Книга Серебряная заря - Кейт Хьюит

Где-то в отдалении хлопнула дверь, и Эллери вздрогнула, услышав звук заработавшего двигателя, сопровождаемый предательским шумом разлетающегося из-под колес гравия. Еще больше рытвин на дороге!

— Должно быть, Амелия отъезжает, — довольно сказал Лоренцо.

— Наверное, торопится? — спросила она сухо, стараясь не обращать внимания на то, как неожиданно заколотилось ее сердце при мысли о том, что она и Лоренцо де Люка остались теперь одни в доме. Она поставила еду на стол и повернулась, чтобы сходить за кофе. — Я сейчас вернусь.

— Со своей тарелкой, надеюсь? — спросил Лоренцо. Она замерла, стоя спиной к нему. — Я предпочитаю не есть в одиночестве, — уточнил мужчина слегка насмешливым тоном.

— Я ем на кухне, — сказала она, не оборачиваясь.

— Тогда позвольте мне присоединиться к вам.

Эллери медленно повернулась:

— Чего именно вы от меня хотите, мистер де Люка?

— Разве дружественное отношение не является частью рекламного предложения «отдых в уик-энд»? — ответил он вопросом на вопрос.

— Я стремлюсь вести себя дружелюбно и вместе с тем профессионально.

— А это, между прочим, как раз и будет профессионально, — произнес Лоренцо. — У меня к вам деловое предложение.

Эллери даже не попыталась скрыть свое неверие. Мысль о том, что этот богатый человек может иметь какое-то отношение к ней или к Мэддок-Манору, была абсолютно абсурдной.

— Вряд ли вы это серьезно…

Лоренцо улыбнулся:

— Вы всегда так реагируете на деловые предложения?

— Вы явно очень богатая и важная персона, — произнесла она с предельной откровенностью. — Не могу представить ни одного вашего делового предложения, которое могло бы касаться меня или усадьбы…

— Тогда вы ошибаетесь, — мягко произнес Лоренцо. — А мой завтрак остывает. — Он поднял тарелку. — Может быть, пойдем?

И Эллери сдалась. Она понимала, что у нее нет выбора. Лоренцо явно из тех мужчин, которые привыкли добиваться своего.

— Хорошо, — коротко ответила она и бросила через плечо: — Мы можем поесть на кухне.

Пока Эллери накладывала на свою тарелку яичницу и грибы, Лоренцо устроился за большим сосновым столом. Он обвел взглядом огромную комнату со старинным очагом такого размера, что в нем можно было бы зажарить быка, и ряд окон, через которые внутрь проникал бледный утренний солнечный свет.

— Я бы сказал, что здесь довольно уютно, — пробормотал Лоренцо, — а за этим столом могла усесться целая дюжина человек. Представляю, что когда-то, в лучшие времена этого дома, так и было. — Он улыбнулся. — И когда же это было?

Эллери напряглась.

— Лучшие времена этого дома? — повторила она и, к своему ужасу, откровенно вздохнула: — Вероятно, где-то в семнадцатом веке. Дананты были изначально пуританами, занимавшими стабильное положение при Кромвеле.

— И потеряли все в период Реставрации?

— Не думаю. Тогда люди десятки раз переходили то на одну сторону, то на другую. — Эллери взяла две тяжелые фарфоровые кружки и налила в них кофе. — Дананты не особенно славились своей преданностью. — Она слишком поздно опомнилась, услышав неприязнь и горечь в своем голосе, и закрыла глаза в надежде, что Лоренцо не заметил этого. — Пожалуйста.

Она поставила перед ним кружку и обошла вокруг, чтобы сесть на свое место на другом конце стола. То, что они сидели так далеко друг от друга, выглядело нелепо, но Эллери было все равно. Она не собиралась давать Лоренцо возможность случайно дотронуться до нее.

— Спасибо, — пробормотал он и отпил кофе.

Эллери принялась за свою яичницу. Ей не хотелось, чтоб он флиртовал с ней, подкалывал или дразнил ее. Однако она понимала, что уже поддалась искушению. Это было чисто физическое влечение. Так и должно было быть, потому что он был из тех мужчин, которых она презирала. Из таких, каким был ее отец…

Она подняла на него глаза. Лоренцо был удивительно красив. Ее взгляд скользнул по прямой линии его носа, разлету темных бровей, полным губам красивой лепки. Она представила, как эти губы прикасаются к ней — почти невинно, как прикасались его пальцы к ее запястью, — и едва не простонала вслух.

— Что-то не так? — Лоренцо поднес кружку ко рту и лукаво посмотрел на нее.

— Что вы имеете в виду? — резко спросила Эллери и со стуком положила вилку на тарелку.

Лоренцо поставил кружку, продолжая лукаво смотреть на нее.

— Просто вы выглядели немного… огорченной.

— Огорченной? — повторила Эллери. Она резко встала из-за стола и схватила свою тарелку, чтобы выбросить остатки почти нетронутого завтрака в мусорное ведро. — Боюсь, что я слишком озабочена, — объяснила она язвительно.

— Завтрак был очень вкусный, спасибо, — сказал Лоренцо. Он подошел к раковине и на глазах у изумленной Эллери сполоснул свою тарелку и кружку и поставил их в посудомоечную машину.

— Спасибо, — тихо пробормотала она, тронутая его предупредительностью. — Вам не стоило этого делать…

— Как ни странно, но я способен убрать за собой посуду, — проговорил Лоренцо с ироничной улыбкой, которая тронула сердце Эллери.

Она отвернулась, пытаясь занять себя чем-то: вытерла стол и выключила кофеварку. Уголком глаза она заметила, что Лоренцо прислонился плечом к косяку двери, сунув руки в карманы джинсов.

— Похоже, этот выходной день обещает быть прекрасным. Как насчет того, чтобы показать мне территорию и к тому же обсудить мое деловое предложение?

Эллери резко обернулась, все еще держа в руке мокрую тряпку. Она совершенно забыла о его деловом предложении. Что за предложение мог он сделать?

— Вообще-то я довольно занята… — начала она.

Лоренцо только улыбнулся:

— Обещаю, что вы не пожалеете. — Он почти лениво протянул руку и, забрав у нее тряпку, бросил в раковину. — Я отниму у вас не больше часа. Вы же можете пожертвовать мне столько времени?

Эллери заколебалась. Лоренцо стоял тут, расслабившись, И ждал. Легкая улыбка играла на его потрясающих губах, и она вдруг не нашла больше отговорок. Она даже не хотела их искать. Ей вдруг захотелось доставить себе хотя бы час удовольствия.

Она медленно выдохнула:

— Хорошо. Только нам придется надеть резиновые сапоги. — Она многозначительно взглянула на его кожаные мокасины. — Ночью шел дождь, и теперь довольно грязно.

— Боюсь, — пробормотал Лоренцо, — что я не захватил с собой никаких сапог…

— К счастью, мы держим их для гостей, — ответила она.

— Мы?

— То есть я, — поправилась Эллери, вспыхнув. — Эти сапоги лежат еще со времен моего детства… Когда у нас гостили люди. — У нее неожиданно сжалось горло. Она старалась не думать о тех временах, когда была маленькой, а Мэддок-Манор был наполнен людьми и смехом, комнаты сияли, и в них пахло свежими цветами и воском, и все было пропитано счастьем…