Книга Алая аура протопарторга - Евгений Лукин

Однако в данном случае поразительно другое: ведь всего два часа стоял «летающий вагон» на бывшем выпасе (ныне – военном аэродроме Баклужино)! И этих-то двух часов гремлинам шестого флота вполне хватило, чтобы разжиться у местных домовых контрабандным ладаном! А к ладану, между прочим, тоже привычка нужна. Дозу опять же знать надо… Так что пилот «ночного призрака», можно сказать, спасся чудом.

Естественно, что разведка будущих целей была временно приостановлена, любые посадки на баклужинской территории (за исключением вынужденных) категорически запрещены, а протопарторг Африкан под горячую руку объявлен международным политическим террористом…

Глава 3

Глеб Портнягин, сорок четыре года, президент

Левое переднее колесо отвалилось прямо на проспекте – в аккурат напротив краеведческого музея. Обретя независимость, оно еще какое-то время бежало рядышком с лимузином, шедшим, кстати, под горку и на приличной скорости, а затем стало помаленьку забирать влево, явно намереваясь пересечь белую осевую черту и выскочить на встречную полосу движения.

Лимузин почуял потерю не сразу и захромал на утраченное колесо лишь несколько секунд спустя. Металлическая культяпка легонько чиркнула по асфальту, брызнули радужные искры – и водитель спешно затормозил.

Сталь с визгом въелась в полотно, искры (теперь уже не радужные, но ослепительно белые) ударили, как опилки из-под циркулярной пилы. Льдистый тормозной след был похож на штрих конькобежца.

Впереди раздался смачный хруст стекла. Сбежавшее колесо все-таки лобызнулось со встречным транспортом и устремилось вспять – по прежней траектории и с прежней скоростью.

Шофер лимузина сидел ни жив ни мертв.

– Гриша… – послышался сзади мягкий укоризненный голос Президента. – Я в качестве кого тебя на работу брал?

Шофер молчал. Он смотрел на неотвратимо приближающееся колесо.

– Колдунов, Гриша, мне в гараже не надо… – все так же неторопливо и раздумчиво продолжал Президент. – У меня вон их в Парламенте – как собак нерезаных…

Колесо каким-то чудом миновало похилившийся лимузин – и сзади раздался аналогичный хруст. Не иначе, вмазалось в джип с охраной.

– Ну, ладно… – с недоумением промолвил Президент. – Засомневался ты, допустим, в какой-то гайке, заговорил ее… Гриш! Но ты ж ведь знал, что мимо краеведческого поедем! На что ж ты рассчитывал, не пойму…

В салоне потемнело. Снаружи к пуленепробиваемым стеклам припали, тревожно гримасничая, наводящие оторопь хари. Одна другой краше. Се-кьюрити…

– Ну и денек… – вздохнул Президент, открывая дверцу лимузина. Будучи рослым дородным мужчиной, он не любил замкнутых пространств и всегда веселел, покидая автомобиль, о чем, кстати, прекрасно знали его приближенные. С видимым наслаждением распрямившись во весь свой изрядный рост, глава Лиги Колдунов Баклужино ополоснулся изнутри энергией и прочистил чакры. Поверх отлично сидящего костюма на нем была раскидистая аура золотистых тонов, видимая, впрочем, далеко не каждому.

– Вы целы, Глеб Кондратьич?.. – с почтительным страхом выдохнул референт, кое-как протиснув личико меж крутых плеч мордоворотов из охраны.

Не отвечая и даже не взглянув на юношу, Президент окинул недовольным оком окривевшую на левую фару малолитражку и столбенеющего неподалеку владельца с монтировкой в упавшей от изумления руке. Да, ошалел мужик… Не каждому, согласитесь, дано вот так запросто поцеловаться с левым передним колесом президентского лимузина.

– Ущерб – возместить… – негромко повелел Глеб Портнягин и огляделся с самым рассеянным видом.

Рассеянность, впрочем, была кажущейся. В отличие от нас, простых избирателей, глава Баклужинской Лиги Колдунов подмечал все – в том числе и незримое. Шагах в десяти от лимузина прямо на тротуаре неопрятно лежал кем-то выдавленный из себя раб… Портнягин поморщился. Вообще-то Чехов рекомендовал по капле выдавливать, а не вот так, разом… Надо будет сказать, чтоб убрали…

По той стороне проспекта шла девушка выше человеческого роста и с таким надменным лицом, что ее невольно хотелось назвать красавицей. Черное вечернее платье, в руке кулек с семечками… Заклятие, что ли, на эти семечки наложить?.. Ну куда это годится: тут специальная комиссия ООН вот-вот прибудет, а проспект – в шелухе!..

Завидев припавший на переднее колесо лимузин, прохожая остановилась и в восторге уставилась на Президента. Тот в свою очередь присмотрелся и обратил внимание, что девушка щеголяет в поперечно-полосатой ауре… Однако! Ох уж эти модницы… Сколько же она должна была закатить беспричинных скандалов своим родным и сколько бескорыстных услуг оказать заклятым врагам, чтобы создать такую вот чересполосицу?.. Самое забавное, что девушка не была ведьмой, то есть даже не имела возможности полюбоваться своей «тельняшечкой»…

В небе заныло, заворчало, и Президент все с тем же рассеянным видом поднял голову. Над столицей разворачивалось звено оскалившихся по-акульи боевых самолетов. Блок НАТО готов был в любой момент защитить баклужинскую демократию от посягательств лыцкого мракобесия. Хорошо бы намекнуть Матвеичу, чтобы он действовал в Чумахле поаккуратнее, а то сверху-то оно – как на ладони… Вон у них контейнеры какие… и все ведь с аппаратурой… со шпионской…

Президент отвернулся и с пристальным вниманием оглядел напоследок здание краеведческого музея.

– А давненько я сюда не захаживал… – задумчиво молвил он и, подойдя к широкому парадному крыльцу, двинулся вверх по лестнице. Телохранители последовали за ним с полным равнодушием на мордах. Они давно привыкли к неожиданным решениям своего беспокойного патрона. Собственно, великий человек и должен быть непредсказуем…

В просторном и несколько сумрачном вестибюле музея белел мраморный бюст… Нет-нет, только не Глеба Портнягина. Во-первых, Президент был скромен, низкопоклонства – не терпел, а во-вторых, какой же нормальный колдун позволит себя ваять? Страшно даже помыслить, что будет, попади его скульптурный портрет в чужие руки! Готовое орудие для наведения порчи…

Не следует также забывать и о тех случаях, когда порча наводится через памятники как бы сама собой. Давным-давно вычислена и неоднократно уточнена так называемая критическая масса прижизненных изваяний, превышение которой чревато параличом, слабоумием и быстрым политическим крахом – даже без вмешательства каких-либо враждебных сил.

Однако вернемся в вестибюль…

На обрубке гранитной колонны ехидно ухмылялась мраморная голова старого и вроде бы не слишком трезвого сатира. Именно так выглядел когда-то учитель Глеба, известный баклужинский чародей Ефрем Нехорошев. Вот его уже можно было и лепить, и высекать хоть в полный рост, поскольку двадцать четыре года назад он благополучно скончался в наркологическом отделении областной больницы им. Менделеева.

Глеб Портнягин приостановился перед бюстом и со скорбным упреком взглянул в молочно-белые зенки учителя. Рано, рано ушел ты, Ефрем… Вот она, водка-то… Помнится, когда Глеб, наивный, недавно освободившийся юноша, пришел набиваться в ученики к Нехорошеву, чародей как раз выходил из очередного запоя.