Книга Машина Ненависти - Николай Трой

"Если она вообще существовала, -- одернул он сам себя. -- Знаем мы эти новости. Пока рано о чем-то судить".

И он ждал. Пока настроенная им нейросеть распознавала образы в поиске, он слонялся без дела. Хотел поиграть в консоль, но не было настроения. Спать тоже не хотелось, а вот от кофе уже тошнило, что верный признак голода.

Сверившись по сетевым часам о времени суток (из-за черных окон, к счастью, небесные светила не навязывали ему биоритмы), он позвонил в службу доставки. Через сорок минут в дверь уже звонили.

Доставщик пищи из ближайшего Мака только чудом не вздрогнул, когда стальная дверь квартиры открылась. Ему показалось, будто угодил в морг. На пороге возник бледный до прозрачности заморыш, с воспаленными глазами и опухшими веками. Футболка с надписью "42", джинсы, кеды с развязанными шнурками -- все будто на два размера больше. Вдобавок небритость двухнедельной свежести и давно не мытые черные волосы.

В молчании расплатившись, Данил тщательно запер дверь, проследил в домофон, чтобы доставщик ушел, не совершив ничего с его дверью, ковриком перед ней или со щитком связи от сетевого провайдера. И только потом вернулся в комнату.

Откусив здоровенный кусок чизбургера, он взглянул на результаты поиска. Среди люминофорных строчек его особенно привлекли три: уже виденная "битая" ссылка на статью в новостях; сохраненное ее обсуждение; и утащенная кем-то на лурку ее копия.

Похоже, настало время тяжелой артиллерии.

Его губы медленно растянула злая усмешка.

Глава 6

Устранитель проблем

Москва, 1 октября

Задерживать сына влиятельного в стране человека, конечно же, не стали. Виктор спокойно отсиживался в чреве подаренного отцом пентхауза на Остоженке.

Волошин уже в третий раз занимался устранением проблем от старшего сына Хозяина, поэтому со всеми основаниями полагал -- пентхауз это способ хотя мысленно отдалиться от анфан террибль. Иначе не получалось, ведь даже учебу в Англии Виктор пустил прахом. Пришлось отрока вернуть домой, ибо решать его проблемы заграницей на порядок труднее.

В милиции тоже особых проблем не возникло. Пробивая детали "сына высокого человека", Волошин пользовался своими контактами. Полицаи с радостью шли навстречу. Сложности появились, когда выяснилось, совершенно случайно, кто из политических оппонентов стал копать под Хозяина. Такие имена, когда они называются в списке врагов, здорово тренируют сфинктер.

-- П-повезло твоему отцу, -- сказал Волошин, -- что за дело взялись спокойно и с соблюдением демократии. Оч-чень повезло.

Он говорил, а сам старался не фокусировать взгляд на Викторе. Впрочем, тот отвечал тем же.

Высокий, с развитой фигурой, довольно симпатичный парень вызывал в Устранителе Проблем странное чувство -- отвращение. Так можно смотреть на произведение искусства, имеющее чудовищный изъян. Или на полностью здорового мужчину, по умственному развитию равному подростку, но при этом наркотиками загоняющему себя еще глубже в пропасть разрушения личности.

-- Он справится, -- Виктор разлепил губы. -- Папик у меня крутой. Но мне-то что делать?

-- Сидеть смирно.

-- Долго? Я и так сижу тихо, жопа уже плоская. Эта возня с дохлым гиком меня кумарит...

-- С кем?

-- С дохлым гиком?

-- К-кто такой "гик"?

Виктор поморщился с неудовольствием, потеребил мочку уха:

-- Компьютерный задрот.

Следующий вопрос Волошин обдумывал полдня, преподносил мысленно и так и эдак, но сейчас решил идти напролом. Такие парни как Виктор просто не в состоянии оценить тактичности.

-- Почему вы г-гнались за ним?

-- Я был в тачке!

-- А твои дружки?

Виктор вздохнул, по его виду можно было понять, насколько утомляет сына Хозяина этот разговор.

-- Да какая разница? Было и было. Че столько возни?

"Врет, -- безошибочно определил Волошин. -- Как надавить? Как понять, что скрывает?"

Пару секунд он пытался глядеть лишь в пустоту. Наконец, поднялся. Заметил на журнальном столике горку белой пыли и целлофановый пакет с цветными драже. Повторил:

-- Не в-высовывайся. И держи со мной связь.

Виктор поднял голову:

-- А что с типами?

-- Ты имеешь в виду своих дружков? -- ответный кивок. -- Им придется п-посидеть.

-- Дома?

-- В тюрьме, -- безжалостно отрубил Волошин. -- Или хотя бы в ИВС.

-- А че, мы не сможем их вытащить? -- вскинулся Виктор.

Волошин ответил спокойно:

-- Если у них найдутся такие же родители, как и у тебя, что вряд ли, тогда сядешь ты.

-- А-а, -- Виктор стремительно терял интерес к беседе. -- Тогда ладно...

Секунду подумав, Волошин кивнул:

-- Хорошо, мне нужно идти, есть еще п-пара дел. Чем думаешь заняться?

Виктор почесал голову:

-- Откисну пока. Ну, сейчас разберусь с вечеринкой...

-- С к-какой вечеринкой?

-- Хочу поколбаситься, затухнуть с народом.

На миг Волошин почувствовал, как густеет кровь в венах, как тяжелее бьется сердце, но только на миг. Не успели брови еще столкнуться на переносице, а Устранитель Проблем уже смирил гнев.

"Ладно, -- подумал он, -- пусть вытворяет что хочет. У меня есть конкретные цели, и я их достигну, большего от меня не требуется..."

Послышались шаги, потом осторожный стук. В приоткрытую дверь просунулась голова охранника:

-- Виктор Владимирович, к вам пришла девушка.

Волошин оглянулся с тревогой:

-- Кто она? Журналистка?

Сын Хозяина тоже поднялся, махнул рукой:

-- Не, то исполнитель желаний из "Синего Джинна", есть у нас такая контора.

-- Исполнитель желаний? Ш-шлюха, что ли?

-- Не... Помогает с вечеринкой. Что-то типа декоратора.

Выходя из квартиры, Волошин уже поместил "кого-то типа декоратора" в список грядущих проверок. Кто она, кому принадлежит фирма, кто истинный владелец, и, самое главное, не пересекаются ли нити с Хозяином? Он по опыту знал, что у каждого из по-настоящему "высоких" людей не только извращенная стратегическая фантазия, но и целый штат планировщиков. Хозяин сказал, что под него копают. Это может означать все что угодно. Вплоть до информационной войны, одного из любимых методов таких персон, особенно его часто проделывали в середине и в конце девяностых.

На лестничной площадке Волошин специально помедлил у двух лифтов. Когда раскрылись двери одного, он пропустил девушку и шагнул в кабину. Фотографическая память мгновенно заархивировала и сохранила образ "декоратора".