Книга Письма живого усопшего - Эльза Баркер

Я ношу то же, что и на земле, но однажды в виде опыта надел одежду, которую носил в одной из моих жизней.

Здесь несложно приобретать что-то новое. Точно не помню, где я достал то, в чем сюда прибыл, но когда обратил на себя внимание, то увидел все таким же, как и на земле.

Многие носят одежду прошлых веков, но это не значит, что они все из тех времен. Вполне возможно, что им просто нравится так ходить.

Большинство людей предпочитает оставаться в тех местах, где они жили на земле. Мне же, как и в моей земной жизни, нравится путешествовать. Я быстро передвигаюсь и могу один день находиться в Париже, другой – в Америке. Я частенько отдыхал в вашей гостиной на диване, а вы даже и не догадывались, что я был там.

Уверен, что вы бы почувствовали мое присутствие, если бы я мог долго пребывать в состоянии бодрствования.

Для того чтобы отдохнуть, нам не обязательно прислоняться к твердой материи, мы можем отдыхать и на тонкой субстанции.

Находясь здесь, я встретил женщину в греческой тоге и поинтересовался, откуда она у нее. Та ответила, что сделала тогу сама. Она представила ее в уме и в результате получила одежду.

– Как же вы ее скрепляли? Застежками?

– Не так, как это делается на земле.

Присмотревшись к ней, увидел, что на плечах она прихвачена булавками с разноцветными камнями.

Я и сам пробовал создавать вещи, но когда решил облачиться в римскую тогу, не мог вспомнить, как она выглядит.

При встрече с Учителем я попросил научить меня этому. Учитель сказал, что, для того чтобы создать одежду, нужно представить ее себе и сделать при помощи мысли видимой, а затем силой желания облечь тонкой субстанцией ментального мира этот воображаемый образец. Тогда и появится то, что вы представляете.

В чем же разница между субстанцией ментального мира и субстанцией моего тела?

Учитель ответил, что материя одна и та же в обоих мирах, но разница в быстроте вибраций и разреженности.

Наши тела довольно плотные, но одежда состоит из разреженной субстанции. Мы вовсе не прозрачные ангелы на облаках. Я думаю, что мое тело достаточно плотное, несмотря на ту быстроту, с которой я переношусь с места на место.

Иногда я вижу вас абсолютно прозрачной, но это опять же вопрос приспособляемости к окружающей среде.

Изначально мне было сложно приспособиться к точным перемещениям из-за количества энергии. Когда я хотел передвинуться на короткое расстояние, я улетал на целую милю – так как здесь нужно совсем мало энергии для перемещения. Сейчас я уже приспособился.

Сейчас я накапливаю энергию для возвращения на землю и деятельной жизни там. Писать с помощью вашей руки для меня сложная задача. Вначале мне приходилось тратить много энергии на преодоление вашего сопротивления, но теперь все это проходит легче. Я стараюсь беречь вашу жизненную энергию и пишу с перерывами. Вы, наверно, и сами заметили, что стали меньше уставать.

Как я уже говорил, здесь нет условностей. Мы здесь все делаем по своему желанию. Приветствуем, друг друга, только если хотим этого. Хотя есть люди, которые боятся разговаривать с незнакомцами. Я видел нескольких оробевших пожилых женщин, но они, видимо, недавно здесь и не избавились от земных привычек.

Письмо 15. О том, что нужно забыть

Хочу обратиться к тем, кто часто размышляет о смерти. Я прошу вас забыть о своих физических телах и не думать о том, что с ними произойдет.

Не стоит из любопытства смотреть на то, что было когда-то вами. Это желание будет охватывать вас снова и снова и заставлять действовать против своей воли. Для некоторых это состояние становится одержимостью, и они не могут освободиться до тех пор, пока их кости облачены в жалкие остатки плоти.

Напомните им, чтобы они не думали о своем теле, а приходили сюда свободными. Обращаться к прошлому иногда очень полезно, но только не в этом случае.

Мы можем видеть тело в гробу, так как в состоянии проникать сквозь плотную материю. Я и сам проводил такие опыты, но решил не возвращаться к своей плоти.

У меня нет желания пугать или огорчать вас, я просто хочу предупредить, что это зрелище достаточно печальное. Скорее всего, от многих душ веет печалью именно потому, что они снова и снова делают то, чего не должны делать.

Мы достаточно быстро можем перемещаться в нужное место, если сосредоточимся на мысли о нем. Наши тела легки, и это дается нам без труда. Повторяю еще раз, напомните людям, чтобы они не печалились о своих телах.

У нас тоже есть растения, а однажды, проходя по аллее, я увидел женщину в черном, которая плакала, ибо у нас есть и слезы. Я поинтересовался, о чем она плачет, и она печально ответила, что видела свое умершее тело. Я представил, что она чувствует, и мне стало невыразимо жаль ее, ведь потрясение, которое испытываешь при виде такого зрелища, не отпускает тебя и повторяется с новой силой. К сожалению, наши тела уже не те, что были при нашей жизни.

Я ловил себя на желании спросить у Лайонеля, не возвращается ли он к своему телу, но побоялся внушить ему эту идею. Думаю, что те, кто попадает сюда в детском возрасте, не очень обеспокоены этим болезненным влечением.

Уверен, нам стоит помнить в нашей земной жизни и о том, что наши тела – это не мы сами. Тогда бы мы не придавали им такого значения.

Как я уже говорил ранее, пожилые люди, прибывшие сюда, очень долго не кажутся таковыми. Учитель объяснил мне, что после некоторого пребывания здесь люди забывают о своем возрасте. А поскольку в нас заложено желание оставаться молодыми, именно это и отражается в наших мыслях. Мы такие, какими хотели бы быть. Но закон ритма и здесь постоянен. Дети вырастают, достигают зрелости и стареют, если сами этого хотят. Но в основном здесь все пребывают в расцвете сил и возвращаются к нему снова и снова, пока влечение к земле не победит.

Здешние жители в большинстве своем не подозревают, что уже много раз проживали свои жизни. Они более или менее ясно помнят прошлую жизнь, но все, что было раньше, кажется им сном. Для того, чтобы строить свое будущее, нужно всегда сохранять памятьо прошлом.

В действительности наша здешняя жизнь – это лишь продолжение земной жизни, поэтому не стоит думать, что все, кто сюда попадает, становятся мудрыми и всезнающими. Если все земные мысли были сосредоточены в области материальных благ, то и здесь они будут теми же. Но мне приходилось встречать и настоящих святых, тех, кто жил на земле высокими идеалами. Они и здесь продолжают этот путь служения. За пределами смерти жизнь так же свободна. Здесь не существует механической жизни, делающей людей рабами на земле. У нас человека держат только его мысли: если они свободны, то и он свободен.

В нашем мире не так уж много людей с философским складом ума, как у меня. Люди скорее склоняются к религиозной, чем к философской жизни. Поэтому здесь больше святых, чем мыслителей.