Книга Серебряный волк - Алла Гореликова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Так вы, значит, с побережья? Хорошо, как хорошо, что братец вспомнил о моей просьбе! Здесь стало слишком тихо. Со мной, знаете ли, жили два моих сына, да еще и жена старшего, хорошая девушка, милая и воспитанная, и ведь на сносях была, когда уехали! Позвали их, вишь… наплели, небось, семь миль до небес! Куда ехать, зачем ехать?! Везде сейчас плохо, а здесь все-таки столица.
– Так уж и везде, – удивляется Серега.
– Видно, на вашем побережье в самом деле гномам искать нечего. Но вот на Готвянь, говорят, пару недель назад напали пираты. И хотя налет отбили, от двух рыболовных шхун, что стояли у причала, остались одни головешки, а заодно и от таможенного склада.
– Готвянь – богатый город, – пожимает плечами Лека, – а мы хоть и недалеко оттуда, но в такой глуши! Ну откуда пиратам знать о каждой деревеньке на побережье? Нет, мадам Урсула, у нас спокойно.
– На тракте, правда, пошаливали, – Серега чешет шрам, – но там уж мы управились.
– А мои-то в Себасту отправились, – вздыхает мадам Урсула. – Портовый город, говорят, купцы, рыба… обещались написать, да что-то молчат. И не знаем, добрались ли. – Мадам Урсула вытирает глаза большим клетчатым платком. – Устраивайтесь, молодые люди, как вам удобно, и спускайтесь вниз. Я чайник поставлю.
Университет – это интересно, думаю я. Не поучиться ли чему вместе с принцем Валерием? Ведь ученье – свет, ибо яснее показывает благость Света Господня… так говорят и приходские отцы, и монастырские, вот только учат мало, ведь все их время проходит в трудах. А я так хочу коснуться этого света… и, право, что в том плохого? Разве не интересно знать, чему и как учили в Смутные Времена?
– Сегодня, молодые господа, речь у нас пойдет о символике наказания. – Сухонький, маленький, изрядно поседевший, похожий на потрепанную ворону мэтр Рене входит быстрым, молодым шагом, как всегда, начав говорить прямо от дверей, вспрыгивает на кафедру и окидывает аудиторию орлиным взором. – Утихомиривайтесь, господа, а не то я сразу перейду к практике.
Лека и Серега обмениваются недоумевающими взглядами. Даже и название предмета мэтра Рене – «Уложения дворянской чести» – кажется вопиюще неуместным. В их-то возрасте о чести пора знать всё! А уж сегодняшняя тема…
– Когда простолюдин лупит неверную жену, или мастер – ленивого ученика, или трактирщик – вороватого слугу, это понятно и правильно, но нет в этом ни чести, ни благородства. Вы же – благородные господа, и не пристало вам уподобляться черни. – Мэтр Рене пристукивает кончиками пальцев по дубовой кафедре. Как гвоздь вколачивает. – Конечно, благородный господин вправе наказать и жену-изменницу, и нерадивых домочадцев, а, скажем, командир просто-таки обязан расправиться как должно с нарушителем дисциплины. Но вам, любому и каждому из вас, и в гневе надлежит проявлять благородство. – Еще один гвоздь вонзается рядом с первым. – И то наказание, коему подвергнете вы виновного, должно в полной мере подтвердить ваше высокое происхождение. Посему оно обязано: первое – соответствовать как тяжести проступка, так и ситуации, смягчающей либо отягчающей его; второе – учитывать как ваше положение, так и положение наказуемого; третье – выглядеть в глазах очевидцев как необходимым, так и достаточным; четвертое – не оставлять сомнений…
Мэтр Рене все вколачивает пункты-гвозди, и в Леке растет злость. Так бездарно проводить время! И ведь сидит полтора десятка великовозрастных оболтусов, ловят каждое слово, а потом еще и применять начнут! Этакий-то бред! В гневе нет чести, но хладнокровное наказание лишь тогда не будет мерзким, когда оно или назидательно, или милосердно. И что еще нужно знать об этом?!
Лека искоса глядит на Серого. Побратим сидит, уставясь бешеными глазами в стену над головой мэтра Рене. Нет, затея отца с их учебой нравится Леке все меньше и меньше! Уж лучше бы они шатались без дела по Корварене, как Ясек! Кстати, и узнали бы больше, поскольку от лбов-соучеников толку в этом плане ноль. А другие предметы не умнее этого, и зачем молодые дворяне Таргалы протирают штаны в Университете, решительно непонятно! Заняться им, что ли, больше нечем?! Так все равно главный их интерес – заметелиться после лекций в «Пьяного поросенка». И это когда в стране война! Тратить время на «Суть Промысла Господнего», «Генеалогию благороднейших родов Таргалы», «Танцы вкупе с этикетом» и эти тупые «Уложения» – ну ведь слов нет, как нелепо!
Правда, есть еще верховая езда, им она хоть и без надобности, но все ж не так тоскливо… а сегодня – первый урок фехтования, поглядим, на что похоже будет… нет, надо, надо прикормить мэтра ректора и добиться свободного посещения! Псу под хвост этакую учебу, нечистому в задницу!
Принц Валерий тоскливо смотрит в окно, на подернутые первой желтизной верхушки кленов и острый шпиль университетской часовни. А мэтр Рене все вколачивает в кафедру пункты-гвозди, сноровисто и споро, и принц все больше утверждается в мысли, что они с Серегой заняты чем-то не тем… совсем не тем, чем надо бы.
И мне тоже становится тоскливо, так тоскливо…
Серебряный волк подмигивает мне фиолетовым глазом. Серега… Нет, ну какие опасности могут быть в Корварене, в Университете?! Мы сами надумали себе страхов. Сергий, побратим будущего короля… да мало ли почему мог он не попасть в хроники?! Вот и похищение маленького Карела туда не попало, и свадьба Юлии…
Серебряный волк с острым аметистовым глазом, почему твой хозяин так близок мне? Чужая жизнь, да… я окунался в нее много раз, но обычно, переживая видение, я чуть-чуть отстранен. Да, чужие мысли – как свои, и чужая боль может свести с ума, но где-то, в самой глубине души, помнишь – «не я». Не я – Юлия, Лека, Карел. Но – я, Серега. Ничьи мысли, воспоминания, чувства не поглощают меня настолько сильно и глубоко… Так что ж я, так и буду бежать от тебя… от себя?…
– А ну, ра-за-брали учебные рапиры и стали в ряд! – В зал для фехтования стремительно врывается одетый в черное худощавый господин, смуглый, длинноусый и горбоносый, с возмутительно короткой, по корваренским меркам, стрижкой. Ханджар, что ли? И по акценту вроде похоже. – Живей, живей! Шевелись, а-бол-тусы, здесь вам не лекция! Ра-авней! Я маэстро Джоли, ваш учитель фехтования. Ты и ты! Сюда! – Длинный палец маэстро тычет поочередно в двух орясин с краю и указывает им на центр зала. – В пазицию! Пасматрю, на что годны, малакасосы!
Эти-то ни на что, думаю я. Достаточно глянуть, как стоят… такая «пазиция» – разве что на девчонок впечатление производить.
Робко дзенькают рапиры.
– Да куда ж ты прешь?! – вопит маэстро. – Да, да, ты, дылда неуклюжая! Не драва колешь!
– Я попросил бы вас выбирать выражения, господин учитель, – вспыхивает «дылда неуклюжая». – Я герцог Эймери, а не какой-то там дровосек.
