболиками. Кейс убирает четыре монетки в папку, а оставшиеся задвигает в тень от сахарной корзинки. Допив несладкий кофе, она встает и направляется к лифтам. На полпути почему-то оглядывается – и натыкается на пристальный взгляд сквозь черную восьмерку.

Черное такси довезло до Камденского туннеля.

Приступ «Томми»-фобии прошел без следа, но душа все еще не подлетела. Болото усталости вышло из берегов и разлилось до горизонта.

Кейс боится, что уснет на ходу. Автопилот влечет ее по супермаркету, в корзине сами собой появляются продукты. Зазеркальные фрукты, молотый колумбийский кофе, двухпроцентное молоко. В отделе канцелярских принадлежностей прибавляется моток черной изоленты.

Приближаясь по Парквею к дому Дэмиена, она замечает на столбе затрепанную листовку. Выцветший стоп-кадр из позапрошлого фрагмента.

Герой пристально глядит в камеру, сзади угадывается вывеска «Кантор Фицджеральд». На пальце у него обручальное кольцо.

Имэйл от Капюшончика: без слов, только приложение.

Кейс сидит перед «Кубиком» Дэмиена; рядом бурчит полулитровая французская кофеварка, купленная на Парквее. Аромат убийственно-крепкого кофе. Не стоило бы ей пить это зелье: сон все равно не прогнать, а вот кошмары будут обеспечены, и опять придется просыпаться в предутренний полумрак, в дрожащий неуют безликого часа. Но служение фрагментам требует жертв.

Последний миг на краю пропасти. Момент отрыва, перед тем как открыть новый файл.

Капюшончик назвал его «№ 135». Перед этим было уже сто тридцать четыре фрагмента – чего? Нового фильма, который кто-то продолжает снимать? Старого фильма, который был зачем-то нарезан на кусочки?

Кейс решила пока не заходить на форум. Столкновение с новым фрагментом должно быть чистым и прямым, без посторонних воздействий.

Капюшончик говорит: прежде чем смотреть новый фрагмент, надо постараться забыть о предыдущих, чтобы освободиться от влияния виртуального видеоряда, уже сконструированного в мозгу.

Мы разумны, потому что умеем распознавать образы, утверждает он. В этом наше счастье и наша беда.

Кейс нажимает поршень кофеварки. Густая жидкость льется в чашку.

Кожаная куртка накинута на плечи одной из кибернимф. Белый торс прислонен к серой стене, нержавеющий лобок упирается в пол. Равнодушное внимание. Безглазая ясность.

Всего-то пять вечера, а уже хочется спать.

Отхлебнуть горячую горькую жидкость. Щелкнуть мышкой.

Сколько раз она сидела вот так, с чашкой кофе, ожидая появления первых кадров?

Сколько времени прошло с тех пор, как она, если пользоваться терминологией Мориса, «бесстыдно отдалась этому фантому»?

Плоский «Студио-дисплей» наливается абсолютной чернотой. Кейс словно присутствует при зарождении кинематографа, в тот судьбоносный люмьеровский момент, когда пыхтящий паровоз налетел на зрителей из тряпичного экрана, повергнув их в первобытный мистический ужас, и они разбежались прочь, оглашая криками улицы ночного Парижа.

Игра светотени. Острые скулы влюбленных, готовых обняться.

У Кейс по спине пробегают мурашки.

До сих пор они ни разу не притрагивались друг к другу.

Чернота на заднем плане смягчается, обретает структуру. Бетонная стена?

Герои выглядят, как обычно. Стиль их одежды стал темой бесчисленных постов Кейс: ее восхищает невозможность точной датировки. Такой анонимности добиться очень трудно. Прически героев тоже ни о чем не говорят. Мужчина может быть и моряком, сошедшим с подводной лодки в 1914 году, и джазменом, отправляющимся в ночной клуб в 1957-м. Нет ни одного намека, ни одной стилистической детали, за которую можно было бы зацепиться. Мастерство высшей пробы. Черный плащ с характерно поднятым воротником принято считать кожаным, однако с таким же успехом он может быть виниловым или резиновым.

Девушка одета в длинное пальто, тоже темное, из неопределенного материала. Форма подплечников уже проанализирована вдоль и поперек в сотнях постов. В принципе подплечники должны указать хотя бы на десятилетие, но к единому мнению пока прийти не удалось.

Голова девушки непокрыта. Это можно расценить либо как намерение сбить хронологическую привязку, либо как намек на силу личности: героиня плюет на этикет и правила приличия своего времени. Вокруг ее прически тоже сломано немало копий, опять-таки безрезультатно.

Сто тридцать четыре предыдущих фрагмента многократно перетасовывались и сшивались фанатиками всего мира в бессчетное количество возможных видеорядов, но по этим обрывкам до сих пор не удалось определить ни времени действия, ни даже элементарного связующего сюжета.