Книга Мертвый эфир - Иэн Бэнкс

Вернувшись вскоре на террасу, мы трепались друг с дружкой уже взахлеб, и тут Эйми заметила все еще лежащее на парапете недоеденное яблоко, взяла его и принялась разглядывать.

— Все в порядке, — успокоил я ее, — это наше.

Она бросила его мне. Вид у яблока теперь был отвратный: там, где я его надкусил, оно все покоричневело. Я перегнулся через кирпичную кладку и подержал яблоко на весу, примериваясь, куда оно может упасть, если его отпустить. Эйми, стоявшая рядом, тоже перегнулась через парапет. Я отпустил яблоко. Медленно переворачиваясь в воздухе, оно падало, почти исчезая из виду.

Ударившись об асфальт автостоянки, оно взорвалось множеством брызг, и его белые кусочки широко разлетелись по темной поверхности; я был в высшей степени удовлетворен.

— Прекрасно!

Эйми даже захлопала в ладоши. Перегнувшись через парапет, мы обменялись взглядами. Внезапно я опять почувствовал себя школьником.

— Послушай, — сказал я.

— Что?

— Давай еще что-нибудь сбросим.

— Мне только что самой пришла в голову подобная мысль.

— Я знаю.

Вот так и вышло, что мы в конце концов перекидали за парапет едва ли не половину того, что было на чердаке у Ку-ла и Фэй. Начали с фруктов.

— Что-то у них там многовато еды, — заявила Эйми, помогая мне подтаскивать к парапету апельсины и бананы; сбросив их, мы принесли дыню и еще яблок.

Затем стали разглядывать на асфальте в сотне футов под нами результаты своих трудов. Они нас разочаровали.

— Как-то не очень, да? — сказал я, в очередной раз оглядывая раздавленное месиво, оставшееся от пары сброшенных нами апельсинов. — Похоже, цитрусовые не подойдут. Фрагментация у них подкачала.

— И у бананов тоже.

— Согласен. Давай-ка вернемся к яблокам.

— А еще у нас есть дыня. С ней должно здорово получиться.

— Да, я возлагаю на дыню большие надежды.

— Давай сбросим одновременно два яблока, ты и я.

— Хорошая мысль. Давай на счет «три». Раз, два, три!.. Вот это круто!

— Отличная синхронизация! Давай теперь сбросим сразу четыре. По два каждый.

— У нас осталось только три яблока.

— Пойду принесу еще. Смотри не бросай дыню без меня.

— За кого ты меня принимаешь?

— Эй, вы че тут вдвоем делаете?

— Привет, Эд. Сбрасываем фрукты на автостоянку. Надеюсь, ты не против? Тут все о’кей, ничего страшного. От твоей машины они падают далеко.

— Черт побери, приятель, надеюсь, что так. Я купил ее только на прошлой неделе. Стоила семьдесят кусков.

Эд был моим общепризнанным лучшим другом (по Англии). Тощий, с лицом, которое частенько заставляло меня задумываться, как мог бы выглядеть чернокожий Марк Э. Смит[6]: физия боксера-профессионала легчайшего веса, с выражением жестким и мягким одновременно. Клубный диджей, вечно нарасхват, играет два концерта за ночь, поспевая из клуба в клуб на вертолете. Должно быть, его «порш» стоил ему аж недельного заработка.

— Красивая машина, — сказал я, — только почему желтая?

— Да вот такой у «порше» злодремучий традиционный цвет.

— Традиционный? Как желтый может быть традиционным? Ну там синий или зеленый, ют это традиционные цвета. Даже красный, но уж никак не желтый. Желтый традицио-нен для игрушечных грузовичков — «Джей-си-би» там или «Тонка». Ну, в крайнем случае зеленовато-лимонный, это если «Кавасаки». Но никак не желтый.

— Нуты и намолотил тут дерьма, — рассмеялся Эд. — Чем удолбался-то?

— Привет, Эд, — поздоровалась Эйми, принесшая наконец недостающее яблоко, — Вот, достала.

— Спасибо! Клетчаткой, — сказал я уже Эду, поднося яблоко чуть не к его носу, — Большой кучей клетчатки.

— Готов?

— Го… постой-ка! — воскликнул я с негодованием. — Оно же надкушено!

— Ага, — кивнула Эйми, — его кто-то ел.

— Где быйли твои глайза? — произнес я на чистейшем дублинском диалекте.

Она только пожала плечами и заняла позицию у парапета, держа на весу два яблока, готовые к сбросу.

— Готов?

— Готов! — отозвался я.

— На фига вы все это делаете? — спросил Эд, когда мы пустили яблоки в свободный полет, — А, Кен? — (Мы с Эйми сосредоточенно наблюдали за тем, как яблоки устремляются навстречу своей гибели.) — Какого…

Яблоки разлетелись на мелкие брызги, как и было задумано.

— Ух, ё-мое! — выдохнул Эд, — Видал?

— Вот зачем, — сказал я.

— Клево, приятель.

— Дыню? — предложила Эйми.

— Определенно, — согласился я и прикинул на руке ее вес.

— Дай мне! — попросил Эд. — Дыню, чур, сброшу я!

Мы с Эйми переглянулись.

— Ну же, — настаивал Эд, — Я ище так ничё и не сбросил.

— Тогда тебе нужно пройти испытание, — сказала Эйми сурово. — Надо принести что-нибудь подходящее для сбрасывания, а то мы не возьмем тебя в свою команду.

— Да, — кивнул я, — ты еще не прошел обряд посвящения.

— Щас чё-нибудь притараню! — Эд рванул было в сторону пентхауса, но остановился, — Погодь! Давай сперва поглядим, как полетит дыня.

Я взял дыню обеими руками, вытянул их над парапетом — и разжал пальцы.

Эйми взвыла от восторга, и мы с ней хлопнули ладонь в ладонь.

— Потрясающе!

— Зашибись, приятель!

— Офигенное занятие!

— Надо еще фруктов.

— Я добуду ище, добуду ище.

— Если так, тебе повезет.

— Ага, на фруктовом фронте большой кризис.

— Тогда я притараню чё-нибудь другое.

— Что именно?

— Не знаю, какую-нибудь фигню, чё-нибудь старое и ненужное.

— Ты что, не видел, куда пришел? У них в гостиной все как в операционной, никакого хлама, они его просто не держат.

— Они ж переезжают, приятель, должно ж у них быть хоть чё-то, чё им не жаль выбросить.

— Разумно. Попробуй это найти.

— Давайте попробуем вместе.

— Даже еще и лучше.

— Что вы туг затеваете? — осведомился подошедший Кул.

— Вот кто нам нужен! — воскликнул я.

Кул уже находился в подпитии, глаза у него немного остекленели. Ему никогда не требовалось много, чтобы напиться.