Книга Молчание ягнят - Томас Харрис

— Я никогда с ним не встречалась.

— Это называется «бередить старые раны». Или вы так несчитаете, офицер Старлинг?

Помолчав едва секунду, она очертя голову бросилась в атаку:

— Было бы лучше заняться новыми. Я принесла вам…

— О, нет, нет. Это глупо и неправильно. Никогда неотвечайте остротой на остроту. Послушайте: желание понять остроту и ответить нанее заставляет собеседника совершить в уме поспешный и не относящийся кпредмету беседы поиск. Это ломает настрой. Успех беседы зависит от настроения,от той атмосферы, в которой она протекает. Вы начали прекрасно, вы были учтивысами и правильно воспринимали ответную учтивость. Вы добились ответногодоверия, сказав правду, какой бы неловкой она ни была, о том, что вам крикнулМиггз. И теперь ни с того ни с сего грубо переходите к опроснику, неудачносострив мне в ответ. Так у вас ничего не выйдет.

— Доктор Лектер, вы — опытный психиатр-клиницист.Неужели вы могли подумать, что я настолько тупа, что попытаюсь надуть вас,подыгрывая вашему настроению? Поверьте, это не так. Я всего лишь прошу васвзглянуть на опросник. Вам решать — отвечать на эти вопросы или нет. Но чтоплохого может случиться, если вы хотя бы взглянете на него?

— Офицер Старлинг, вам приходилось в последнее времячитать публикации Отдела криминальной психологии?

— Да.

— Мне тоже. ФБР — вот идиоты! — отказываетсяпосылать мне «Бюллетень правоохранительных органов», но я все равно получаю егоот торговцев, сбывающих прошлогодние новинки. Кроме того, Джон Джей присылаетмне «Новости» и периодику по психиатрии. Ваши делят людей, совершающих серийныеубийства, на две группы, одних числят по разряду организованных, другие у нихдезорганизованные. Что вы сами по этому поводу думаете?

— Ну, это… самая основа различий, очевидно, онисчитают…

— Упрощенчество это, хотели вы сказать, иного слова тутне подберешь. На самом деле психология, как наука в целом, пока еще пребывает вмладенчестве, а в вашем Отделе она на уровне френологии.[9]Отправляйтесь на любой факультет психологии и взгляните на студентов ипреподавателей: никакого профессионализма, сплошные любители и прочие моральныеуроды. Далеко не лучшие университетские умы. Организованные и дезорганизованные— вот уж, поистине, «самая основа различий», плодотворнее ничего придумать немогли.

— А как бы вы изменили эту классификацию?

— И не подумал бы менять.

— Кстати, о публикациях: я прочла ваши статьи опристрастиях к хирургическим вмешательствам и о левосторонней и правостороннейлицевой симптоматике.

— Да? Первоклассные статьи, — сказал докторЛектер.

— Я тоже так считаю. И Джек Крофорд говорил мне о нихто же самое. Это — одна из причин, почему Крофорд так стремится заручиться вашим…

— Крофорд-Стоик стремится заручиться? Он, должно быть,занят по горло, если вынужден обращаться за помощью к курсантам Академии.

— Он действительно занят и хочет…

— Занят делом Буффало Билла?

— Думаю, да.

— Да нет же, офицер Старлинг. Не «думаю, да». Высовершенно точно знаете: он занят именно Буффало Биллом. Я подумал, что ДжекКрофорд вполне мог послать вас ко мне расспросить об этом деле.

— Нет.

— Значит, вы не пытаетесь исподволь подобраться к этойтеме?

— Нет, я пришла потому, что нам очень нужна ваша…

— А что вы знаете о Буффало Билле?

— О нем вообще мало что известно.

— А в газеты все попало?

— Кажется. Доктор Лектер, у меня не было доступа кзакрытым материалам по этому делу. Я всего лишь…

— Сколько женщин на счету у Буффало Билла?

— Полиция обнаружила пятерых.

— И со всех он содрал кожу?

— Да, с верхней части тела.

— Я ничего не нашел в газетах по поводу этого егоимени. Вам известно, почему его называют «Буффало Билл»?

— Да.

— Расскажите.

— Расскажу, если вы согласитесь взглянуть на опросник.

— Только взглянуть. Так почему же?

— Это началось с дурной шутки в Отделе по расследованиюубийств в Канзас-сити.

— И…

— Его прозвали Буффало Билл, потому что он не толькоубивал, но еще и… обдирал своих телок.

Старлинг вдруг обнаружила, что страх в ней уступил местопошлости. И из двух зол она предпочла бы страх.

— Перешлите мне опросник.

Старлинг положила голубые странички на поднос и отправилаего в камеру. Молча ждала, пока Лектер бегло просматривал листки, потомнебрежно бросил их обратно.

— О, офицер Старлинг, неужели вы полагаете, что меняможно с легкостью вскрыть столь жалким тупым инструментом?

— Нет. Я думаю, вы могли бы дать какой-нибудь импульс ипродвинуть это исследование.

— И что, по-вашему, могло бы подвигнуть меня на это?

— Любопытство.

— По поводу чего?

— По поводу того, почему вы здесь. По поводу того, чтос вами случилось.

— Со мной ничего не случилось. Случился Я. Меня нельзясвести всего лишь к некоторому комплексу воздействий. Вы отказались от понятиядобра и зла офицер Старлинг, ради бихевиоризма.[10] Ваша мораль— она как младенец в непромокаемых штанишках, все чистенько. Никто ни в чем невиноват. Взгляните на меня, офицер Старлинг. Можете вы мне в лицо заявить, чтоя — зло? Я — зло, офицер Старлинг?

— Я думаю, вы — разрушение. А это для меня одно и тоже.

— Зло всего лишь разрушение? Тогда бури — зло, если всетак просто, и огонь, да еще и град к тому же. Все то, что агенты страховых компанийвалят в одну кучу под рубрикой «Деяния Господни».

— Сознательно совершаемое…

— Я — для собственного удовольствия — коллекционируюрухнувшие церкви. Вы не видели недавнюю передачу о церкви в Сицилии?Потрясающе! Фасад храма рухнул во время специально заказанной мессы и похоронилпод собой шестьдесят пять бабушек. Это — зло? Если да, кто же его совершил?Если Он — там, то Ему просто это нравится, офицер Старлинг. И тиф, и лебеди —одних рук дело.