Книга Знал бы прикуп - Анатолий Барбакару

Перед уходом она пристально разглядывала меня. Словно пыталась запомнить. Или ждала, что скажу что-то значительное.

Я не сказал. Многозначительность при расставании мне всегда несимпатична. Вызывает подозрение в неискренности, Как речь у могилы.

Лера позвонила раньше, чем я ожидал. На следующий день с утра.

Вечером мы вновь встретились. И этот поединок походил на бой с тенью. Противника я так и не обнаружил. Все было так же, как накануне, начиная с нетерпеливого ожидания сообщницей сигнала атаки и кончая ее тяжеловесным прощальным взглядом.

Когда она позвонила вновь на следующее утро, я забеспокоился. Почувствовал, что за меня взялись цепко. И вдруг заподозрил, что проблема не в отсутствии чувственности, а в избытке ее. Похоже, эта Лера — из тех, которым всегда мало. А тут нарвалась на простачка, закосила под несчастную, и знай себе — пользует.

«Э- э, — решил я. — Хорошего понемножку». И увернулся от встречи.

Увернулся и на следующий день. А еще через один она позвонила и сообщила, что случайно оказалась рядом с Моим домом и могла бы забежать на минутку.

Что ей минутки хватит с головой — я не сомневался, но напор, развитый этой ненасытной, вызвал раздражение.

Я жестко ответил, что у меня дела. Через час она позвонила снова. Сказала, что даже не войдет в квартиру, что ей нужно всего лишь сказать мне пару слов. Хотя бы на лестничной площадке.

Я отказал и почти бросил трубку. Был уверен, что она не угомонится. И конечно, не ошибся.

Через пятнадцать минут, заранее закипая, снял трубку трезвонящего телефона.

— Не сердись, — попросила она. — Я больше не приду Но у тебя под дверью — письмо. Если будет время — прочти.

И сама положила трубку. Предвкушая слезливую тягомотину, я пошел за письмом…

В этот же вечер я сам приехал к ней. Не помнил, чтобы когда-либо испытывал к себе такое омерзение. Конечно, я все перепутал.

Валерия была автором другого письма. И ждала от меня иной помощи. Которую я ей бескорыстно пообещал. С удовольствием наблюдая себя со стороны.

Последнее, подложенное под дверь послание доконало меня. В нем женщина просила об одном, чтобы я оплатил ей наши два общения, пусть по самой низкой таксе. Потому что она обманула меня: на самом деле у нее трое детей, и средняя дочь уже неделю не ходит в школу. Ее ботинки украли соседи по малосемейке.

В их разваливающееся заводское общежитие приехал почти ночью. Вся семейка была в сборе. В убого обставленной, но чистой комнатенке было тихо и неуютно. Две дочери готовили уроки за расслоившимся столом. В углу с пустышкой, воткнутой между пухлыми щеками, сидел на горшке малыш.

Валерия, открыв мне дверь, чего-то очень застеснялась. Виновато познакомила с детьми. Такой я ее не знал.

Я был сердито-деловит. Вызвал ее в коридор. Начал было выговаривать за недоразумение, но осекся. Совсем противно стало. Впихнул ей все деньги, что оказались при себе в этот вечер, и сообщил, какого числа каждого месяца она будет получать ренту.

Потом я еще не раз получал от нее письма, в которых она почему-то отчитывалась, сколько и чего накупила детям. Иногда, наверняка по ее требованию, дети приписывали что-то смешное и благодарное. Или пририсовывали.

Из случившегося я секрета не делал. Поведал нескольким друзьям. Мне казалось, что так я вроде как исповедуюсь. Но потом обнаружил, что, уже рассказывая, украдкой получаю удовольствие. Дескать, вот я какой, терзаемый совестью… И прекратил исповедоваться.

С Лерой с тех пор мы виделись только по договоренным числам. Обычно она подъезжала ко мне.

Ольга, появившаяся в моей жизни чуть позже, мои взаимоотношения с чужой семьей приняла спокойно, с пониманием. В последний раз, ввиду моего отсутствия, сама передала деньги.

А о дамочке с чувственными проблемами я как-то совсем забыл. Если и вспоминал, то без сожаления.

И вот она объявилась. В облике Карины Шрагиной.

ГЛАВА 6

Я разглядывал Шрагину и думал о том, что описала она себя без преувеличений: коварная и сексапильная. И к тому же актриса. Вспомнил, как чувственно приперла меня к стене в коридоре.

— Уверена, что тебя это не захватывает? — спросил подозрительно. Она усмехнулась:

— Видишь, и ты попался…

— Конечно, попадешься… — Я укоризненно глянул на ее, как оказалось, бесчувственную грудь.

Она пожала плечами.

— Почему ждала три месяца? — спросил я.

— Вообще пожалела, что написала. Кому я нужна со своей ерундой? Мужиков интересует другое. И тебя тоже… И упираешься ты из интереса. Ведь так?

— Как тебе сказать… — Не хотелось бить себя в грудь, доказывая, что я не такой. Что случалось быть и другим.

— Ждал тогда, что позвонишь, — только и сказал я.

— Давно перестал ждать?

— Понял, что пожалела о письме.

Она вновь усмехнулась. Произнесла:

— Наверное, я — дура. Сама не знаю, чего хочу.

— Мне кажется, знаешь. — Я пристально смотрел на нее.

— Имеешь в виду эти деньги? Конечно, хотелось их вернуть. Деньги мне сейчас очень нужны.

— Именно сейчас? — съехидничал я.

— Именно, — серьезно подтвердила она. — Но я понимала, что вернуть их вряд ли удастся. Даже тебе. Я промолчал. После паузы она продолжила:

— Это был всего лишь предлог. Как думаешь, легко женщине прийти у незнакомому мужчине и попросить:

«Трахни меня, пожалуйста, так, чтобы я хоть что-то почувствовала»?

Я не ответил, но подумал о том, что такое миленькое обращение вряд ли оставило бы кого-то безучастным.

— Так мне и надо, — заметила она. — Поставила себя в дурацкое положение.

— Ты о чем?

— Да ладно… — Она скривилась в горькой усмешке. — Лезу к тебе, как последняя…

— Что ты несешь? — мрачно заметил я. — При чем тут ты? Проблема не в тебе. Сама знаешь, как действуешь на мужиков.

— На тебя не подействовала.

— Чуть кондрашка не хватила.

— Когда? — во взгляде ее мелькнуло подозрительное любопытство.

— В парадном, — соврал я. — Не говоря уже о… — многозначительно посмотрел на два распирающих ее блузку, спящих вулкана.

— Поэтому попросил меня застегнуться?

— Был уверен, что ты — из-за денег! Что решила сделать ответное одолжение.

— Какое одолжение… — Она грустно улыбнулась: — Дурашка.

Дальше так продолжаться не могло. Следовало расставить точки над «i». Но был уверен, что вряд ли ее убедит истинная причина того, почему удерживаюсь от близости с ней. Наскоро подобрал более убедительную.