Книга Пулевое многоточие - Алексей Макеев

– Что?!! – вскричал Гуров. – Так вам известно, где находится Пригожина?! Что же вы молчите?!

– Я не молчу, – обиженно поджала губки хозяйка. – Я вам все рассказываю. А у вас терпения нет выслушать. Между прочим, мне неизвестно, где Пригожина находится. Мне известен только телефон. И потом, откуда я знаю, может, вам и про телефон говорить нельзя? Может, вы и есть те подозрительные мужики?

Тут она будто споткнулась, ахнула и, прижав ладонь ко рту, посмотрела на Гурова с ужасом.

– Ну что вы, Кристина! – с ласковым упреком сказал Крячко. – Это мы-то подозрительные мужики! Да перекреститесь! Смотрите внимательнее! Надежней мужиков вы вообще в пределах этих государственных границ не сыщете! А на меня вы вообще можете рассчитывать каждую минуту. Просто звоните в любое время суток, и я тут же приду на помощь. Как тот самый супермен, клянусь!

– Ах, эти мужские клятвы! – сказала женщина, но посмотрела на Крячко с гораздо большим интересом, чем прежде.

Однако Гуров уже окончательно перешел на серьезный тон. Он строго посмотрел на хозяйку и стальным голосом произнес:

– Прошу прощения, Кристина, но свои документы мы вам уже показали. Можете воспринимать их как маскировку, но мне больше убеждать вас нечем. Вашей соседке, по-видимому, действительно грозит опасность, и, кроме нас, помочь ей некому. Если вы сообщите нам номер телефона, мы постараемся с ней связаться и все выяснить.

– Опасность?! Что, в самом деле? – ахнула Кристина. – Я так и знала! А вы ничего не путаете?

– Мы ничего не путаем, – терпеливо разъяснил Гуров. – Вернее сказать, мы ничего толком не знаем. Но подозревать приходится худшее. Сожитель вашей соседки так и не вернулся из командировки. Он исчез, понимаете? А Пригожина почему-то неожиданно покинула свою квартиру и попросила вас быть настороже с незнакомыми мужчинами. Несомненно, она чего-то боится. Нам нужно срочно выяснить, чего она боится.

– Я поняла, – кивнула Кристина. – Лида действительно боится. Но она никогда не скажет. В общем, записывайте номер. Я его наизусть помню! Правда, звонить мне не пришлось. Лидка сказала, звонить только тогда, когда я увижу, что кто-то крутится около ее квартиры. Ну, вот я и увидела. Вас. Не знаю, правильно это или нет, но я почему-то вам верю…

Она продиктовала телефонный номер, и Гуров немедленно его набрал.

– Общежитие! – ответил ему смешливый женский голос. – Кого на этот раз?

– Пригожину Лидию Ивановну, пожалуйста! – вежливо попросил Гуров.

На другом конце провода слегка задумались.

– Здесь такая не проживает. Нет, не припоминаю. Точно такой нет. Вы чего-то напутали, мужчина. Освежите память!

– Минуточку! – Гуров прикрыл трубку ладонью и вопросительно посмотрел на Кристину. – Говорят, такой нет. Что делать?

На лице хозяйки отразилось смятение.

– Н-не знаю, – сказала она. – Ах да! Она сказала, что звонить нужно только по четным дням. А сегодня семнадцатое. Наверное, сегодня ее не будет.

Гуров опять поднес трубку к уху и быстро сказал:

– Девушка, послушайте, наверное, ваша сменщица в курсе. Вы можете с ней как-нибудь связаться?

– С кем связаться? Чего вы вообще хотите, мужчина? – голос женщины приобрел агрессивные нотки.

– Что это за общежитие? – спросил Гуров. – Адрес, пожалуйста!

– Так вы сами не знаете, куда звоните! – захлебнулась от возмущения собеседница. – Ну, вообще!

Связь прервалась, и как Гуров ни пытался снова соединиться, ничего не получалось. Наверное, на вахте приняли меры – может быть, отключили телефон.

– Вот дьявол! – в сердцах сказал Гуров. – Как не повезет, так уж не повезет до конца! Придется потревожить Засекина. Думал, что сегодня обойдемся без него, но времени жалко.

Он набрал номер Засекина и, едва тот ответил, быстро распорядился:

– Владимир Палыч, это Гуров! По нашему общему делу открылись новые обстоятельства. Вот тебе телефонный номер, и быстренько выясни, что за общага, где он установлен. Есть сведения, что Пригожина может проживать в данное вроемя в этом общежитии. Возможно, подруга или родственница помогла. Одним словом, давай, действуй! И как только что-то выяснишь, сразу туда выезжай. У меня, знаешь, сердце не на месте. Оказывается, Пригожина всерьез опасается кого-то. Не знаю, в чем дело, но лучше поторопиться.

– Понял, – кратко сказал Засекин. – Сделаем.

– И нам звони, как только получишь адрес.

– Само собой. Будет исполнено.

Засекин дал о себе знать примерно через тридцать минут. Он сообщил, что телефон, номер которого сообщил Гуров, установлен на проходной общежития одного из медицинских училищ, которое находится неподалеку от Лужников. Засекин сказал, что только что выехал, и продиктовал Гурову точный адрес.

Покидая квартиру Кристины, Гуров успел заметить, как его друг будто бы случайно положил на край стола свою визитку. Гуров незаметно усмехнулся – похоже, суровое сердце полковника Крячко пронзила стрела амура. По пути к Лужникам он даже попытался выяснить, насколько серьезно увлечен Крячко, но тот притворился, что не понимает, о чем идет речь, и заверил Гурова, что даже не думал оставлять визитку.

– Тебе померещилось, Лева! – глядя на Гурова честными глазами, сказал он. – В такую жару это вполне возможно.

Гуров не стал спорить. Его мысли сейчас сосредоточились на предстоящей встрече. Если Пригожина приняла такие меры безопасности, значит, положение складывалось действительно серьезное. Гуров боялся, что Пригожина не поверит им с Крячко и попытается скрыться. Нужно было торопиться.

И тем не менее они опоздали. Трагическую суть произошедшего Гуров осознал, когда на проходной общежития не обнаружил вахтерши, зато отметил болезненное возбуждение, царившее среди молоденьких студенток, перешептывающихся дрожащими голосами и кружащих по коридорам, как заблудившиеся ночные мотыльки. В их общем жилище произошло нечто ужасное. В этом не было никакого сомнения.

Гуров и Крячко молча устремились туда, куда направлялась большая часть молодежи. Толпа вывела их в конец коридора на втором этаже, где общий ужас достигал предела. Слышался чей-то плач. Гуров довольно бесцеремонно растолкал напуганных студенток и оказался перед раскрытой настежь дверью, из которой навстречу ему вдруг вышел как всегда невозмутимый Засекин. Он был, пожалуй, чуть серьезнее, чем обычно, но в голосе его не прозвучало никаких эмоций.

– Опоздали, Лев Иванович! – негромко сообщил он. – Я только что приехал, а тут… В общем, вахтерша их видела, но она сейчас в истерике, а прочие ничего не могут вспомнить. Сами понимаете, что тут за публика. К тому же у них сейчас экзамены в самом разгаре, и больше их ничего не интересует. Молодежь, что с них возьмешь!..

Гуров ожег его злым взглядом, но ничего не сказал, сообразив, что Засекин виноват в случившемся ничуть не больше, чем они с Крячко. Так же молча он вошел в небольшую, убого обставленную комнату, где самые храбрые студентки (их набралось человек пять) пытались привести в чувство зашедшуюся в рыданиях женщину, сидящую на полу у порога. Руки женщины были прижаты к лицу. Слезы, градом катившиеся из ее глаз, просачивались меж пальцев, украшенных дешевыми колечками, и стекали по тонким запястьям в рукава кофточки. Успокоить ее никак не получалось. Девчонки в узких брючках суетились вокруг, совали ей воду в стакане и называли Верой.